Неоднозначное толкование условий договора
Статья 431. Толкование договора
При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
Если правила, содержащиеся в части первой настоящей статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.
Комментарий к Ст. 431 ГК РФ
1. Правила толкования договора, изложенные в комментируемой статье, используются в случаях, когда отдельные условия (пункты) письменного договора сформулированы его сторонами неясно или неточно. При этом нередко обнаруживается несоответствие между внутренней волей стороны договора, желавшей определенного результата, и внешней формой ее выражения (волеизъявлением) — конкретной формулировкой, содержащейся в тексте договора. Речь при этом идет о толковании действительного договора, не оспариваемого контрагентом по мотиву пороков воли, например заблуждения (ст. 178 ГК). Если отдать предпочтение действительной воле стороны, могут пострадать интересы контрагента и гражданского оборота в целом, ибо окажется, что волеизъявление, воспринятое контрагентом и закрепленное договором, может не иметь юридического значения. Предпочтение же, отданное волеизъявлению, означает переход на сугубо формальные позиции и может поставить в затруднительное положение более слабую или добросовестно заблуждавшуюся сторону. Поэтому закон отдает приоритет согласованному волеизъявлению сторон договора (а не волеизъявлению одной из них), тем самым защищая интересы имущественного оборота в целом.
Выявление такой согласованной воли путем судебного толкования условий конкретного договора осуществляется в два этапа. Сначала используются правила ч. 1 ст. 431 ГК РФ, а при невозможности с их помощью установить действительную общую волю сторон договора применяются правила ч. 2 комментируемой статьи.
2. На первом этапе толкования договора суд анализирует буквальное значение содержащихся в тексте слов и выражений, поскольку именно они прежде всего отражают результат согласованной воли контрагентов. Так, указание в конкретном договоре на неустойку как последствие его нарушения не может быть истолковано иначе, например в качестве условия о задатке; точно так же исключается искажение условия об особом порядке фиксации нарушений, допущенных контрагентом (обязательность составления соответствующего акта в определенный договором срок, проведение независимой экспертизы качества товаров и т.п.).
Вместе с тем, устанавливая содержание конкретного условия при его неясности, суд сопоставляет его с содержанием других условий и общим смыслом договора. Из этого, в частности, следует, что содержащаяся в конкретном договоре юридически некорректная квалификация тех или иных категорий или отношений сторон не связывает суд при толковании такого договора, если она расходится с содержанием других его условий и его смыслом в целом. Например, договор комиссии или смешанный договор, содержащий элементы различных гражданско-правовых договоров, ошибочно назван сторонами «договором купли-продажи», а юридически необязательное соглашение сторон о намерениях осуществлять сотрудничество названо ими «предварительным договором»; неустойка названа «штрафной», чтобы подчеркнуть ее природу как санкции (штрафа, т.е. наказания), а не установить возможность ее взыскания сверх понесенных потерпевшим убытков, и т.п. Во всех этих случаях буквальное толкование текста договора расходится с его смыслом и потому исключается.
3. Если такой подход не позволяет установить содержание договорного условия, суд должен перейти к следующему, второму этапу его толкования, а именно выяснить действительную общую волю сторон (а не волю одной или каждой из них), учитывая цель договора и принимая во внимание «все соответствующие обстоятельства», в том числе переговоры и переписку контрагентов, практику их взаимоотношений, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон.
———————————
См.: Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров: Комментарий. М., 1994. С. 32 (автор комментария — М.Г. Розенберг). Это толкование положений Венской конвенции вполне применимо и к пониманию соответствующих положений ст. 431 ГК РФ, имеющих в своей основе правила названной международной Конвенции.
Понятие обычая делового оборота содержится в п. 1 ст. 5 ГК РФ, а возможность его субсидиарного (восполнительного) применения к договорам закреплена п. 5 ст. 421 ГК РФ (см. п. 7 комментария к ст. 421 ГК).
Обычаи делового оборота следует отличать от сложившейся практики взаимоотношений сторон договора (нередко называемой заведенным порядком). Самостоятельно установленный («заведенный») сторонами предпринимательского договора порядок их взаимоотношений, по существу, отражает некоторые подразумеваемые условия договора, которые, не будучи прямо зафиксированными, фактически соблюдались (исполнялись) сторонами в их предшествующих договорных взаимосвязях и тем самым выражали их согласованную волю (например, периодическая выдача постоянным оптовым покупателем товара указаний его продавцу относительно того, в чей адрес следует отгружать конкретные партии товара). Поэтому заведенный порядок как фактически согласованное сторонами договорное условие имеет приоритет в применении перед обычаем.
———————————
Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров: Комментарий. С. 29.
Следует также иметь в виду, что в соответствии со ст. 7 ГК РФ именно правила Венской конвенции, в том числе о толковании договоров, подлежат применению в случаях, когда «внешнеэкономическая сделка» (международный коммерческий договор) подчиняется действию российского права.
———————————
Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2004. М., 2006. С. 139.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского «Договорное право. Общие положения» (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное).
Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. 2-е изд. М., 1999. Книга первая: Общие положения. С. 268, 273.
ВС РФ о толковании договоров: соответствует ли вывод об отсутствии договора по причинам неясности его условий смыслу ст. 431 ГК РФ?
О толковании.
Этим постом хочу открыть цикл заметок, посвященных проблемам толкования. Почему? Потому, что институт толкования договоров все еще остается «темной лошадкой» теории и практики: вопросов больше, чем ответов.
В частности, в ГК РФ толкованию посвящена только ст. 431 ГК РФ, которая никаких изменений в процессе реформирования ГК РФ не претерпела. Однако это не означает, что ее положения настолько безупречны, что не нуждаются в разъяснениях.
Другое дело, что разъяснения суда тоже оставляют простор для воображения и вряд способствуют разработке единообразного практического инструментария.
Оценка ст. 431 ГК РФ в контексте принципа сохранения договора.
Логическое деление ст. 431 ГК РФ позволяет выделить следующие смысловые фрагменты, определяющие последовательность применения правил.
(А) При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений.
(Б) Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
(А) Если правила, содержащиеся в части первой настоящей статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.
Из содержания ст. 431 ГК РФ следует, что буквальному тексту договора (форма выражения, волеизъявление) отдается приоритет по сравнению с действительной общей волей сторон (воля как она есть) с учетом цели договора.
Не вдаваясь в данном случае в дискуссию об обоснованности приоритета формы волеизъявления, сложно отрицать тот факт, что ст. 431 ГК РФ направлена на то, чтобы в любом случае постараться сохранить договор (принцип толкования договора в пользу его действительности).
По крайней мере, ничто в ст. 431 ГК РФ не дает повод для того, чтобы считать автоматически договор незаключенным (несуществующим как вид) в случае неясности намерения сторон.
Придерживается ли этой идеи ВС РФ в своих разъяснениях?
Как представляется, смысл ст. 431 ГК РФ не позволяет отказать в признании наличия соглашения о возмещении потерь только по мотивам неясности и двусмысленности условий такого соглашения.
Последний абзац п. 33 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» (Пленум № 49) содержит указание на то, что
«По смыслу статьи 431 ГК РФ в случае неясности того, является ли договор абонентским, положения статьи 429.4 ГК РФ не подлежат применению».
Не понятно, где именно в статье ст. 431 ГК РФ содержится такой упрощенный смысл, что в случае неясности договора (=его условий?), считается, что такого договора нет.
Несмотря на генерализацию конструкции, абонентский договор выделен в самостоятельную договорный тип. Следовательно, осуществленный сторонами выбор в пользу именно абонентской конструкции, даже если условия выражены не ясно, не может быть проигнорирован без достаточных оснований. Нераскрытого смысла ст. 431 ГК РФ для этого вряд ли достаточно.
Тем более, что в этом же Пленуме № 49 в п.п. 43-46 содержатся такие разъяснения о порядке применения положений ст. 431 ГК РФ, которые тоже не позволяют просто так сделать вывод об отсутствии соглашения, если договор не (совсем?) понятен.
В частности, в абз. 3 п. 43 Пленума № 49 указано, что «Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду».
В абз. 1 п. 44 Пленума № 49 раскрыт принцип толкования договора в пользу его заключенности/ действительности: «При наличии спора о действительности или заключенности договора суд, пока не доказано иное, исходит из заключенности и действительности договора и учитывает установленную в пункте 5 статьи 10 ГК РФ презумпцию разумности и добросовестности участников гражданских правоотношений».
Соответственно, вывод в пользу отсутствия конкретного соглашения не может быть просто обусловлен непонятностью договора. Такой вывод представляет собой крайнюю меру, когда испробованы всевозможные приемы толкования с учетом всем обстоятельств дела.
Как следствие, поскольку вывод о невозможности квалификации договора в виде абонентского – это де факто вывод об отсутствии такого договора (его незаключенности), такая позиция суда в свете позитивного подхода к толкованию договора должна быть необходимым и достаточным образом аргументирована и представлять своего рода «акт безысходности» суда.
В п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11.06.2020 N 6 «О некоторых вопросах применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о прекращении обязательств» (Пленум № 6) без каких –либо дополнительных пояснений указано, что «Воля сторон на выбор факультативного или альтернативного обязательства устанавливается путем толкования условий соответствующего соглашения (статья 431 ГК РФ). При наличии сомнений толкование осуществляется в пользу выбора сторонами факультативного обязательства (пункт 2 статьи 320.1 ГК РФ)».
П. 2 ст. 320.1 ГК РФ, к которому отсылает Пленум № 6, ситуацию не проясняет, поскольку содержание пункта 2 указанной статьи сводится к следующему: «К обязательству, предусматривающему совершение должником одного из двух или нескольких действий, применяются правила об исполнении альтернативного обязательства (статья 320), если оно не может быть признано факультативным обязательством».
Иначе говоря, выбор в пользу именно факультативного обязательства больше следует из логики ВС РФ относительно общей расширенной и (дискуссионной) концепции отступного, представленной в Пленуме № 6 (см. пост об отступном), но не из правил толкования.
По сути, предложенное видение ВС РФ толкования создает риск игнорирования принцип толкования в пользу заключенности соглашения (того, которое стороны имели ввиду), поскольку слишком просто позволяет суду подменить неясное с точки зрения буквального смысла слов и выражений соглашение сторон об отступном как альтернативном обязательстве в пользу отступного как факультативного обязательства.
Однако правовые последствия квалификации отступного в качестве альтернативного и факультативного обязательства явно различаются.
Проблема, на мой взгляд, заключается в том, что такую логику суда по аналогии можно распространять и на все случаи непонятности того, какое обязательство установили стороны своим соглашением (факультативное или альтернативное).
1) разъяснения ВС РФ в части применения ст. 431 ГК РФ выглядят чрезмерно упрощенным за счет общих ссылок на некий смысл ст. 431 ГК РФ, который вряд ли в ст. 431 ГК РФ заложен, с обязательным подкреплением этого смысла выводом об отсутствии спорного договора того вида, который выбрали стороны.
Это создает конфликт в квалификации, противоречит принципу толкования в пользу наличия энного договора и уважения свободы договора сторон (ст. 421 ГК РФ).
Более того, такой подход, если воспринимать его буквально как руководство к действию, повышает риск необоснованной замены волей суда воли сторон соглашения.
2) Разъяснения ВС РФ «не эволюционируют», что вызывает особые сожаления, если учесть, что определенные правила о толковании договора в Пленуме № 49, принятом еще в 2018 году, сформулированы. Поэтому можно было бы ожидать от ВС РФ большей последовательности в реализации таких правил применительно к отдельным договорным конструкциям в разъяснениях, принятых после 2018 года.
3) Возможным способом минимизации рисков необоснованной (упрощенной) замены судом воли сторон своим представлением о соглашении и его отсутствии может быть уход от буквального понимания разъяснений ВС РФ и попытка выяснить действительное намерение ВС РФ по тем же правилам, которые сформулированы в тексте ст. 431 ГК РФ.
Это означает, что просто неясность и двусмысленность условий не может быть поводом для вывода об отсутствии именно того договора, который заключили стороны. Для такого вывода суд все равно должен привести необходимые и достаточные пояснения, демонстрирующие, что даже действительную волю сторон выявить невозможно, опираясь на всевозможные сопутствующие обстоятельства.
Как говорится, без толкования судебных толкований на практике не обойтись.
Спор о толковании ― это не способ исправления ошибок при заключении договора (на примере дела, рассмотренного ВС РФ, в котором буквально было истолковано несуществующее условие)
Применение ст. 431 ГК РФ сопряжено со множеством практических нюансов. В частности, в спорах о толковании условий договора крайне важна аргументация. Поскольку спор о толковании не должен превращаться в способ исправить собственные ошибки, допущенные при заключении договора по неосмотрительности или незнанию, или иные упущения либо потерю интереса к договору на согласованных условиях.
В частности, суд может отклониться от буквального текста условия договора только в случае, если оно действительно неясно (допустимы два и более равнозначных значения либо невозможно в целом выявить содержание). Причем неясность условия должна быть как сама по себе, так и сохраняться в результате сопоставления с другими условиями и смыслом договора (абз. 1 ст. 431 ГК РФ).
Крайне важно при этом видеть «границы» условия, учитывая, что оно может содержаться в нескольких предложениях, пунктах, статьях договора. Понимание, в чем именно заключается потенциально спорное условие, позволяет предотвратить возникновение ложного спора о толковании.
Неясность того самого условия, которое является предметом потенциального спора, должна быть надлежащим образом раскрыта и прокомментирована в мотивировочной части решения суда с учетом позиций, представленных сторонами.
Значимость необходимых и достаточных пояснений состоит в том, что в противном случае возникает риск произвольного перехода в процессе спора к
(а) поиску действительной общей воли сторон, отличной от текста договора, применительно к условию, которого нет, и/или
(б) поиску действительной общей воли сторон, которой, скорее всего, на самом деле и не было.
Обусловлено это тем, что граница между ясностью и неясностью условий договора условна. Однако констатация неясности не может быть сугубо следствием субъективного восприятия условия по принципу: «я думаю, что это условие ограничено данной частью фразы, и мне она неясна». Суду, как представляется, предстоит в случае спора ретроспективно смотреть на спорное условие с позиции того, как именно стороны понимали или могли понимать его в процессе заключения договора, какой смысл вкладывали.
Подход, основный на презумпции того, что буквальный текст содержит волеизъявление, совпадающее с волей, вряд ли идеален. Однако при прочих равных он позволяет
Поэтому, как представляется, т.н. иные соответствующие обстоятельства, о которых говорится в абз. 2 ст. 431 ГК РФ (предшествующие договору переговоры сторон, переписка, практика, установившаяся во взаимных отношениях сторон, последующее поведение, обычаи и т.п.), значимы не только для целей самого восполнительного толкования, то есть интерпретации неясного текста. Они не менее важны для оценки того, действительно ли текст является неясным (абз. 1 ст. 431 ГК РФ).
В таком выводе нет противоречия.
Для целей абз. 1 ст. 431 ГК РФ иные обстоятельства должны оцениваться для ответа на вопрос «в чем состоит спорное условие, и действительно ли его содержание неясно?».
Для целей абз. 2 ст. 431 ГК РФ иные обстоятельства должны оцениваться для ответа на вопрос «какова действительная общая воля сторон в случае ее противоречия/ расхождения с буквальным текстом?».
На мой взгляд, хорошей иллюстрацией сказанного является дело, приведенное в п. 6 «Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2019)», утв. Президиумом Верховного Суда РФ 27.11.2019.
На примере этого дела видно, как в результате игнорирования контекста положений договора и обусловленных этим «содержательных границ» спорного условия можно легко заменить волю сторон своим представлением о договоре и прийти к выводу о совершенно ином содержательном наполнении обязательства, чем то, которое следует из буквального текста и обусловлено намерениями сторон.
Первая инстанция и апелляция: суды пришли к выводу о том, что
Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ признала выводы судебных инстанций ошибочными, в том числе, по следующим основаниям:
Из приведенного дела видно, как суды первой и апелляционной инстанций заменили буквальный текст условия (о передаче ателье как предмета купли-продажи) своим представлением о том, о чем стороны договорились («передача ателье означает передачу права собственности на помещение»), а после этого «додуманное» условие истолковали буквально, опираясь на положения абз. 1 ст. 431 ГК РФ. В итоге была допущена логическая подмена, которая лишила смысла ссылку на необходимость буквального восприятия текста и привела к необоснованному вмешательству судов нижестоящих инстанций в существо отношений сторон.
В этом смысле значимость пояснений сторон относительно договора сложно переоценить, поскольку именно пояснения сторон позволяют сконцентрироваться на обстоятельствах конкретного дела и том самом спорном условии, которое предстоит оценить на предмет ясности/неясности буквального текста.
Статья 431 ГК РФ. Толкование договора
Новая редакция Ст. 431 ГК РФ
При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
Если правила, содержащиеся в части первой настоящей статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.
Комментарий к Ст. 431 ГК РФ
1. Правовая норма по определению формальна. Правило поведения, заключенное в норме, должно быть ясным, недвусмысленным и очевидным. Именно этот подход и к условиям договора (договор тоже создает норму, правило для его сторон) положен законодателем и в комментируемую статью. Буквальное значение слов и выражений в тексте договора имеет решающее значение. Если из буквального значения договора четко и однозначно явствуют права и обязанности сторон, нет необходимости выяснять истинные намерения участников. Лишено смысла и не имеет значения, что на самом деле имели в виду субъекты, если из текста договора определенно следуют и предмет соглашения, и права, и обязанности сторон.
Толкуя договор, суд поэтапно:
а) выясняет буквальное значение слов и выражений договора;
б) при недостаточности первого этапа сопоставляет неясное условие с другими условиями и смыслом договора в целом;
в) лишь при недостаточности первого и второго этапа выясняет действительную волю сторон.
Изложенное позволяет констатировать, что при толковании договора действительная воля сторон имеет только третьестепенное значение.
2. Комментируемая статья обращена к суду, однако положения этой нормы имеют значение для любого правоприменителя, всякого субъекта гражданских правоотношений.
Решение может быть вынесено в пользу стороны, сформулировавшей условие, лишь в одном случае: если будет доказано, что условие в действительности являлось ясным и однозначно понимаемым. Эту последнюю ситуацию характеризует то, что лицо, требующее учитывать его собственную волю, не может считаться заслуживающим особой правовой защиты, поскольку оно заключило договор, не убедившись в однозначности использования содержащихся в нем слов и выражений.
Словам и значениям договора следует придавать то значение, которое определено самими сторонами, если не определено, что им придается значение, придаваемое законом; если используются термины специальной сферы деятельности, то они должны пониматься в том смысле, в каком они используются в соответствующей сфере деятельности; если указанные способы не подходят, придается то значение, которое сложилось в юр. науке и практике; если нет такого определения, то придается то значение, которое придается в литературном языке. Слова и выражения договора следует толковать в контексте договора. Идентичным словам в разных пунктах договора нельзя придавать разное значение без достаточных оснований, излишних слов в договоре быть не может. Каждый пункт договора следует толковать во взаимосвязи с др. положениями договора. Толкование одного пункта не должно противоречить смыслу других пунктов. В случае противоречивых, сомнительных выводов следует отдавать предпочтение смыслу, который больше соответствует всему содержанию договора, его целям. Цель договора устанавливается на основе анализа совокупности всех условий договора, в случае неясности следует обратиться к обстоятельствам, которые предшествовали и сопровождали заключение договора. Если ясность условий договора не достигнута, то следует обратиться к практике, возникшей после заключения договора. Слова договора следует толковать более строго по отношению к стороне, которая предложила договор (спорное условие).
Другой комментарий к Ст. 431 Гражданского кодекса Российской Федерации
Комментируемая статья относится к правилам толкования договора судом. Содержащиеся в данной статье правила и приемы толкования могут применяться не только судом, но и другими лицами (административными органами, сторонами договора, заинтересованными лицами и т.п.), которые уясняют содержание условий договора.
Данная статья (причем целиком, т.е. как ч. 1, так и ч. 2) может применяться с соответствующими изменениями к толкованию односторонних сделок, в том числе оферты и акцепта, в силу п. 1 ст. 6 ГК (аналогия закона).
Как и другие нормы-толкования, данная статья должна применяться к договорам, заключенным до 1 января 1995 г., т.е. до даты вступления в силу части первой ГК.
Первая фраза ч. 1 комментируемой статьи относится к тем случаям, когда возникает потребность дать толкование отдельных слов и выражений, содержащихся в договоре. Отдельные слова, словосочетания, термины должны пониматься буквально, говорит закон, т.е. так, как они употребляются в обычном, неюридическом смысле. Буквальное значение слов и выражений определяется на основе толковых словарей, энциклопедических изданий, практики взаимоотношений сторон, относящихся ко времени заключения договора.
В некоторых случаях определения слов и выражений, употребляемых в договоре, содержатся в самом договоре; так, например, в договорах часто особо определяется выражение «непреодолимая сила» (см. об этом понятии ст. 401 ГК РФ).
Вторая фраза ч. 1 ст. 431 относится к более сложному случаю, когда, несмотря на буквальное толкование какого-либо условия договора, оно остается неясным. В этом случае, говорит закон, следует сопоставить это условие договора с другими условиями договора и его смыслом в целом. При этом устанавливать смысл договора в целом следует лишь в тех случаях, когда сопоставление отдельных условий не дает возможности уяснить договор.
В ч. 2 комментируемой статьи говорится о «действительной общей воле сторон с учетом цели договора». Это выражение является синонимом терминов «смысл договора» и «содержание договора».
Часть 2 относится к тем случаям, когда сопоставление отдельных условий договора между собой, а также сопоставление отдельного условия договора со смыслом договора в целом не позволяют определить его содержание. Тогда и только тогда, говорит закон, следует выяснить действительную общую волю сторон с учетом цели договора; именно она и должна быть положена в основу определения содержания договора. Это позволяет считать, что в последнем случае норма, содержащаяся в первой фразе ч. 1, допускает возможность абстрагироваться от буквального значения отдельных условий договора.
Вторая фраза ч. 2 предусматривает учет при толковании договора обстоятельств, выходящих за пределы текста договора, а именно: предшествующих его заключению переговоров и переписки, практики, установившейся во взаимоотношениях сторон, обычаев делового оборота, последующего поведения сторон.
Хотя структурно эта фраза относится только к тому случаю толкования договора, который указан в ч. 2 комментируемой статьи, по своему смыслу она распространяется на все случаи толкования договора. Иными словами, она может быть применена (прямо или в силу п. 1 ст. 6 ГК РФ) к случаям, указанным в ч. 1.
Если стороны включили в договор условие о том, что после заключения договора все предшествующие переговоры и переписка теряют силу, то они не должны учитываться при толковании договора (иное мнение высказано М.Г. Розенбергом. См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. О.Н. Садикова. 2-е изд. М., 2003. С. 827).
Содержащиеся в ст. 431 правила толкования договора должны применяться, в частности, при решении вопросов о недействительности сделок.