Ну это только сне текст
Elvira T — На кухне
Слушать Elvira T — На кухне
Слушайте На кухне — Elvira T на Яндекс.Музыке
Текст Elvira T — На кухне
Куплет 1
Ты курил прямо на кухне,
А я вечно дымом дышала.
Сегодня, завтра всё рухнет —
Это что-то типа финала.
Нам больше нечего делить
И нам друг другу нечего сказать.
Я так боюсь того, что у меня внутри;
Ещё сильнее я боюсь тебя понять.
Вроде и знаю тебя очень долго,
А вроде и не знаю ничего.
Пьяной и бесконечно короткой —
Такой была наша любовь.
Знаешь, мы всё правильно сделали,
Но если с гитарой, то заходи.
Спроси: «Почему ночи белые?»
Отвечу: «Это я сжигаю мосты».
Припев
Приходи, только ты приходи!
Давай будем вечно сидеть на кухне:
В праздники, в будни — неважно когда;
Ты приходи ко мне хоть иногда.
Расскажи, только ты, расскажи
О том, как дела твои на самом деле.
Давай на неделе увидимся вновь,
Только ни слова — прошу, про любовь.
Приходи, только ты приходи!
Давай будем вечно сидеть на кухне:
В праздники, в будни — неважно когда;
Ты приходи ко мне хоть иногда.
Расскажи, только ты, расскажи
О том, как дела твои на самом деле.
Давай на неделе увидимся вновь,
Только ни слова — прошу, про любовь.
Куплет 2
Ты спроси: «Как там погода?»
Я отвечу: «Без осадков».
Прости, что снюсь уже полгода
В одном и том же сне, не очень сладком.
Прости, если делаю больно;
Прости, но сегодня так надо.
Говорю — и вроде я спокойна,
Но на душе какой-то осадок.
Закрой окно, во дворе шумно;
И я тебя почти не слышу.
Мы потерялись среди пустых комнат,
Городов, улиц. Нас повсюду ищут.
На хате, как и в голове бардак.
В голове, как и на хате — бордель.
Лучше пусть всё останется так —
8 этаж. Жду. Открытая дверь.
Припев
Приходи, только ты приходи!
Давай будем вечно сидеть на кухне:
В праздники, в будни — неважно когда;
Ты приходи ко мне хоть иногда.
Расскажи, только ты, расскажи
О том, как дела твои на самом деле.
Давай на неделе увидимся вновь,
Только ни слова — прошу, про любовь.
Приходи, только ты приходи!
Давай будем вечно сидеть на кухне:
В праздники, в будни — неважно когда;
Ты приходи ко мне хоть иногда.
Расскажи, только ты, расскажи
О том, как дела твои на самом деле.
Давай на неделе увидимся вновь,
Только ни слова — прошу, про любовь.
Лукоморья больше нет…
Лукоморья больше нет, от дубов простыл и след.
Дуб годится на паркет, — так ведь нет:
Выходили из избы здоровенные жлобы,
Порубили те дубы на гробы.
Распрекрасно жить в домах на куриных на ногах,
Но явился всем на страх вертопрах!
Добрый молодец он был, ратный подвиг совершил —
Бабку-ведьму подпоил, дом спалил!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Здесь и вправду ходит кот, как направо — так поет,
Как налево — так загнет анекдот,
Но ученый сукин сын — цепь златую снес в торгсин,
И на выручку один — в магазин.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Тридцать три богатыря порешили, что зазря
Берегли они царя и моря.
Каждый взял себе надел, кур завел и там сидел
Охраняя свой удел не у дел.
Ободрав зеленый дуб, дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп стал и груб.
И ругался день-деньской бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой под Москвой.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
А русалка — вот дела! — честь недолго берегла
И однажды, как смогла, родила.
Тридцать три же мужика — не желают знать сынка:
Пусть считается пока сын полка.
Как-то раз один колдун — врун, болтун и хохотун, —
Предложил ей, как знаток бабских струн:
Мол, русалка, все пойму и с дитем тебя возьму.
И пошла она к нему, как в тюрьму.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Бородатый Черномор, лукоморский первый вор —
Он давно Людмилу спер, ох, хитер!
Ловко пользуется, тать тем, что может он летать:
Зазеваешься — он хвать — и тикать!
А коверный самолет сдан в музей в запрошлый год —
Любознательный народ так и прет!
И без опаски старый хрыч баб ворует, хнычь не хнычь.
Ох, скорей ему накличь паралич!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
Нету мочи, нету сил, — Леший как-то недопил,
Лешачиху свою бил и вопил:
— Дай рубля, прибью, а то, я добытчик али кто?!
А не дашь — тогда пропью долото!
— Я ли ягод не носил? — снова Леший голосил.
— А коры по сколько кил приносил?
Надрывался издаля, все твоей забавы для,
Ты ж жалеешь мне рубля, ах ты тля!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка —
Сказка впереди.
И невиданных зверей, дичи всякой — нету ей.
Понаехало за ней егерей.
Так что, значит, не секрет: Лукоморья больше нет.
Все, о чем писал поэт, — это бред.
Ты уймись, уймись, тоска.
Душу мне не рань.
Раз уж это присказка —
Значит, дело дрянь.
Бородино
— Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!
— Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля…
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте же под Москвой,
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений.
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой.
Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны —
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!