Основано на неверном толковании закона

Основано на неверном толковании закона

Об актуальных изменениях в КС узнаете, став участником программы, разработанной совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу выдаются удостоверения установленного образца.

Программа разработана совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.

Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 27 апреля 2010 г. N 18140/09 Принятое ранее постановление суда кассационной инстанции отменено, поскольку суд при толковании условий спорного договора использовал только буквальное значение содержащихся в нем положений, не сопоставил их с другими условиями и смыслом договора в целом, не выяснил действительной общей воли сторон с учетом цели договора, тем самым нарушил применение норм материального права

Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в составе:

рассмотрел заявление общества с ограниченной ответственностью «СТК Северо-Запад» о пересмотре в порядке надзора постановления Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 02.10.2009 по делу N А56-59822/2008 Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области.

В заседании приняли участие представители:

Заслушав и обсудив доклад судьи Марамышкиной И.М. и объяснения представителей участвующих в деле лиц, Президиум установил следующее.

Решением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 10.03.2009 исковые требования удовлетворены.

Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.06.2009 решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

В заявлении, поданном в Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, о пересмотре в порядке надзора постановления суда кассационной инстанций общество «СТК Северо-Запад» просит его отменить в части взыскания договорной неустойки в меньшем размере, ссылаясь на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела и нарушение единообразия в толковании и применении арбитражными судами норм права.

Из содержания пункта 2.1 договора следует, что исполнитель выполняет работы в сроки, предусмотренные техническими заданиями.

Исполнитель при нарушении сроков завершения работ и требований технических заданий выплачивает заказчику пени в размере 0,3 процента от суммы договора за каждый день просрочки (пункт 5.2 договора).

Заказчик в случае нарушения сроков оплаты услуг исполнителя выплачивает ему пени в размере 0,3 процента от суммы задержанного платежа за каждый день просрочки (пункт 5.3 договора).

Сдача результата работ исполнителем и приемка его заказчиком оформляются актом, подписанным обеими сторонами (пункт 6.1 договора).

В силу пункта 6.2 договора при отказе заказчика подписать акт сторонами составляется протокол несоответствий.

С мая 2008 года исполнитель выполнял предусмотренные договором обязательства, а заказчик принимал и оплачивал выполненные работы.

В июле 2008 года общество «Оптик-Трейд», приняв работы, не произвело их оплату, в связи с чем общество «СТК Северо-Запад» обратилось в арбитражный суд с настоящим иском.

Суды первой и апелляционной инстанций, оценив условия договора в соответствии со статьей 431 Гражданского кодекса Российской Федерации, пришли к выводу о его смешанном характере с элементами поставки, подряда и возмездного оказания услуг.

Согласно части 1 статьи 702 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору подряда одна сторона (подрядчик) обязуется выполнить по заданию другой стороны (заказчика) определенную работу и сдать ее результат заказчику, а заказчик обязуется принять результат работы и оплатить его.

В силу пункта 1 статьи 779 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги.

Из буквального толкования данных норм следует, что по договору подряда для заказчика прежде всего имеет значение достижение подрядчиком определенного вещественного результата.

При возмездном оказании услуг заказчика интересует именно деятельность исполнителя, не приводящая непосредственно к созданию вещественного результата.

Удовлетворяя исковые требования, суды установили, что общество «Оптик-Трейд» приняло выполненные обществом «СТК Северо-Запад» работы по договору от 09.04.2008 N 02-А08 без замечаний по качеству, объему и стоимости, что подтверждается актами от 11.08.2008 N 00000011, от 28.08.2008 N 00000013, от 01.09.2008 N 00000014, товарно-транспортными накладными от 11.08.2008 N 16, от 28.08.2008 N 21, от 01.09.2008 N 23.

Обществом «Оптик-Трейд» не представлены доказательства составления протокола несоответствий, который предусмотрен пунктом 6.2 договора, и направления его в адрес общества «СТК Северо-Запад».

Учитывая изложенное и руководствуясь положениями статьи 314 Гражданского кодекса Российской Федерации, суды признали договор заключенным.

Размер задолженности по выполненным работам составил 1 159 383 рубля 62 копейки и заказчиком не оспаривался.

Так как со стороны общества «Оптик-Трейд» имела место просрочка исполнения обязательств по оплате надлежаще выполненных и принятых работ, суды первой и апелляционной инстанций пришли к правомерному выводу о взыскании 335 662 рублей 50 копеек пеней.

Неверное толкование этими судами правоотношений сторон по договору от 09.04.2008 N 02-А08 не привело к принятию неправильного решения.

Суд кассационной инстанции, изменивший судебные акты первой и апелляционной инстанций, оценив установленные обстоятельства дела, положения договора, доказательства выполнения и сдачи работ, самостоятельно определил перечень и объем обязательств, которые относятся к подряду, и обязательств, которые относятся к возмездному оказанию услуг, и, установив стоимость оказанных услуг, определил размер пеней только в этой части.

Между тем в тексте договора от 09.04.2008 N 02-А08, технических заданиях и актах такое разграничение отсутствует.

При названных обстоятельствах оспариваемое постановление суда кассационной инстанции нарушает единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права, поэтому в силу пункта 1 статьи 304 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации подлежит отмене.

Учитывая изложенное и руководствуясь статьей 303, пунктом 5 части 1 статьи 305, статьей 306 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации постановил:

постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 02.10.2009 по делу N А56-59822/2008 Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области отменить.

Решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 10.03.2009 и постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.06.2009 по указанному делу оставить без изменения.

Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 27 апреля 2010 г. N 18140/09

Источник

Указание на неверное толкование

Внесение группой депутатов Госдумы законопроекта «О внесении изменений в Федеральный закон “Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний”» было ожидаемым.

Внимания законодательного органа требовала ситуация, сложившаяся за последние два с половиной года в связи с отменой Верховным Судом РФ по жалобам Фонда социального страхования РФ решений нижестоящих судов, принятых в отношении граждан, получавших страховые выплаты.

Более того, требовали не только внимания, но и правотворческого вмешательства законодателя дела, рассмотренные ВС РФ, и сложившаяся на основе его позиции практика возлагать на гражданина выбор расчетного периода и благоприятный вариант расчета с указанием, что действия чиновников фонда априори правильны, поскольку нет доказательств иного.

Именно то, что «в последние два года суды отказывают обратившимся к ним застрахованным в пересчете размера ежемесячной страховой выплаты в связи с изменением расчетного периода, поскольку такого варианта нет в установленном пунктом 9 статьи 12 Федерального закона № 125-ФЗ перечне случаев возможного перерасчета размера исчисленной и назначенной ежемесячной страховой выплаты», и повлекло вывод депутатов о нарушении права граждан на возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью работника при исполнении им своих трудовых обязанностей. То есть законодатель в лице своих представителей желает не только указать правоприменителям на неверно толкуемые ими нормы, но и уточнить их так, чтобы не возникало соблазна снова вывернуть их не в пользу граждан.

Справедливости ради стоит отметить, что 26 сентября 2017 г. нынешнее положение дел стало предметом разбирательства в Конституционном Суде РФ. На мой взгляд, он укажет на необходимость внесения изменений в законодательство, касающихся социального страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний с освобождением граждан от необходимости доказывать свое право на выбор наиболее благоприятного для своего кошелька варианта страховых выплат.

Немаловажно и то, что в Фонде социального страхования, в частности среди членов правления, существует понимание того, что региональные отделения фонда расширительно истолковали свои права, а исполнительное руководство фонда упустило из виду необходимость растолковывать подчиненным пределы как правового, так и человеческого вмешательства в судьбы пострадавших от несчастных случаев и профессиональных заболеваний. Потуги чиновников фонда быть самыми «государственными» из государственных служащих, не являясь таковыми, в попытке не очень законной борьбы за средства фонда, надеюсь, получат достойную оценку сторон, управляющих фондом, – Российского союза промышленников и предпринимателей, Федерации независимых профсоюзов России и Правительства. Это будет самокритично на фоне социальной значимости и первичности прав застрахованных.

Возвращаясь к тексту законопроекта, поступившего в Государственную Думу, хочется отметить, что на фонд предлагается возложить «обязанность предоставлять информацию о размерах ежемесячных страховых выплат, исчисленных из всех вариантов, предусмотренных статьей 12 настоящего Федерального закона».

Закономерный итог борьбы с неверным толкованием норм законодательства, не правда ли?

Источник

Война с ПФР: открытый вопрос главе Российского государства

Вопрос касается Федерального закона от 21 июля 2014 г. N 212-ФЗ «Об основах общественного контроля в Российской Федерации», в связи с изъянами которого я – ведущий Отдела Судебной Аналитики (ОСА) информационного агентства REX хотел бы поинтересоваться мнением Владимира Путина, благо сегодня – 23 декабря 2016 года он проводит пресс-конференцию.

Но сначала несколько слов о вчерашнем событии.

22 декабря 2016 года Арбитражный суд Поволжского федерального округа (АСПФО), рассмотрев кассационную жалобу автора этих строк (по делу А65-9931/2016) в ее удовлетворении решил отказать.

Сказать по правде, этому я не удивился. Было бы удивительно, если бы государственный суд отказался поддержать государственное учреждение, которое, не имея на то ни малейших законных оснований, удержало из моего пособия по старости более 50 тысяч рублей…

Как это ни странно, суд отказался приобщать к делу какие-либо материалы. Эта участь постигла, в частности, и то объяснение, которое я представил на отзыв районного Управления ПФР (ответчик по делу) о моей кассационной жалобе. В этом отзыве оно привело следующие три аргумента.

1. Доводы кассационной жалобы получили надлежащую правовую оценку.

На самом деле эта жалоба содержит только один довод: заявительобратился в Арбитражный суд Республики Татарстан (АСРТ) с требованием установить юридический факт, касающийся вопроса о правопреемстве хозяйствующего субъекта и, следовательно, относящегося к компетенции арбитражного суда. Однако АСРТ посчитал, что предметом обращения в этот суд послужил мой спор с УПРФ, относящийся к компетенции суда общей юрисдикции.

2. Доводы истца основаны на неверном толковании норм закона.

В действительности, применяемые арбитражными судами правовые нормы заявитель кассационной жалобы никак не комментировал.

3. Выводы арбитражных судов законны и обоснованны.

Вывод АСРТ нельзя считать законным уж потому, что, выйдя за рамки искового заявления, он установил наличие спора сторон и на этом – явно некорректном основании производство по делу прекратил.

Учитывая, что каких-либо возражений по существу кассационной жалобы отзыв УПРФ не содержит, я попросил судебную коллегию решение АСРТ и апелляционное постановление отменить, по делу принять новый судебный акт. В чем, как уже говорилось, мне было отказано…

Председательствующий болезненно отреагировал на реплику автора этих строк о том, что он является специальным корреспондентом информационного агентства. Судья поинтересовался, не пытаюсь ли я оказать давление на суд? Простите, а разве СМИ запрещено освещать открытые судебные процессы?!

О мотивации АСПФО постараюсь рассказать, когда он опубликует свое решение по моей жалобе. А теперь о вопросе, который хотел бы задать главе государства в связи с проблемой общественного контроля над судом. Уважаемый г-н президент, как по-Вашему, возможен ли такой контроль?

Судя по Федеральному закону N212-ФЗ, он, казалось бы, возможен. Поскольку посредством этого закона государство «устанавливает правовые основы организации и осуществления общественного контроля». Так вот, на мой – практикующего правозащитника взгляд, порочность этого закона заключается в том, что мудрое учреждение «Российская Федерация» указывает общественникам, каким образом тем надлежит контролировать это учреждение в целом и отдельные его институты, включая суд.

В законе записано, что «осуществление общественного контроля» над деятельностью судов «регулируется соответствующими федеральными законами». Дело, однако, в том, что «соответствующих федеральных законов»… не существует.

И это не случайно: государство делает все, от него зависящее, чтобы сохранить независимость суда. От общества, естественно. Потому что говорить о независимости суда от государства нет смысла, ведь суд является его органом. А орган не может не зависеть от организма…

Законодатель, казалось бы, допускает существование института общественных судебных контролеров, но в том то и дело, что в анализируемом законе нет нормы, которая давала бы им право инициировать пересмотр вступивших в силу судебных решений.

Исправить этот недостаток не трудно. При желании, естественно. Этого можно достичь, дополнив ст. 392 ГПК РФ «Основания для пересмотра судебных постановлений, вступивших в законную силу» поправкой, предусматривающей пересмотр таких решений по инициативе зарегистрированных субъектов общественного контроля.

Апробировать предлагаемое можно в одном из российских регионов, например, в Татарстане, на территории которого действует региональная общественная организация – правозащитный центр «Андурский и партнеры» (зарегистрирована Управлением Минюста России по Татарстану в 2014 году).

Дело, однако, в том, что, насколько я понимаю, у Российской Федерации нет желания, чтобы общественники контролировали качество судебных актов. Если это так, то никакого проку от закона об общественном контроле не будет.

А вы как считаете, уважаемый господин президент?

Источник

Основано на неверном толковании закона

Толкование правовых норм занимает существенное место в процессе правореализации, особенно в правоприменении, ведь прежде, чем применить право, необходимо уяснить его смысл. В процессе толкования нужно определить историко-политические условия, цель и социальную направленность правовой нормы.

Норма права — это общее правило поведения, где общест­венная жизнь представлена в типичных, а не в индивидуаль­ных проявлениях. При помощи нормы права осуществляется социальное предвидение, т. е. предрекаются возможные в буду­щем общественные связи, изменения социальной действитель­ности. Таким образом, при реализации норм права, в особенно­сти отличающихся высоким уровнем нормативных обобщений, возникает необходимость их толковать в применении к отдель­ному случаю.

Толкование норм права — это деятельность по выявлению воли законодателя, выраженной в правовой норме.

Термин «толкование» употребляется в трех различных, хотя и связанных между собой, смыслах:

1> уяснение смысла и содержания правовой нормы лицом, ее применяющим (толкование по способу);

2) принятие актов государственными органами и высказы­вания отдельных лиц с целью разъяснить содержание право­вой нормы;

3> интерпретация, т. е. выяснение, как соотносится объем толкуемой правовой нормы с объемом (буквальным смыслом) ее текста.

Толкование-уяснение достигается при помощи определен­ных приемов (способов): грамматического (филологического); логического; систематического; историко-политического (исто-рико-целевого); специально-юридического; функционального.

Грамматический (филологический) способ в силу того, что содержание правовой нормы выражается в тексте нормативно-правового акта (обычно в тексте определенной статьи такого акта), выступает начальным приемом уяснения правовой нор­мы. Он состоит прежде всего в определении смысла отдельных слов, установлении лексической связи между ними (граммати­ческое толкование). При этом юристу приходится всецело опи­раться на правила языка, хотя при анализе текста нормы права могут потребоваться специальные юридические знания для оп­ределения смысла юридических терминов (например, «состав правонарушения», «осужденный», «неустойка», «представитель­ство» и т. п.).

Для правильного уяснения сути правовой нормы ее текст должен быть подвергнут самому тщательному лексическому и грамматическому анализу. Так, если два слова или два предло­жения в тексте правовой нормы соединены союзом «и», то для применения этой нормы требуется одновременно наличие обо­их признаков, обозначаемых указанными словами или предло­жениями. Напротив, если они связаны союзом «или», то доста­точно наличия хотя бы одного из указанных признаков (ст. 108 УК РФ). Напомним известный пример: «Казнить (,) нельзя (,) помиловать!», где даже от положения запятой роковым образом меняется смысл решения!

Систематический способ предполагает сопоставление пра­вовой нормы с иными нормами данной отрасли права, а также с нормами других отраслей, регулирующих это общественное отношение. Связь между нормами права отражает объективно существующую зависимость регулируемых общественных от­ношений. Поэтому только с учетом этих связей можно понять подлинный смысл каждой из них.

Выяснение связи необходимо также и потому, что в других нормах могут быть установлены какие-либо изъятия из общего правила, либо внесены коррективы в ранее принятые нормы, либо могут обнаружиться пробелы, прежде всего в коллизион­ных нормах.

Например, в трудовом законодательстве установлен срок — две недели — предупреждения администрации об увольнении по собственному желанию. А распространяется ли данное поло­жение на молодых специалистов? Анализ нормы права показы­вает, что если молодой специалист по истечении двух недель оставит работу, то он должен считаться уволенным за прогул, а не по собственному желанию, так как он обязан отработать три года по месту своего распределения.

Историко-политический (историко-целевой) способ состо­ит в выяснении общественных условий, экономических, соци­альных, политических и иных факторов, вызвавших к жизни данную правовую норму, а также анализе целей и задач, кото­рые решает государство посредством введения ее в действие. Чаще всего цели правовой нормы формулирует сам закон в преамбуле или в отдельной статье (например, задачи УК РФ сформулированы в ст. 2). Отсутствие историко-политического анализа создает опасность вынесения таких решений, которые формально правильны, а по существу некорректны.

Формальное применение закона является одним из гру­бейших нарушений законности. Применение правовой нормы требует правильного раскрытия ее политического смысла и чет­кой оценки всех существенных обстоятельств рассматриваемо­го дела. В частности, в уголовном законодательстве прямо ука­зывалось, что спекуляция, т. е. скупка и перепродажа с целью наживы, является преступлением. Переход нашей страны на рыночные отношения меняет социально-экономическое содер­жание данного деяния, поэтому формальное применение этой нормы не соответствовало бы ее назначению.

Применение нормы права — отнюдь не формально-логиче­ская операция, а политико-юридический акт, который должен выражать правильную государственную оценку фактических обстоятельств дела и в рамках закона содержать политически и практически наиболее целесообразное для данного случая решение.

В текстах юридических норм часто встречаются относи­тельно определенные формулировки, требующие раскрытия и конкретизации применительно к различным индивидуальным случаям. Например, закон считает нарушением трудовой дис­циплины прогул без уважительной причины. Для правильного понимания причины прогула, признания той или иной причины уважительной или неуважительной необходимо глубоко уяс­нить общественно-политический смысл нормы трудового зако­нодательства.

Специально-юридический способ — это исследование тех­нико-юридических средств и приемов изложения воли законо­дателя, основанное на специальных знаниях юридической нау­ки, и прежде всего юридической техники. Специально-юриди­ческое толкование включает ряд приемов:

а) нормативное толкование, т. е. такое уяснение воли зако­нодателя, при котором устанавливается урегулированность дан­ного правила поведения;

б) конструктивное толкование, т, е. уяснение особенностей юридической конструкции (например, при толковании норм договора важно знать, какой это договор — купли-продажи или дарения);

в) определение отраслевой принадлежности правовых норм;

г) терминологическое толкование («неустойка», «штраф», «пеня», «залог», «поручительство» и т. д.).

Логический способ толкования — это исследование логи­ческой структуры отдельных положений нормативного акта. Предмет анализа не сами слова, а совокупность слов и их соот­ношение между собой. При этом используются различные ло­гические приемы, например, доведение до абсурда.

Проанализиаруем в качестве примера понятие «источник повышенной опасности». Кто является субъектом деятельности, связанной с использованием источников повышенной опасно­сти для окружающих? Владельцы автомобилей? Да! Возникает предположение, что все транспортные средства следует рас­сматривать как источник повышенной опасности, тем более что в определенных ситуациях они таковыми являются. Продол­жим мысль, доведем ее до логического конца: а как же владе­лец лошади, велосипеда, тележки, тачки, носилок и т. д.? При­дем явно к нелепому выводу — абсурду; отсюда указанный ва­риант толкования не может быть признан правильным. Значит, дело не в транспортных средствах, а в их мощности.

А. Ф. Черданцев выделяет, наряду с общепринятыми, еще один способ уяснения — функциональный. Под ним понимается толкование, опирающееся на факторы и условия, в которых реализуется норма права. Здесь важное значение придается оценочным терминам и выражениям («добросовестность», «ува­жительная причина», «производственная необходимость», «ин­тересы детей» и т. д.). Этот прием во многом совпадает с историко-политическим.

От толкования-уяснения следует отличать толкование-разъяснение, которое либо дается компетентным государствен­ным органом или управомоченной на то общественной органи­зацией, либо содержится в высказываниях отдельных лиц. Дан­ное толкование различается по субъектам — официальное и неофициальное.

Разъяснение юридической нормы, даваемое уполномочен­ным на то органом и являющееся в силу этого обязательным для подчиненных органов и должностных лиц либо (в некото­рых случаях) общеобязательным, называется официальным легальным толкованием. Его разновидностью является аутен­тичное толкование — разъяснение, исходящее от органа, кото­рый установил данную правовую норму.

Напротив, разъяснения, исходящие от тех или иных лиц, официально не наделенных подобными полномочиями, не име­ют юридической силы, и их значение может состоять только в логической убедительности. Такие разъяснения называются неофициальными. Их разновидностью является доктринальное толкование, под которым понимается разъяснение, исходящее от ученых-теоретиков и юристов-практиков.

В процессе толкования смысл нормы не может искажаться. Разъяснение не должно изменять содержание правовой нормы и преследует только одну рель: выявить волю законодателя. Толкование — одна из стадий процесса применения норм пра­ва, но оно может быть и самостоятельным актом, преследую­щим цель укрепления законности.

Официальные разъяснения, даваемые государственными органами, имеют общеобязательную силу в тех случаях, когда данный орган наделен специальной компетенцией издавать ин­струкции и разъяснения по применению законодательства в определенной области общественных отношений, либо когда он имеет специальное поручение Федерального Собрания или Пра­вительства издать инструкцию или иной акт по применению данного закона, указа или постановления. Так, Министерство труда России имеет право издавать обязательные постановле­ния, правила и инструкции, а также давать министерствам и ведомствам разъяснения по вопросам труда и заработной пла­ты (например, постановление Минтруда России от 4 декабря 1993 г. № 175а и разъяснение от 4 декабря 1993 г. № 15 «О порядке установления работникам науки и высшей школы доп­лат за ученые степени доктора наук и кандидата наук»). Вер­ховный суд РФ дает руководящие разъяснения судам по во­просам применения законодательства при рассмотрении судеб­ных дел. В остальных случаях официальные разъяснения обя­зательны только для тех органов или должностных лиц, кото­рые подчинены органу, дающему разъяснение.

Официальное разъяснение может быть нормативным или казуальным. В первом случае оно имеет общий характер, каса­ется определенной категории дел. Это общеобязательное тол­кование, сохраняющее свою силу для всех возможных случаев применения данной правовой нормы. Его необходимость вызы­вается: во-первых, неясностью закона, неточным словесным выражением воли законодателя; во-вторых, неверным понима­нием закона правоприменяющими органами.

Нормативное толкование может исходить только от компе­тентного органа. Законодатель дает толкования по любому во­просу государственной жизни, и они имеют высшую юридиче­скую силу. Правительство может толковать лишь акты органов исполнительной власти. Нормативное толкование закона может давать Пленум Верховного Суда РФ. Он обобщает судебную практику и дает судам, другим органам, должностным лицам руководящие разъяснения по вопросам применения законода­тельства, возникающим при рассмотрении данной категории дел. Однако Пленум не может давать толкование норм, с которыми суды не имеют дела.

Казуальное толкование — официальное обязательное разъ­яснение нормы права применительно к конкретному казусу (слу­чаю). Оно обязательно только для решения дела, по которому дано. Поэтому его ни в коем случае нельзя механически рас­пространять на другие однородные дела, поскольку каждое из них индивидуально.

Все органы, применяющие нормы права, могут давать ка­зуальное толкование. Приговор, решение суда, мотивирующие применение той или иной нормы права, являются казуальным толкованием закона. Для других дел, которые будут решаться в дальнейшем на основе данной статьи закона, это толкование уже не будет иметь силы.

Весьма полезным для правильного уяснения и применения норм права является обстоятельное знакомство с неофициаль­ным (особенно доктринальным) толкованием. Оно не является обязательным, и поэтому на него нельзя ссылаться при офици­альной мотивировке выносимого решения (приговора, распоря­жения и т. п.). Но оно призвано помочь практическим работни­кам глубже разобраться в содержании применяемых норм, пре­дотвратить возможные ошибки. Доктринальные разъяснения, содержащиеся в комментариях законодательства, в научной литературе, исходящие от юристов-практиков, призваны способствовать дальнейшему росту правосознания, воспитанию работников государственного аппарата, каждого юриста в духе глубокого понимания закона.

От толкования-уяснения и толкования-разъяснения сле­дует отличать толкование-интерпретацию. Это толкование по объему, необходимое в том случае, если налицо формальное несовершенство закона, т. е. недостатки в юридическом оформ­лении мысли законодателя или несоответствие между содер­жанием закона и логической формой его выражения.

В целом интерпретация (истолкование) нормы права должна строго соответствовать смыслу ее текста в статьях нормативно-правового акта. Отступления от смысла статей недопустимы, ибо они могут открыть лазейку для нарушения законности. Истолкование нормы права в точном соответствии со смыслом текста статьи закона или иного нормативно-правового акта на­зывается буквальным, или адекватным, толкованием.

Фактически результатом толкования должна быть полная определенность смысла нормативного акта, которая заключа­ется в его точности, безоговорочности, отсутствии каких-либо параллельных решений; не следует допускать выводы «и то, и другое», «и да, и нет».

В результате систематического или историко-политического уяснения смысла правовой нормы может представиться явно необходимым истолковать норму несколько уже или несколько шире буквального смысла текста соответствующей статьи. В первом случае истолкование называется ограничительным, а во втором — расширительным.

При режиме законности расширительное и ограничитель­ное толкование является исключением из общего правила, за­крепляющего соответствие буквального текста и действитель­ного смысла акта. В данном случае не происходит распростра­нения нормы на новый круг общественных отношений или же исключения общественных отношений, охватываемых нормой. Действительное содержание нормы, ее объем остается неиз­менным. Задача состоит в том, чтобы раскрыть это содержание. Воля законодателя определяется только по отношению к бук­вальному тексту.

При расширительном толковании факты, относящиеся к делу, охватываются смыслом нормативного акта, законодатель имел их в виду, хотя его воля и не нашла точного и ясного выражения в тексте закона. Именно этим оно отличается от аналогии закона, когда определенные факты не охватываются ни смыслом закона, ни буквальным текстом, ибо законодатель не имел их в виду. При аналогии нормативный акт распростра­няется на новый круг общественных отношений, что возможно только, как мы уже выяснили, при строго определенных усло­виях.

В процессе толкования правовых норм большое значение имеют акты толкования — интерпретационные акты, которые содержат конкретизирующие нормативные предписания, разъ­ясняющие юридические нормы. Их характерная особенность состоит в том, что они действуют в единстве с теми норматив­ными актами, в которых содержатся толкуемые юридические нормы. Акты толкования зависят от них и в принципе разделя­ют их судьбу.

В теории государства и права различаются два вида актов толкования;

интерпретационные акты правотворчества — нормативные юридические акты, изданные в порядке аутентичного или ле­гального толкования;

интерпретационные акты правоприменения — специфиче­ские правовые акты, содержащие правила применения норм права, сформулированные в результате обобщения опыта их жизнедеятельности.

Источник