Париж во сне и наяву
4. Проект сонетов 1. Мой Париж во сне иль наяву
2 тур. Презентация альбомных сонетов «Мой Париж во сне иль наяву»
аррондисманов
пятнадцать улиточкой
рив гош рив друат
да в клозери де лила
за стол к ильичу
с бодлером. хемингуэй
к пабло в бато-лавуар
уальду кис-кис
париджи оревуар
рюс балет на бис
Монмартра виды,
Эйфелева башня.
Ночь,заснул Париж.
Горят фонари,
Вместе с луной светя,
Город светлый.
Елисейский парк,
Воздуха глоток.
И Сены древний вид,
От мостов реки.
Глоток Парижа,
Есть у женщины мечта,
И магазины.
Рассвет, сеть улиц.
Набережная Сены.
Кофе, солнца луч.
Древний дышит город,
Историей.
Культурой давней.
Рядом Лувра вид.
Многоголосье,
По улицам Парижа.
Вид площадей.
Деревья,парки.
Над башней, солнца луч.
Кофеин много.
Историей дыша,
Городом иду.
Французский разговор.
Дом вспоминаю.
ты дышишь мною
город башни и любви
ладонь платана
потоки сены
на улыбках краски лиц
легко с тобою
у оберегов нотр дам
пью у фантана
понт де форт твоих веков
и брежу снами
Вьёт монохромность
полупрозрачная тень
каменных кружев.
Тает декор неземной
и незабвенный.
Под запоздалой луной
спящая Сена.
В повести давней
яро безумствует кровь
алым пожаром.
В сердце из камня
боммм…. отзывается вновь
гулким ударом.
Чудо прогулок,
раннее утро, Париж.
все незнакомо.
Чистый проулок
неповторимая тишь,
сладкая дрёма.
В мареве гулком
тают контуры башни.
или приснилась?
И снова дожди.
Блестят мостовые,
прохладно чуть-чуть.
Со мной посиди.
Облака грозовые
уйдут. позабудь.
Завтрак в Париже.
Кофе и круасаны.
Нас с тобой двое.
Стих на салфетке,
Солью присыпанный стол,
Новость в газете.
Увидеть Париж и умереть.
Синею лентой
Вьется дорожная быль.
Птица в полёте.
Горстка каштанов
Падает в тёплый пакет.
Соль на ладони.
1 тур. Написание сонетов и их рецензирование.
Презентация альбомных сонетов
по теме «Мой Париж во сне иль наяву»
1. Тема «Мой Париж во сне иль наяву»
«Мечтала о Париже, но
давно, что вспомнить страшно.
Открылось вдруг в Париж окно,
Я понеслась отважно»…
(Ольга Реймова)
3. Форма
Японский сонет-рэнга или «Альбомный» сонет в восточном стиле
3 шага: 2 хокку + 4 строчки, (являющиеся, по сути, двумя связанными между собой по смыслу двустишиями) подразумевают право на самостоятельное существование каждого хокку, и в то же время неотделимость их друг от друга в контексте общей идеи произведения.
Японский сонет «канонический», с количеством слогов по схеме
5-7-5 для хокку
7-5-7-5 для четверостишия (ударные 1-4-7 слоги/ дактиль или 2-4-6/ямб
Подробнее, здесь http://www.stihi.ru/2015/11/06/8154
«Японский сонет или от простого к сложному» (Японский Сонет)
Японский сонет, или русский альбомный сонет в восточном стиле, появился в 2006-м году в России и очень быстро нашёл своих сторонников и свою аудиторию.
Давно известно, что «по образцу традиционных твердых форм могут создаваться и новые, нетрадиционные. Однако для того, чтобы они ощущались в качестве таковых, нужно, чтобы такие стихи или производились сразу в большом однообразном количестве, или имели достаточно четкое и сложное строение, легко воспринимаемое как формальное задание. Лучше всего для этого годятся рефренные формы». (М.Л. Гаспаров)
Рождение данной рефренной формы тесно связано с японской поэзией хайкай-но рэнга (нанизанные строфы), но, в отличие от хокку (первой строфы, как правило 36-ти строфного произведения), были взяты первые четыре строфы или десять строк. За счёт этого расширились возможности внутреннего наполнения миниатюры. Теперь, кроме пейзажных строк (ба-но ку), автор может, не нарушая канонов, описывать, как от первого так и от третьего лица, человеческие чувства (ниндзе-но ку), использовать переходные фрагменты, имеющие неопределенно промежуточный характер (енкумэ).
Примеры:
*** Пёрышко, тушь (автор: Осеева Светлана)
Что мне заботы?
Или затменье Луны?
Мёртвые осы?
*** Эмигранты (автор: Лавров Дмитрий )
В небе высоком
Кру’жится тихо перо
В плавном паденьи.
Юг так далёко…
Будет родимый порог
Ждать возвращенья.
4. Один автор может направить на презентацию от 1 до 3 сонетов
(большее количество сонетов, при малом наборе заявок, разрешается)
5. Оформление заявки
Заявку-стих напишите в рецензии к публикации
«Презентация альбомных сонетов» по теме «Мой Париж во сне иль наяву»
Заявка.
Текст стиха
Автор
6. Обязательным условием в презентации является рецензирование произведения, которое пишется под рецензией-заявкой, выбранного вами автора, после (+ добавить замечания)
* Примерные ориентиры рецензирования http://www.stihi.ru/2016/01/30/11340
(для тех, кому они необходимы)
* При невыполнении этого условия, предложенная заявка в презентации не участвует.
* Предлагаю рецензировать от 1 до любого количества стихов.
7. Дедлайн 06.02.2016 года (23ч.59мин. московского времени)
8. Стихи будут опубликованы в этой публикации, по мере поступления и принятия заявок.
9. Рецензирование произведений начинается 07.02.2016
10. ПРЕЗЕНТАЦИЯ заявленных стихов будет выставлена в рубрике «Авторские анонсы» на главной странице сайта СТИХИ.РУ 14.02.16
Публикация заявленного стиха на своей страничке разрешается.
12. Организатор презентации.
Автор странички Солнце Моё http://www.stihi.ru/avtor/svetlanavalent
Количеством баллов для анонса обладаю в необходимом количестве.
*Участие в конкурсе бесплатное, но любая помощь стихобаллами будет с благодарностью принята.
*Почта на личной страничке работает, есть и дополнительный электронный адрес: svetlana.baldenkova@mail.ru
Обмен опытом жизни и опытом написания стихов думаю, что обогатит как читателя, так и автора.
Жду ваших заявок на презентацию альбомных сонетов по теме «Мой Париж во сне иль наяву»
Желаю вдохновения и благоволения Музы!
С уважением, Светлана
К чему снится Париж?
Наверное, не найдется ни единого человека, не слыхавшего знаменитой фразы: «Увидеть Париж и умереть!». А что, если город-мечту вы посетили во сне? Догадываетесь, к чему это снится? Не стоит гадать, сонники знают наверняка обо всех грезах и делятся своими знаниями с нами.
Сонник Миллера
Приснилось, что в незнакомом городе вы бродите по улицам? Это означает, что вскоре произойдет некое не очень радостное событие, которое заставит вас сменить не только место работы, но, возможно, и жительства. А если, выйдя из переулка, вы поняли, что находитесь в Париже – можете радоваться, так как означает подобное видение приятный вояж туда, где вы еще не бывали.
Коротко о главном
Если вы хотите знать, к чему снится Париж, но не хотите тратить время на долгие толкования, обратите свое внимание на краткие трактовки. Итак, вам приснилось, что вы:
Вояж мечты, или Как достичь недостижимого…
Приснилось, что вы гуляете по улочкам Парижа? В реальности вы мечтаете о чем-то, что кажется недосягаемым, предсказывает сонник пастора Лоффа. А вот, другой сонник – Весенний – дает такое толкование сна, в котором вы гуляете по набережной Сены: вы достигнете успеха, если перестанете мечтать, а займетесь делом.
Гулять во сне по Парижу, подниматься на Эйфелеву башню, спускаться в катакомбы – знак преодоления внутренних барьеров и, как следствие, улучшение качества жизни. Особенно это актуально, если во сне вы видите, что спрыгнули с парашютом с Эйфелевой башни.
Загранкомандировка, как символ карьерных перемен
К чему снится поездка в Париж с целью заработать денег, знает сонник Цветкова: в реальности, как и во сне, вы ищете работу не только ради финансового благополучия, а и ради престижа. Если приснилось, что вы отправились в поездку по Франции, но в ее столице решили остаться работать – ждите перемен в карьере.
Осенний сонник несколько по-другому объясняет, к чему снится командировка в столицу Франции: обратите внимание на попутчиков в поездке – если они вам приятны – коллеги по работе помогут вам реализовать себя; неприятны – помешают.
Казусы с французским оттенком: От везения до тайн
Согласно соннику мисс Хассе, если ваше путешествие в Город Любви закончилось вовсе не там, где планировалось – вам следует осторожней относиться к своим секретам. А вот, если путешествие без особого маршрута привело вас во французский стольный град, то это обозначает, что вам неожиданно повезет.
Быть во сне в Париже и заблудится – вы не можете определиться со своими чувствами, предсказывают мудрые толкователи сновидений. А если видите, что вы пролили кофе на симпатичного француза – ждите скорого знакомства. Быть во сне жителем Парижа, но без жилья – признак скорого улучшения условий жизни, а если быть парижанином вам не нравится, то вам не стоит начинать ничего нового.
Париж во сне и наяву
«Это вечное чувство неутоленности возникает потому,
что человек в своем развитии далеко еще не достиг вершины,
и нам надо еще понять самих себя и Вселенную».
Антуан де Сент-Экзюпери, «Планета людей»
Францию Яна Егорова считает второй родиной. А ее встречи с этой страной чем-то похожи на сериал. Серия первая — школьница Яна едет в город мечты, Париж. Серия вторая – она, второкурсница ЧГПУ, целый год живет во Франции, работает, изучает язык. Серия третья – 2010 год, Яна студентка факультета филологии и гуманитарных наук университета в Клермон-Ферране…
Сама Яна считает — ее любовь к Франции началась не с этих поездок и не со школьных уроков французского, гораздо раньше. «Мама, когда была мною беременна, слушала песни на иностранных языках. В основном на французском, — говорит она. — Думаю, тогда во мне и был заложен интерес к языку, к этой стране. А иначе с чего бы в детсаду, в тихий час я часто видела один и тот же сон — как гуляю по улицам Парижа. Красивые дома, незнакомые места. Но я точно знала – это Париж».
* * *
Не во сне, а наяву Яна увидела столицу Франции в 12 лет. «Тогда в Чебоксарах организовали тур для школьников, изучающих французский язык. И родители – спасибо им огромное — сделали все, чтобы я смогла поехать. Я так мечтала об этом, мечтала встретиться с подругой по переписке. Примерно за год до этого в школе (училась я в 46-й гимназии) нам предложили написать письма французским ребятам. Отправили письма наугад – неизвестно куда, неизвестно кому. И каким-то чудом мое письмо попало к Диане, школьнице из Парижа. Мы начали переписываться. А когда я приехала в Париж, весь день провела в их семье, познакомилась с родителями и братом Дианы. Французский я тогда знала плохо, отвечала только «да» или «нет», даже не понимая толком, о чем меня спрашивают…»
Эта встреча, и дальнейшая переписка с Дианой, по словам Яны, стали стимулом к тому, чтобы отлично выучить язык. И когда-нибудь вернуться во Францию.
* * *
Во второй раз в страну Дюма и Бальзака Яна отправилась после второго курса педагогического университета. Из-за …четверки на экзамене по французскому. «Так меня эта оценка задела! — вспоминает Яна. – Я ведь считала, что отлично знаю язык. Тогда и решила, что надо совершенствоваться в языковой среде. Взяла академический отпуск и на год поехала во Францию по программе Опэр. По этой программе иностранные студенты живут в местных семьях, присматривают за детьми, за это получают деньги на карманные расходы.
В первой семье, живущей в окрестностях города Мец, Яна проработала всего месяц: не сложились отношения с родителями детей. «В предпоследний день работы, — рассказывает она, — я решила съездить в Мец. Ходила по улицам очень грустная, и тут ко мне подошел пожилой мужчина. Разговорились. Он сообщил, что всегда знал, что познакомится с русской девушкой. Рассказал, как его отец в войну помогал русским военнопленным. Казалось бы, странный человек. Но я сразу почувствовала к нему доверие».
«Зовут моего знакомого Клод, — продолжает Яна. — Но сам себя он называл Джон. Потому что считает: имена, начинающиеся с буквы J, приносят счастье. До пенсии Клод-Джон работал механиком и до сих пор чинит машины своим знакомым. Его жена Марианна трудится в солидной компании. От нее я узнала много практически полезных вещей – как за собой ухаживать, как правильно гладить, как вести себя с людьми.
Целый месяц я бесплатно жила у этих добрых людей. А потом через агентство мне подобрали замечательную семью. Отец и мать – юристы, живут в пригороде Парижа, у них три девочки — одной тогда было 11 лет, другой 9. А самой младшей, Александре — ее родители в честь русской царицы так назвали – всего шесть месяцев. Эти люди приняли меня как собственную дочь. Вместе с ними я путешествовала, побывала в Альпах, на Ла-Манше. Стали они мне почти родные – как и Клод с Марианной.
Но как тяжело было расставаться! Когда садилась в самолет в аэропорту Шарль де Голль — рыдала. Прилетела в Москву – еще больше плакать хочется. Все вокруг какое-то серое. Люди неулыбчивые, невежливые. Да, во Франции улыбки и вежливость не всегда искренние. Но здесь даже и таких нет.
Конечно, тогда я могла остаться во Франции, попробовать поступить в университет. Но решила сначала получить диплом в Чебоксарах. Раз начала учиться, надо закончить — нельзя останавливаться на полпути».
* * *
К третьему французскому заходу Яна начала готовиться на пятом курсе. Нашла сайт для тех, кто хочет поехать на учебу во Францию, оформила анкету. Сдала специальный языковой экзамен и получила диплом, дающий право учиться во французских университетах. Потом получила диплом ЧГПУ. А через месяц пришло письмо — приглашение в университет Клермон-Феррана.
Вслед за приятной новостью начались большие хлопоты. «Чтобы получить визу, надо было открыть счет и положить на него 5 тысяч евро, — рассказывает Яна. — Так посольство требует: для гарантии, что студент, поехавший учиться, не будет бедствовать, голодать, воровать. Для моих родителей это была огромная сумма. Оба они педагоги — папа в педуниверситете преподает биологию, мама – школьная учительница. Но они снова меня поддержали, взяли кредит в банке».
Вторая проблема – найти жилье. «Я считаю, во французских университетах система несправедливая, — говорит Яна. — Общежитие дают только тем иностранным студентам, кто получает стипендию. Решить проблему мне помогли французские друзья, подсказали сайты, через которые можно найти комнату.
Первые месяцы я жила в пригороде Клермон-Феррана. А потом нашла жилье в самом городе, у семьи португальцев. Сейчас живу в комнатке на третьем этаже, как Карлсон под крышей. Помещение небольшое, но есть все, что надо для жизни: холодильник, электроплита, микроволновка, компьютер. Кроме меня на этаже снимают комнаты еще две студентки — китаянка и мексиканка. Хозяин дома всю жизнь проработал на местном заводе, где выпускают шины Мишлен. Теперь на пенсии, и чтобы не сидеть без дела, под окнами дома развел огород — выращивает картошку, петрушку, разные цветы.
В месяц за комнату я плачу 220 евро, — продолжает Яна. — Потом в университете 80 евро из этой суммы мне возвращают. Университет от дома не так далеко — полчаса ходьбы. Когда есть деньги, покупаю студенческий проездной, он стоит 26 евро 50 центов. Есть еще разовый билет, за 1 евро сорок центов. Но действует он только в течение часа.
Вообще, жизнь во Франции стоит больших денег. Вода, например, очень дорогая, и никто долго не принимает душ, максимум 2-3 минуты. А такую роскошь, как понежиться в ванной, могут позволить только очень состоятельные люди.
Медицина тоже дорогая. У меня есть студенческая медицинская страховка, но сверх нее недавно пришлось обратиться к частнику – окулисту, чтобы выписать очки. Прием в итоге обошелся в 20 евро, а очки — не самые дорогие – около 200. Причем, чтобы попасть на прием к частному врачу, нужно брать рандеву. То есть назначить встречу, записаться. Рандеву тебе могут дать и через месяц, очереди к врачам очень большие».
* * * 
В новом университете Яну, прежде всего, удивили преподаватели. «Педагоги, даже немолодые, могут запросто сесть на стол перед студентами, гримасничать на лекции, — говорит она. — Сначала мне это не нравилось, казалось вульгарным. А потом я поняла – таким образом, они стараются сократить дистанцию между собой и студентами, быть с молодежью на короткой ноге.
Студенты от наших тоже отличаются. Не скажу про всех российских студентов, но в нашей группе отношение к учебе было более серьезным. Французы же считают: не сдал сегодня работу, ничего страшного, можно сделать это потом, и с преподавателем договориться.
Сессии во Франции проходят тоже не так, как в российских вузах. В один день в расписании может быть несколько экзаменов. Все они письменные, сдал один, сразу бежишь на следующий. Но сдавать проще. У нас те вопросы, что будут в билете, нужно знать назубок, помнить термины, даты. Во Франции же дается вопрос, и надо написать что-то вроде сочинения. Причем не обязательно точно указывать термины, можно все изложить своими словами. Главное – показать, что ты понял тему».
* * *
По итогам года все студенты пишут дипломные работы. Тут у Яны все прошло замечательно — ее диплом преподаватели оценили на 16 баллов из 20 возможных. И сказали, что даже французским студентам такие оценки не ставят.
«В дипломе, — рассказывает Яна, — я анализировала свою педагогическую практику в Чебоксарах, писала про изучение французского языка через песни. Во время работы с шестиклассниками 46-й гимназии мы разучили две детские песенки на французском. Ребятам понравилось. И мне тогда казалось — все прекрасно. Сейчас понимаю, какие ошибки допускала в преподавании. В дипломе я про эти ошибки вспомнила и сама себя раскритиковала. Во Франции такой подход очень приветствуется».
В дипломную практику вошли и занятия с китайцами в университетском Центре – в нем в течение года студенты бесплатно обучают эмигрантов французскому языку. Кроме того, Яна, опять же бесплатно, занималась с девочкой-чеченкой из семьи беженцев. Это тоже засчитывалось как практика. «Девочке 15 лет, она уже год живет во Франции, — говорит Яна. — С ней мы тоже учили язык через песни, музыкальные клипы».
* * * 
В свободное время Яна со своим другом отправляется в студенческий бар или в кино – билет для студентов стоит 5 евро. Ходили они на фестиваль короткометражных фильмов в Клермон-Ферране. «Показывали на нем и русскую картину: о девушке, которая несколько лет жила в Америке, а потом вернулась в Россию, — рассказывает Яна. — Чудесный фильм, хотелось бы, чтоб он шел и в наших кинотеатрах».
С досугом, в общем, проблем нет, а вот с подработкой — есть. «В кризис работу студентам найти сложно, — говорит Яна. – Мне удалось найти вакансию только один раз, во время распродажи в магазине спорттоваров. Две недели по несколько часов в день пробивала чеки на кассе, получила 300 евро. Планирую поработать и в каникулы. Разослала свои резюме владельцам магазинов и кафе. И уже получила несколько приглашений на собеседование».
В университете наша студентка больше общается с французами. «Они меня принимают за свою, — поясняет она.- Я всегда интересовалась французской культурой, читала много книг, слушала различные группы. Это помогает найти общий язык. Кроме того, на инязе нас учили разговорным выражениям. Правда, во Франции выяснилось, что знают их в основном люди старшего поколения. Молодежь так сейчас практически не говорит, язык упрощается. Как впрочем, и у нас.
Есть мне с кем поговорить и по-русски, — улыбается Яна. – Например, с подругой Катей, она замужем за французом, со студенткой из Словакии Сюзанной. Мой молодой человек, он француз, тоже знает русский. Изучал его в лицее и в университете. Его дипломная работа, кстати, посвящена переводу рассказов Даля с русского на французский язык. Сложная тема — в этих произведениях много устаревших слов, которые даже я порой только по смыслу могу понять. Пришлось работать вместе — без моей помощи ему совсем трудно было бы справиться…»
Париж во сне и наяву
Опубликовано: 01.03.2001 0:00
— Опять хочу в Париж.
— А ты что, там была?
— Нет, просто опять хочу.
Хотите верьте, хотите нет, а я была и в Париже, и в Лондоне, и в Нью-Йорке, и не раз. Только во сне. А сны я вижу яркие, цветные и чем-то похожие один на другой.
В этих городах я всегда хорошо ориентируюсь и не испытываю неудобств от незнания иностранных языков. Правда, остается некоторое недоумение: как я там оказалась без виз, билетов и таможни? Но это такая мелочь по сравнению с тем потрясением, которое я испытывала от увиденного… Потом проснешься, улыбнешься: «С приездом вас, Людмила Максимовна!» И — на работу. Там расскажешь про очередную «поездку», попьешь чайку и успокоишься.
Конечно, очень грустно от сознания, что тебе уже пятьдесят и ты никогда не увидишь ни Европы, ни Америки — на твою зарплату с шиком можно посетить только Дербышки. А услужливый мозг делает такой роскошный подарок во сне. Отдохнула, погуляла, вот и хорошо… Куда в следующий раз поедем?
А тут еще телевидение «сыплет соль на рану»: «Парижский шарм», «Ах Карден, ах Пако Рабан!» Да Бог с ними, с кутюрье. Там есть Лувр, есть импрессионисты в подлиннике, там Пляс Пигаль и Монмартр. И у бывалых-то людей кружится голова: «Увидеть Париж — и умереть». А ты умрешь не от восторга, а от нищеты, здесь. Грустно?
И вся наша реклама исходит из того, что мы еще очень долго не увидим ни Парижа, ни парижан. И значит, нас можно бесконечно дурачить образом утонченной французской жизни, ее «шармом», чтобы мы, такие грубые, неотесанные, млели от восторга, прикоснувшись к этому волшебному миру грез посредством кусочка мыла или помады — из самого Парижа!
Трех слепых подвели к слону и спросили, что есть слон. Один потрогал живот и сказал, что слон — это гора. Другой коснулся ноги и сказал, что слон — это столб, а третий подержался за хвост и сказал, что слон — это веревка.
Меня встречают в аэропорту Шарля де Голля. На красивой машине я вплываю в вечерний Париж. Джазовая мелодия сопровождает меня, как и два шикарных мотоциклиста, которые минут десять едут по обе стороны машины. Едем медленно. Пятница. Пробки. Люди из пригорода едут отдыхать в центр. Старинные здания и мосты через Сену подсвечены голубыми прожекторами. Рождественское оформление магазинов и кафе дополняет это великолепие. А меня не оставляет ощущение, что я здесь уже была. Только теперь это не сон, а явь. На календаре — 9 декабря 2000 года.
Здесь я немного отвлекусь. Никто не станет спорить, что все мы немного «слепы». Каждый — по-своему. Мой Париж — это Ван Гог и Гоген, Делакруа и Тулуз Лотрек. Я читала «Трех Дюма» и «Жорж Санд» Андре Моруа, и эти книги помогли мне когда-то, как никто из друзей. Я ехала на свидание с Лувром и старинными улочками Парижа.
И еще мне хотелось избежать двух вещей, с которыми сталкивалась дома. Вот приезжает человек из-за рубежа и говорит, что месяц «болеет» по увиденному. Его раздражают грязь, неухоженность наших улиц, никудышная работа транспорта, грубость сервиса. Потом, правда, это проходит, но вздох «измученной души» о том, как — там, время от времени вырывается. Меня трудно уличить в лжепатриотизме, но когда слышу рассказы об увиденном — скупые на детали, но изобилующие многозначительными паузами и сопровождающиеся закатыванием глаз, — мне становится не по себе. Я слушаю и начинаю тихо ненавидеть рассказчика. Ну что он так воображает? Как бы он уже не наш, а над нами. Он уже прикоснулся к цивилизации, он достоин по всем параметрам не нашей жизни, а той. Он жалеет меня, снисходит до моего невежества и еще глубже втаптывает меня в «безнадегу».
Теперь мне самой предстоит рассказывать об увиденном. Посмотрим, не начну ли я им «болеть» и воротить нос от того, в чем жила много лет. Итак, увидеть Париж — и не умереть. Вот моя задача-минимум.
Сопровождать меня в Париже было некому, и уже через два дня я гуляла по городу одна, «вооружившись» схемой метро. Туристов много, их сразу можно узнать по неторопливой походке, рассеянному взгляду, таким же схемам в руках. У меня, правда, был еще небольшой русско-французский разговорник, где французские слова были написаны русскими буквами. И мне этого вполне хватило. Значит, мои сны были не такими уж фантастическими. Я ни разу не заблудилась. В метро ориентироваться было проще, чем в Москве. А в музеях — и вовсе как дома.
Преимущество моего пребывания заключалось в том, что я сама выбирала, куда ехать и сколько там быть. Поэтому, погуляв по музею, я заглядывала в близлежащие улочки, магазины, кафе. Очень удобно: кругом — венские стулья, можно просто посидеть и понаблюдать за толпой, благо погода позволяла: 7 градусов тепла. Зимы как таковой здесь не бывает, термометр ниже нуля не опускается. Вместо снега в оформлении используется какая-то белая труха. На некоторых деревьях даже листья есть. Одним словом, у нас — «бабье лето», а у них — какая-то «бабья зима». На балконах — цветочки. Парижане не носят шапок, у них нет зимней одежды. Удобно, конечно, удобно. А экономно-то как! А вот еще небольшая иллюстрация: на балконах, кроме цветов, — ничего. Почему нет соблазна сделать, как у нас, из балкона «курятник»? Ответ прост: тебе придет по почте такой штраф, что надолго отпадет охота превращать балкон в мусоросборник. И это просто не обсуждается. Так же, как штраф за стоянку машины в неположенном месте. Хочешь обжаловать — пожалуйста, но через суд, что обойдется еще дороже.
Париж грандиозен и уютен одновременно. Война пощадила город. Соборы, мосты, дома не знали бомбежки, не видели того, что выпало на долю наших городов. В домах стены — 10-15 сантиметров толщиной. Одним словом, повезло французам и с климатом, и с руководителями страны — тоже. Вот идет ухоженная старушка, а я думаю о ее сверстнице у нас. Сколько наши бабушки хлебнули лиха: и коллективизация, и голод, и война, и разруха… Жалко наших бабушек и мам. А себя как жалко.
Через неделю начинаю видеть детали, которых раньше не замечала. Француженки от двадцати до сорока лет одеты по-европейски деловито, но бросается в глаза какое-то нарочитое безразлично-экономное отношение к своему внешнему виду. Серо-черно-бежевое. Модных стрижек не видела, знаю, что у них это дорого. Подкраска, подцветка волос тоже не видна. Каблуки? Упаси господи! Уход за лицом и руками тоже не заметен. Одним словом, «косят» под натуральных. Если повнимательнее приглядеться, обнаружится и тональный крем, и слегка подкрашенные веки, и на губках что-то бледно-розовенькое. А так — полное впечатление, что для них это дело десятое. Много «цветных» — от совсем черных до бежево-коричневых. Ну этих совсем не поймешь: то ли она посинела от холода, то ли это ее природный цвет. Негритянки вплетают в свои короткие кудряшки искусственные пряди — смотрится интересно. Говорят, что они с этими косичками ходят по месяцу и более, моют голову вместе с ними, а потом срезают, покупают новые, опять заплетают, и так — постоянно.
Большое количество «цветных» объясняют тем, что Франция теперь несет обязательства по отношению к бывшим своим колониям. Дети оттуда имеют право бесплатно учиться во Франции. А так как один из государственных языков в бывших колониях — французский, то чувствуют они себя здесь довольно уверенно. Я это к чему подвожу? А к тому, что сказать сегодня, что есть средняя француженка, трудно. Но отличить ее от китаянки или русской еще можно.
Двое французов хвастают, у кого жена миниатюрней. Один говорит: «Моя жена сшила себе юбку из галстука». А второй: «Что юбка! Моя на прошлой неделе проглотила горошину, так весь Париж думал, что она беременна».
А это к чему? Стала я заходить в магазины, интересоваться, что продают и почем. И удивили меня, в первую очередь, не модели, а размеры. Будто я попала в «Детский мир». Правда, цены обозначены совсем не детские. Один, другой, третий магазин… В центре, на окраине, лавки на рынке. Картина одна. Ну допустим, сами француженки не рослые и не толстые. А как же закон торговли? Ведь туристов здесь больше, чем самих парижан, и они дают выручку. Где же хваленый здравый смысл? Продавцов больше, чем покупателей. Вот висит нечто блестящее, похожее на носовой платочек на двух лямочках, — 279 франков. Множим на четыре и получаем рубли. Зашкаливает за тысячу. То же — с косметикой и парфюмерией. Одним словом, с нашими рублями там делать нечего. Тогда я попыталась узнать, сколько надо иметь франков, чтобы жить небогато, то есть — их минимум. «Десять тысяч в месяц», — ответили мне. Львиная доля — это оплата квартиры и всевозможных счетов, но и то, что остается, не тратится в таких магазинах. Магазины типа «Тати» (уцененные товары), рождественские и сезонные распродажи пользуются большей популярностью. Экономия во всем.
Теперь позволю себе еще один анекдот: «Новинка — говорящие весы. Подруги решили опробовать. Встает одна, слышит: «Ваш вес 53 килограмма». Встает другая. После небольшой паузы ответ: «Вторая, сойдите с весов!»
Маленькие размеры, дорого, неинтересно… Что, заплакать от обиды? Как бы не так! Я еще в Казани знала, что есть у них магазин для полных. Внимательный читатель, наверное, уже догадался, что я не маленькая и не худенькая. Приезжаем. Мне показывают уже второй десяток вещей, а примерять ни одну не хочется. Такое ощущение, что ткань, из которой все это сшито, лет двадцать лежала за ненадобностью. Потом из нее сшили несколько неудачных вещей, они опять лет десять где-то пролежали, а потом магазин скупил их за бесценок, поменял ценники и пытается продать как «последний писк из Парижа». Продавец, немолодая уже женщина, устала улыбаться. Она понимает, что ничего мне не продаст. Вопрос к моей дочери:
— Из какой страны ваша мама? Ах, из России, так бы сразу и сказали.
— Русские женщины такие капризные.
Еще бы — не капризные! Поживите на наши деньги, станет понятно, что четыре тысячи рублей никто не станет платить за барахло только потому, что оно из Парижа! Да простят меня французы, но я на своем Московском рынке в Казани за эти деньги четыре неплохие вещи куплю. Короче, не понравились мне их магазины. Насчет своих денег я не обольщалась, но думала, хоть какие-то интересные идеи привезу.
На улице, глядя на подростков 12-13 лет, отметила, что они, похоже, не придерживаются никакой подростковой моды. Одеты кто во что горазд. У нас в Казани у девочек — «платформа», черные колготки, «дутые» куртки. И мальчишки тоже какие-то куртки особенные носят, шапочки, перчатки.
Что здесь? Подростки покупают брюки размера на два больше, чем надо. Главное, чтобы на бедрах держались. Получается, что они длиннее, чем нужно, сантиметров на двадцать. И в этом главный смысл. Внизу они широкие и собраны гармошкой. Кроссовки ни в коем случае не шнуруются, так — «главнее». У девочек еще «круче»: покупается маечка или кофточка, но размера на два меньше, чем надо, и носится так, чтобы был виден пупок. Для большего эффекта брючки носят на бедрах. В отличие от мальчиковых они узенькие, обтягивают ножки и задик, а расстояние до маечки должно быть сантиметров десять. Не холодно? Нет, говорят, хорошо. Я по приезде домой увидела нашу передачу «Первое свидание», там одна из героинь была именно в таком наряде. Значит, это не чисто французские придумки.
Теперь о снах. Во время своих «ночных полетов» в Лондон, Нью-Йорк и Париж я видела такое количество красивой обуви, одежды, что утром жалела, что не все запомнила. Наяву все оказалось гораздо прозаичнее. Возможно, тому виной нынешнее направление моды. Эти платья-комбинашки на бретельках, узкие платья-трубочки с разрезиком от колена, эти брючки, едва прикрывающие тельце… Возможно, я попала не в самое удачное время. Вы мне не верите? И не вы одни. Моя хорошая знакомая, не худенькая, но поменьше меня, дала мне 700 рублей, чтобы я купила ей в Париже кофточку и тушь для ресниц. При объеме груди в 115 сантиметров найти что-то за 150-170 франков я не смогла. Купить в «уцененке» — вовсе выкинуть деньги на ветер. Тушь для ресниц — за100 франков?! Я привезла ей деньги назад. Она сочла, что я все это придумала — и про магазины, и про размеры, и про цены.
По правде сказать, и я бы полгода назад никому не поверила. Сами посудите: сказать, что парижанки серые, как моль?! А как же мыло «Камей» с его французскими ароматами? А губная помада «Шур-ля-ля» с ее насыщенными оттенками? Получается, что реклама из меня дуру делает?! Все это неправда?! А тут еще говорят, что в магазине одежды (простите, в бутике) можно умереть со скуки. Не верю, бред это, такого даже в страшном сне не увидеть. Разбудите же меня скорее, сказала бы я.
Скульптура, ваяние, пластика — один из видов пространственных искусств, создающих объемные изображения, вылепленные из мягкого материала (глины, воска), высеченные из камня, вырезанные из дерева или отлитые из бронзы, гипса и т.д.
Словарь иностранных слов. М., 1964.
«Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь». И я в 1964 году, когда выпускали этот словарь, училась в художественном училище, и слово «скульптура» нам трактовали именно так. Эрнст Неизвестный был в опале. «Бульдозерная выставка» была еще впереди. Можно сказать, что я — человек, искалеченный соцреализмом. Правда, импрессионистам в нашем училище отдавали должное, и мы их по истории искусств «проходили». Конечно, посмотреть их в подлиннике и на их родине было несбыточной мечтой. Но некоторые мечты сбываются, сбылась и эта.
Здесь я позволю себе опять отвлечься и попытаться оправдать свой взгляд на вещи тоже через художественное восприятие. Допустим, ты рисуешь фигуру человека, но если ты не представляешь, как выглядят скелет, мышцы, то вряд ли справишься с задачей. Поэтому, глядя на Париж, на его парадную сторону, я не забывала, что в нем 22 округа, из них 19 считаются условно хорошими, а 3 — не очень (настолько не очень, что туда не любят ездить даже полицейские), что, несмотря на довольно высокий уровень жизни, парижане не избавились от воров, бомжей и хулиганов. В центре города, в метро стены пестрят молодежной символикой и ругательствами, написанными с помощью баллончиков-краскораспылителей. В вагонах метро много нищих и попрошаек. Шикарные мусороуборочные машины обслуживают в основном негры. Платят им меньше, чем белым, да белый и не пойдет на такую работу. Но надо полагать, что негр получает столько, сколько на родине ему и не снилось. Здесь он не голодает, может платить за жилье, его дети бесплатно учатся в самом Париже. Согласитесь, это немало. Потому и не уезжают. Одним словом, Париж — прекрасный город со своими сложностями, проблемами и уникальными памятниками культуры.
Я не собираюсь описывать те памятники культуры, что успела увидеть. О них и так много написано. Отмечу только, что все они в хорошей «форме». Посещение музея обходится недешево — 45-50 франков, при музеях хорошие книжные магазины. Об одном из них, вызвавшем и восторг, и недоумение, я и хочу рассказать.
Когда на открытке впервые увидела Центр современного искусства имени Жоржа Помпиду, мне показалось, что это какое-то нагромождение строительных лесов. Огромные пароходные трубы, стеклянные круглые сооружения, балки. Говорят, что у архитекторов было много проблем, идею просто отвергали. Но уникальное сооружение все-таки построили, и теперь Центр Помпиду — гордость Парижа.
Здесь сделано все, чтобы картинам, скульптурам и туристам было максимально комфортно. Все коммуникации выведены наружу, мощные кондиционеры гонят свежий воздух в залы этого уникального памятника архитектуры. Эскалаторы, заключенные в прозрачные круглые стены, позволяют туристам любоваться Парижем с высоты. А в залах — вот наш Василий Кандинский, а это — Макс Эрнст, Сальвадор Дали, Марк Шагал. Это то, что я раньше видела только в репродукциях.
Этажом ниже — современное искусство. Вот обтянутая холстом комната наподобие пещеры, вот коллаж из старых пожелтевших женских корсетов. А здесь — стиральная машина 60-х годов, подвешенная на веревке. А тут — облитые краской ботинки. В углу, под тряпочкой, кто-то или что-то дышит и издает жалобные стоны. А вот нечто из металлических труб, деталей от старых машин. Еще — спрессованный из жестяных банок куб 80х80 см. Он водружен на пьедестал и названия не имеет, зато есть имя автора. Вот тут мое образование или, скорее, недообразование дает о себе знать. Вначале — внутренний протест, но головушка подсказывает: успокойся! Разве то, чему тебя учили, не исковеркало твоей биографии, разве не тошнило тебя от вида «доярок в белоснежных халатах» и жизнерадостных «строителей будущего»? Ведь это было якобы отражением жизни. А может, задача искусства не отражать жизнь, а будить воображение? Возможно, какой-то инженер, а не художник вдруг найдет решение своей проблемы именно через эти вещи. Но я по старинке, подойдя к очередному непонятному предмету, задаю себе немой вопрос: а что он хотел этим сказать? Да ничего! Не сказал тебе, скажет другому. Иди себе, тут есть что посмотреть на все вкусы.
Помимо экспонатов не меньший интерес вызывают и посетители. Люди всех возрастов и всех цветов кожи. Сидя на скамеечке, с интересом наблюдаю. Вот идет группа школьников, а следом — совсем малыши, пяти-,шестилетки. Потом — инвалиды на колясках, а вот — группа даунов. Мне только не нравится, что все дети садятся на вовсе не теплый пол. Учитель сам их усаживает и минут десять что-то рассказывает у картины. Может, они не болеют?
Размышляя так, я расчувствовалась. Подумала: вот и мой пятилетний внук здесь уже был. У него и Марк Шагал, и крашеные ботинки, и Сальвадор Дали не будут вызывать вопросов. Он ходит в подготовительный класс, где много «цветных» детей, а его самый близкий дружок Джоан — темно-коричневый, как шоколадка. Школа бесплатная, воспитателями работают два педагога — мужчина и женщина, которые получают хорошую зарплату, работа их считается престижной. Я, по своей казанской привычке, даю дочери матрешку и прошу передать воспитателю — к Рождеству. Она не берет — здесь это не принято. Больше того, приняв такой сувенир, они могут лишиться места. Вот так!
Я была в этой школе. Спортивный зал с тренажерами, игрушки, конструкторы, пособия для занятий, столовая, которая называется «рестораном». Я наблюдала, как дети наряжали к Рождеству елку, и беспокоилась: как не боятся доверять им такие огромные шары, ведь разобьют, поранятся. Ничего подобного: шары — и большие, и блестящие, но ни одного — из стекла. Из чего они сделаны, не знаю, но ни по цвету, ни по блеску не уступают стеклянным.
Я видела «белые» школьные доски. Учитель пишет чем-то черным, а щеточкой все убирается, как мел. Я видела постоянно меняющуюся выставку детских работ — красками и аппликацией. Педагоги несуетливы, голоса не повышают, а детей в группе больше двадцати, и дети обычные. Но главное — результат. Еще в марте мой внук не знал по-французски ни слова, а в декабре уже говорит много и правильно. Вам такое могло присниться? Мне — нет.
А вот из области кошмаров, которые преследуют во сне и наяву многих родителей и бабушек: упадет, разобьется, покалечится. Поэтому хочу рассказать о детской площадке. Обычная площадка в окружении многоэтажных домов. Обычная, да не совсем. Она огорожена и закрывается после 8 часов вечера, за ней ухаживает человек. Все исправно, чисто. Я сижу на скамейке вместе с няньками-негритянками, просто с родителями и любуюсь на свое чадо. Вот ребенок залез на двухметровую лесенку и пытается перебраться на другую сторону. И он не один. Ужас, расшибется ведь! Но соседи по скамейке не проявляют ни малейшей тревоги. Я не выдерживаю и делаю два шага вперед. И то, что со скамейки казалось мне асфальтом, под ногой сразу как-то обмякло. Я делаю еще шаг и понимаю, что подо мной упругая резина. Ну молодцы, додумались! Даже если ребенок упадет, ничего страшного не случится.
В заключение — несколько слов о «влиянии» искусства на некоторых посетителей. Внук, выпив сок из бумажного пакетика, наступил на него ногой — получилось что-то вроде гармошки. Подходит и спрашивает, что это. Я отвечаю: