Правовое значение толкования конституционного суда

§ 6. Толкование норм конституционного права

Согласно Конституции РФ (ч. 5 ст. 125) толкование конституцион­ных норм дает Конституционный Суд РФ. Толкование конституцион­ных норм осуществляется им при рассмотрении каждого находящегося в его производстве дела. Однако такое толкование необходимо Консти­туционному Суду для правильного решения конкретного вопроса. На­пример, в постановлении Конституционного Суда РФ от 24 декабря 1996 г. по делу о проверке конституционности Закона Московской об­ласти от 28 апреля 1995 г. «О порядке отзыва депутата Московской об­ластной Думы» в связи с запросом Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ[250] указывается, что Конституционный Суд установил (т.е. уяснил для себя), что согласно ч. 2 ст. 11 Конституции РФ государственную власть в субъектах Федерации осуществляют об­разуемые ими органы государственной власти. Конкретизируя это по­ложение, относящееся к основам конституционного строя, ч. 1 ст. 77 Конституции РФ также закрепляет право субъектов Федерации уста­навливать систему органов государственной власти самостоятельно в соответствии с основами конституционного строя Российской Феде­рации и общими принципами организации представительных и испол­нительных органов государственной власти, установленными феде­ральным законом. При этом ст. 72 (п. «н» ч. 1) относит установление общих принципов организации системы органов государственной власти и местного самоуправления к совместному ведению Россий­ской Федерации и ее субъектов.

Вместе с тем Конституционный Суд установил, что Конституция РФ не запрещает субъектам Федерации до принятия соответствующего федерального закона осуществлять самостоятельное правовое регули­рование по предметам совместного ведения, включая установление

принципов организации представительных и исполнительных органов государственной власти, если это не противоречит основам конститу­ционного строя и не отменяет и не умаляет права и свободы человека и гражданина.

Иной характер носит официальное нормативное толкование кон­ституционных норм, под которым понимается официальное разъясне­ние, даваемое Конституционным Судом, обязательное для всех пред­ставительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и объединений.

Возложение Конституцией РФ на Конституционный Суд толкова­ния конституционных норм одновременно означает, что никакой дру­гой орган государственной власти в Российской Федерации не может давать официального толкования норм федеральной Конституции, ко­торое относится к исключительной прерогативе Конституционного Суда. Это толкование является окончательным и не подлежит пере­смотру каким-либо иным государственным органом.

Толкование норм Конституции РФ осуществляется Конституцион­ным Судом РФ исключительно по запросам, с которыми в соответст­вии с Конституцией РФ (ч. 5 ст. 125) вправе обращаться Президент РФ, Совет Федерации, Государственная Дума, Правительство РФ, а также органы законодательной власти субъектов Федерации, офор­мляющие свои запросы в виде соответствующих юридических актов. Таким актом является, например, постановление Государственной Думы от 10 февраля 1999 г. «Об обращении в Конституционный Суд Российской Федерации», в котором содержится запрос о толковании ст. 84 (п. «б»), 99 (ч. 1, 2,4) и 109 (ч. 1) Конституции РФ[251].

Как показывает практика, Конституционный Суд РФ принимает к своему рассмотрению запросы о толковании Конституции только в тех случаях, когда неопределенность в понимании указанного в запросе конституционного положения возникла в связи с конкретной ситуа­цией и если ее нельзя разрешить посредством иного вида конституци­онного судопроизводства. Так, определением от 4 декабря 1995 г. Кон­ституционный Суд РФ отказал в принятии к рассмотрению запроса Совета Федерации о толковании п. «г» ч. 1 ст. 102 Конституции РФ, касающегося решения вопроса о возможности использования Воору­женных Сил РФ за пределами территории России.

За время своего существования Конституционный Суд РФ проде­лал значительную работу, связанную с толкованием Конституции РФ. Основное место его деятельности занимают дела, связанные с законо­дательным процессом. К их числу относятся дела о толковании ч. 4 ст. 105 и ст. 106, ч. 3 ст. 103, ч. 2 и 5 ст. 105, ч. 3 ст. 107, ч. 2 ст. 108, ч. 3 ст. 117, ч. 2 ст. 135 Конституции РФ, о толковании отдельных положе­ний ст. 107; о толковании ст. 136 и т.д.

Так, рассматривая дело о толковании ч. 4 ст. 105 в связи со ст. 106 Конституции РФ, Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что рассмотрение в Совете Федерации федерального закона, подлежащего в соответствии со ст. 106 Конституции РФ обязательному рассмотре­нию в этой палате, должно начаться согласно ч. 4 ст. 105 Конституции РФ не позднее 14 дней после его передачи в Совет Федерации. Если Совет Федерации в течение этого срока не завершит рассмотрение принятого Государственной Думой федерального закона, подлежаще­го в соответствии со ст. 106 Конституции РФ обязательному рассмот­рению в Совете Федерации, этот закон не считается одобренным; и его рассмотрение продолжается на следующем заседании Совета Федера­ции до вынесения решения о его одобрении либо отклонении[253].

Важное значение имеет постановление Конституционного Суда РФ от 12 апреля 1995 г. по запросу Государственной Думы о толкова­нии ряда норм Конституции РФ, содержащих понятия «общее число депутатов Государственной Думы» и «общее число членов Совета Фе­дерации и депутатов Государственной Думы». В нем указывается, что для разъяснения этих понятий определяющее значение имеет ст. 3 Конституции РФ, согласно которой носителем суверенитета и единст­венным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ.

Большое теоретическое и практическое значение для законодатель­ного процесса имеет толкование Конституционным Судом и ряда дру­гих статей Конституции. Так, в постановлении от 28 ноября 1995 г. по делу о толковании ч. 2 ст. 137 Конституции РФ Конституционный Суд РФ указал, что изменение наименования республики, края, области, города федерального значения, автономной области, автономного ок­руга в соответствии с ч. 2 ст. 137 Конституции РФ включается в текст ст. 65 Конституции РФ указом Президента РФ на основании решения субъекта Федерации, принятого в установленном им порядке. В спор­ных случаях Президент использует полномочия, предусмотренные ч. 1 ст. 85 Конституции РФ.

В постановлении указывается, что не является изменением наиме­нования субъекта Федерации в смысле ст. 137 Конституции РФ и, следовательно, не может быть осуществлено в указанном порядке такое переименование, которое затрагивает основы конституцион­ного строя, права и свободы человека и гражданина, интересы дру­гих субъектов Федерации, Российской Федерации в целом либо ин­тересы других государств, а также предполагающее изменение состава Российской Федерации или конституционно-правового статуса ее субъекта2.

Давая толкование тех или иных норм Конституции, Конституци­онный Суд учитывает содержание других конституционных норм, осо­бенно содержащихся в гл. 1 «Основы конституционного строя» Кон­ституции РФ, которым согласно ч. 2 ст. 16 Конституции не могут про­тиворечить никакие другие ее положения. Вместе с тем Конституци­онный Суд учитывает и свои предыдущие решения, принятые по во­просам толкования или по другим конкретным делам.

Как известно, цель всякого толкования Конституции — разъясне­ние воли законодателя, воплощенной в конкретном положении кон­ституционной нормы, т.е. выявление его подлинного содержания. Между тем важно проводить четкую грань между разъяснениями уже существующих норм и созданием новых правовых установлений. Су­ществует мнение, что разъяснение может быть выражено посредством конкретизирующей нормы. Но такая конкретизация может состоять в издании новых правовых норм, которые, не выходя за рамки закона, развивают его положения, устанавливая новые правовые предписания. Подобные конкретизирующие предписания представляют собой само­стоятельные нормы. Нормативное же толкование — это такая конкре­тизация, которая связана с разъяснениями уже имеющейся нормы и состоит в объяснении ее смысла, детализации ее содержания строго в рамках самого предписания.

К сожалению, Конституционный Суд РФ не всегда в своей прак­тике исходит из такого понимания нормативного толкования, пытаясь наполнить конституционные положения новым содержанием без из­менения самого текста Конституции.

Более того, как показывает практика, Конституционный Суд РФ при толковании Конституции осуществляет восполнение пробелов в конституционном регулировании, что, разумеется, не входит в его компетенцию. Так, рассматривая дело о толковании ст. 136 Консти­туции РФ, он установил, что из предусмотренной Конституцией РФ процедуры принятия поправок к гл. 3—8 вытекает, что поправки в смысле ст. 136 принимаются в форме особого правового акта — закона РФ о поправке к Конституции РФ.

В постановлении Конституционного Суда РФ указывается, что за­конодатель вправе урегулировать порядок направления принятых по­правок для их рассмотрения органами законодательной власти субъек­тов Федерации, порядок проверки соблюдения необходимых процедур одобрения поправок, а также вопрос о том, каким способом одобрен­ная поправка учитывается в конституционном тексте.

Надо сказать, что Конституционный Суд может давать толкование норм Конституции не только в специальной процедуре, но при рас­смотрении иных категорий дел: при проверке конституционности за­конов и других нормативных актов, при разрешении споров о компе­тенции и т.д. Так, рассматривая дело о проверке конституционности Указов Президента РФ от 2 ноября 1993 г. «Об основных положениях военной доктрины Российской Федерации», от 30 ноября 1994 г. «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики» и от 9 декабря 1994 г. «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооружен­ных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта», постановления Правительства РФ от 9 декабря 1994 г. «Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных форми­рований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа», Конституционный Суд РФ в своем по­становлении от 31 июля 1995 г. признал наличие скрытых полномочий Президента РФ исходя из толкования смысла ч. 2 ст. 80 Конституции РФ, гласящей, что Президент РФ явлется гарантом Конституции РФ, прав и свобод человека и гражданина[256].

Как показывает практика, Конституционный Суд РФ может толко­вать как нормы Конституции, так и свои собственные постановления по этим вопросам. Об этом свидетельствует, в частности, решение Кон­ституционного Суда РФ о толковании постановления Конституцион­ного Суда РФ от 4 февраля 1992 г. по делу «О проверке конституцион­ности правоприменительной практики расторжения трудового догово­ра по основанию, предусмотренному пунктом I1 статьи 33 КЗоТ РСФСР»[257].

Согласно ст. 106 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. «О Конституционном Суде Российской Федерации» толкование, данное Конституционным Судом, является официальным и обязательным для всех представительных, исполнительных и судеб­ных органов государственной власти, органов местного самоуправле­ния, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граж­дан и их объединений. В соответствии со ст. 79 Федерального консти­туционного закона о Конституционном Суде РФ постановление Кон­ституционного Суда по вопросам толкования правовых норм является окончательным, не подлежит обжалованию и вступает в силу немед­ленно после его провозглашения.

Наряду с Конституционным Судом РФ правом осуществлять офи­циальное толкование конституционно-правовых норм обладают также конституционные (уставные) суды субъектов Федерации, для которых толкование конституции (устава) субъекта Федерации является одной из основных задач, определенных Федеральным конституционным за­коном «О судебной системе Российской Федерации» (ст. 27)[258].

Анализ конституций, уставов, а также законов о конституцион­ных и уставных судах субъектов Федерации показывает, что боль­шинство из них наделяют конституционные или уставные суды пра­вом толковать конституции (уставы) соответствующих субъектов Федерации. Это толкование носит официальный и общеобязатель­ный характер.

Правом обращения в конституционный (уставный) суд с запросом о толковании конституции (устава) обычно наделены президенты рес­публик, главы администраций других субъектов Федерации, законода­тельные органы и их палаты (Кабардино-Балкарская Республика, Тю­менская область), в Республике Башкортостан таким правом обладает 1/5 часть депутатов палаты представителей, правительство. В Респуб­лике Адыгея и Кабардино-Балкарской, в Ханты-Мансийском округе, Иркутской и Свердловской областях право обращения в конституци­онный (уставный) суд с запросом предоставлено и органам местного самоуправления. В Республике Башкортостан, Иркутской и Свердлов­ской областях им пользуются соответственно Верховный, областной суд и арбитражный суд, а также прокурор, а в Свердловской области, кроме того, Уполномоченный по правам человека, федеральные суды в связи с рассматриваемыми ими делами и Нотариальная палата облас­ти в связи с возникшими юридическими вопросами в нотариальной деятельности.

В законах о конституционных судах республик Башкортостан, Коми и Уставном Суде Ханты-Мансийского автономного округа оп­ределены пределы допустимости в толковании основных законов. Так, запрос о толковании Конституции Республики Башкортостан допус­тим, если обнаружилась неопределенность в понимании Конституции, которая может привести к неконституционному осуществлению своих полномочий органами государственной власти республики или к при­нятию законов, не соответствующих Конституции Республики Баш­кортостан (ст. 113 Закона «О Конституционном Суде Республики Баш­кортостан»). В законе определены и пределы толкования Конститу­ции. В нем указывается, что толкованию подлежат лишь те нормы, которые содержат права и обязанности государственных органов влас­ти, органов местного самоуправления и должностных лиц. Другие по­нятия, содержащиеся в Конституции, толкованию не подлежат, кроме случаев, когда выяснение их смысла влияет на объем прав и обязан­ностей участников конституционно-правовых отношений.

Законом о Конституционном Суде Республики Коми установлено, что запрос о толковании Конституции республики допустим, если по­ставленные в нем вопросы не могут быть разрешены Конституцион­ным Судом республики при рассмотрении дела о проверке конститу­ционности конкретного нормативного акта или договора либо спора о компетенции (ст. 100).

В Законе «Об Уставном Суде Ханты-Мансийского автономного ок­руга» указывается, что запрос допустим, если он относится к опреде­ленной норме, термину или понятию либо их совокупности, содержа­щимся в Уставе; если неопределенность их препятствует применению, включая издание правовых актов, осуществлению компетенции орга­нов государственной власти или местного самоуправления и не может быть устранена посредством других процедур уставного судопроизвод­ства; если положения Устава не конкретизированы действующим за­коном автономного округа, из которого вытекает ответ на вопрос, по­ставленный в запросе о толковании Устава. Закон содержит и еще одно ограничение, касающееся процедуры рассмотрения запроса о толкова­нии Устава округа (ст. 89). Он не допускает соединения в одном запро­се требования толкования Устава с требованием проверки легитимнос­ти нормативного акта, договора, соглашения. Предусматривается, что Уставный Суд должен исходить из необходимости соблюдения прин­ципов, закрепленных в Уставе или вытекающих из его содержания, о недопустимости противоречия основным положениям Устава, призна­нии человека, его прав и свобод высшей ценностью (ст. 91). Кроме того, Уставный Суд обязан исходить из того, что любая норма Устава должна иметь положительный эффект, и не допускать толкования, ко­торое лишило бы норму такого эффекта, позволило бы параллельно применять другую уставную норму, ничего не добавляло к правовому регулированию, содержащемуся в других уставных нормах. Толкова­ние Устава автономного округа не может также вступать в противоре­чие с Конституцией РФ, общепризнанными принципами и нормами международного права.

Согласно конституциям (Республика Башкортостан, Ингушская Республика), уставам (Свердловская область) и законам о конститу­ционных судах (Адыгея, Бурятия, Коми) субъектов Федерации тол­кование конституции или устава является нормативным и общеобя­зательным.

С момента образования конституционных (уставных) судов субъ­ектов Федерации ими рассмотрено почти два десятка дел, связанных с толкованием норм конституцией или уставов. Активнее всех исполь­зовали свое право обращения в конституционные и уставные суды с запросом о толковании норм конституции и уставов органы законода­тельной власти, главы республик и администраций, органы местного самоуправления. При этом неопределенность в понимании тех или иных положений конституцией и уставов чаще всего была связана с полномочиями органов государственной власти и депутатов. Именно этим вопросам посвящены: постановление Конституционного Суда Кабардино-Балкарской Республики от 8 февраля 1995 г., давшее тол­кование п. «д» ч. 1 ст. 104 Конституции Кабардино-Балкарской Рес­публики, согласно которому конституционная норма, устанавливаю­щая правомочие Совета Представителей парламента Кабардино-Бал­карской Республики заслушивать отчеты контролирующих органов, означает лишь право Совета Представителей заслушивать отчеты тех контролирующих органов, которые образованы им, а также контроли­рующих органов, на которые Конституция возложила прямую обязан­ность представлять отчеты Совету Представителей[259]; постановление Конституционного Суда Республики Саха (Якутия) от 7 мая 1997 г., которым дано толкование, что ч. 1 ст. 78 Конституции Республики Саха (Якутия) запрещает президенту и вице-президенту республики получать вознаграждение от других организаций за выполнение своих обязанностей, а не за выполнение каких-либо функций в этих организациях. По смыслу ч. 2 ст. 78 Конституции Республики Саха (Якутия) несовместимость должности президента и вице-президен­та со статусом народного депутата представляет собой специальное ограничение, в соответствии с которым этим должностным лицам за­прещено быть одновременно и депутатами парламента республики. Этим же судебным актом признано невозможным совмещение долж­ности вице-президента с должностью главы администрации г. Якутска[260]и др.

Некоторые авторы полагают, что конституционные и уставные суды, наделенные правом толкования конституции или устава субъекта Федерации, фактически получают право на «восполнение» их норм, исходя из общего конституционного смысла и логики[261]. Как показывает практика, именно по этому пути идут и многие конституционные и уставные суды. Так, постановлениями Конституционного Суда Рес­публики Саха (Якутия) путем толкования определены содержание конституционных понятий «структура органов государственного уп­равления Республики», «контрольный орган» и пределы осуществле­ния контрольной функции Государственного Собрания (Ил Тумэн), «конституционный закон»[262]. Толкование по этим вопросам создало новые уточняющие нормы, отсутствующие в Конституции респуб­лики.

Другой пример. Признавая, что Устав Свердловской области (п. 1 ст. 35) не содержит положений, как обязывающих, так и запрещающих заместителям председателя Палаты Представителей осуществлять свои полномочия только на постоянной профессиональной основе либо только на неосвобожденной основе, Уставный Суд Свердлов­ской области постановил: поскольку вопрос об условиях выполне­ния указанными должностными лицами своих обязанностей отно­сится к вопросам внутренней организации деятельности Палаты Представителей, его решение входит в компетенцию законодатель­ного (представительного) органа государственной власти Свердлов­ской области[263].

Между тем, как отмечалось выше, толкование связано с разъясне­нием уже имеющихся норм, а не с созданием новых правовых установ­лений. Оно состоит в объяснении смысла толкуемой нормы, детализа­ции ее содержания строго в рамках самого предписания.

В соответствии с ч. 1 ст. 6 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» постановления консти­туционного (уставного) суда, относящегося к судам субъектов Федера­ции, его законные распоряжения, требования, поручения, вызовы и другие обращения обязательны для всех без исключения органов госу­дарственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, других физических и юридических лиц и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации. Аналогичное положение закреплено лишь в ст. 8 Закона «Об Уставном Суде Свердловской области». Всеми други­ми региональными законами обязательность решений конституцион­ного (уставного) суда ограничивается территорией соответствующего субъекта Федерации. Это объясняется тем, что большинство упомяну­тых законов было принято еще до издания Федерального конституци­онного закона «О судебной системе Российской Федерации». Однако, думается, что в федеративном государстве исполнение решений кон- ституционых (уставных) судов его субъектов, особенно по вопросам толкования норм конституций и уставов этих субъектов, должно быть обязательным для федеральных органов власти, а в некоторых случаях и других субъектов Федерации[264].

Следует сказать, что отдельным конституционным (устав­ным) судам предоставлено право наряду с конституцией (уста­вом) толковать и другие акты. Например, в соответствии с Законом «О Конституционном Суде Республики Башкортостан» наряду с Конституцией республики общеобязательному толкованию подле­жит и Договор Российской Федерации и Республики Башкортостан от 3 августа 1994 г. «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной влас­ти Российской Федерации и органами государственной власти Рес­публики Башкортостан».

Одним из видов официального нормативного толкования кон­ституционно-правовых норм является аутентичное толкование, т.е. разъяснение, исходящее от органа, установившего толкуемую норму.

В советский период такое толкование соответствующих законов предусматривалось действующими конституциями СССР, союзных и автономных республик, которые поручали его осуществление Прези­диумам Верховных Советов, поскольку они являлись постоянно дей­ствующими органами соответствующих Верховных Советов, осущест­влявшими в пределах, предусмотренных конституциями, функции со­ответствующего высшего органа государственной власти в период между его сессиями[265].

В настоящее время аутентичное толкование возложено лишь на от­дельные законодательные органы субъектов Федерации. В их число входит, в частности, Тюменская областная дума (ст. 28 Устава Тюмен­ской области) и Законодательное собрание Иркутской области (ст. 59 Устава Иркутской области), которые правомочны осуществлять толко­вание уставов этих областей[266]. На парламент Республики Северная Осе­тия — Алания Конституцией республики (п. «в» ст. 71) возложено тол­кование Конституции и законов Республики Северная Осетия — Ала­ния и т.д.

Вместе с тем уставы Воронежской (ст. 29) и Свердловской (ст. 41) областей исключают право их законодательных органов давать аутентичное толкование каких-либо правовых актов.

Подобный подход представляется правильным. Обязательное тол­кование права является по сути судебной функцией и должно осущест­вляться специальной судебной инстанцией (например, конституцион­ным судом). Поэтому только легальное судебное толкование можно считать правомерным официально-обязательным толкованием. При­знание других видов официально-обязательного толкования, включая и аутентичное, не соответствует требованиям правовой государствен­ности. Если правотворческий орган считает, что изданный им акт стра­дает недостатками, которые не могут быть преодолены в процессе его реализации, то он должен в установленном законом порядке внести в него необходимые поправки и уточнения[267].

К сожалению, такую позицию не разделяют не только многие ис­следователи этих проблем[268], но и Конституционный Суд РФ. Так, рас­смотрев дело о проверке конституционности постановлений Государ­ственной Думы Федерального Собрания РФ от 21 июля 1995 г. «О не­которых вопросах применения Федерального закона «О внесении из­менений и дополнений в Закон Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации»[269] и от 11 октября 1996 г. «О порядке применения пункта 2 статьи 855 Гражданского кодекса Российской Федерации»[270], Конституционный Суд РФ в постановлении от 17 но­ября 1997 г., в частности, установил, что в связи с поступившими в Государственную Думу запросами о применении ст. 2 Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» Государст­венная Дума в названном выше постановлении от 21 июля 1995 г. разъяснила, что положение абз. 3 ст. 2 указанного федерального За­кона относится к лицам, перечисленным в абз. 2 этой статьи; размер ежемесячного пожизненного содержания судей, ушедших в отставку с этой должности, определяется в соответствии с п. 1 ст. 19 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации»; положение абз. 2—4 п. 1 ст. 19 Закона РФ о статусе судей относятся ко всем судьям неза­висимо от времени и места их работы к моменту выхода на пенсию или в отставку.

Указанное постановление представляет собой разъяснение соответ­ствующих норм федерального закона. Необходимость такого разъясне­ния была вызвана обнаружившимися противоречиями, неясностями и затруднениями в понимании названных норм, потребностью обеспе­чить единообразие в их применении. Данное постановление является официальным государственным предписанием, обязательным для ис­полнения. Этот акт общего действия, адресованный персонально не определенному кругу лиц, рассчитанный на многократное примене­ние; он содержит конкретизирующие нормативные предписания, общие правила. Таким образом, постановление Государственной Думы имеет нормативный правовой характер и наделено той же юридичес­кой силой, что и разъясняемый им акт — федеральный закон.

Государственная Дума полагала, что она вправе принять это поста­новление в силу ч. 1 ст. 105 Конституции РФ, согласно которой феде­ральные законы принимаются Государственной Думой. Однако дан­ное конституционное положение не может рассматриваться в отрыве от других предписаний Конституции РФ, а именно ее ст. 94, 95 (ч. 1), 105 (ч. 2, 3,4 и 5), 106 и 107.

Как следует из постановления Конституционного Суда РФ от 22 апреля 1996 г. по делу о толковании отдельных положений ст. 107 Конституции РФ[271], понятие «принятый федеральный закон», содер­жащееся в ч. 1 ст. 107 Конституции РФ, относится к результату зако­нотворческой деятельности обеих палат и, следовательно, не совпадает с понятием «принятый Государственной Думой федеральный закон» (ч. 1, 2 и 3 ст. 105, ст. 106). Различное содержание этих понятий от­ражает специфику отдельных стадий законодательного процесса. Под принятым федеральным законом по смыслу ч. 1 ст. 107 Конституции РФ понимаются: законы, принятые Государственной Думой и одоб­ренные Советом Федерации в соответствии с ч. 1, 2, 3 и 4 ст. 105 Конституции РФ; законы, повторно принятые Государственной Думой в соотвтствии с ч. 5 ст. 105 Конституции РФ; законы, одоб­ренные Государственной Думой и Советом Федерации в соответствии с ч. 3 ст. 107 Конституции РФ. Кроме того, принятый федеральный закон подписывается и обнародуется Президентом РФ.

В том же порядке, указывается в постановлении Конституцион­ного Суда РФ, должен приниматься, подписываться и обнародоваться и акт законодательного органа, посредством которого осуществляется официальное, имеющее силу закона разъяснение федерального зако­на. Если же разъяснение дано в форме постановления Государст­венной Думы, т.е. без соблюдения требований ст. 105, 106, 107 Кон­ституции РФ, предъявляемых к принятию федеральных законов, то оно не может рассматриваться в качестве акта Федерального Собрания — законодательного органа Российской Федерации. Бу­дучи актом лишь одной из его палат, такое постановление не является аутентичным официальным разъяснением закона. Нельзя его при­знать и делегированным официальным разъяснением закона, по­скольку Конституция РФ не предоставляет Государственной Думе со­ответствующего права[272].

Таким образом, Конституционный Суд РФ не высказался против использования аутентичного толкования закона. Он высказывается за то, чтобы акт, посредством которого осуществляется толкование, при­менялся бы в том же порядке, в котором принимается подлежащий толкованию акт.

Как показывает практика, нормативное толкование норм консти­туционного права может осуществляться органами, наделенными спе­циальными полномочиями издавать инструкции и разъяснения по применению действующего законодательства, а также органами, кото­рые имеют специальное поручение правотворческого органа издать инструкцию или разъяснение по применению того или иного акта. Такое толкование принято называть легальным. Оно носит строго под­законный характер и должно проводиться в рамках компетенции орга­на, дающего разъяснение.

Примером легального толкования может служить, в частности, Инструкция о порядке предоставления эфирного времени на каналах государственных телерадиокомпаний избирательным объединениям, избирательным блокам, кандидатам в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ и публикации агитационных пред­выборных материалов в периодических изданиях с государственным участием, утвержденная постановлением Центральной избирательной комиссии РФ от 20 сентября 1995 г.[273] Она издана в соответствии с требованиями Федерального закона «Об основных гарантиях избира­тельных прав граждан Российской Федерации», Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собра­ния Российской Федерации», Закона РФ «О средствах массовой ин­формации» и регламентирует порядок и условия проведения предвы­борной агитации через государственные средства массовой инфор­мации.

Источник