Примеры толкования сновидений по фрейду
«Толкование сновидений» Зигмунда Фрейда
д) Примеры. Счет и речь в сновидении. Прежде чем перейти к установлению четвертого момента, обусловливающего образование сновидений, я считаю нужным привести несколько примеров из своей коллекции, которые могут отчасти осветить совместное воздействие трех уже нам знакомых моментов, отчасти же привести доказательства в пользу выставленных нами положений или же вывести из них естественные последствия. В предшествующем исследовании мне было довольно трудно подкреплять свои выводы примерами. Примеры в пользу отдельных положений доказательны лишь в связи с исчерпывающим толкованием сновидений; вырванные из общей связи, они утрачивают свою красоту, а более или менее исчерпывающее толкование настолько всегда обширно, что теряются нити изложения, иллюстрацией которого оно служит. Этот технический мотив должен послужить оправданием тому, что я обращу сейчас внимание читателя на то, что объединяется между собой лишь своей связью с текстом предшествующего изложения.
Аналогично поступает и другое сновидение: «Женщина с ребенком на руках; голова у ребенка от рождения странная, уродливой формы. Врач говорит, что форму головы можно исправить, но что это повредит мозг. Она думает: это ведь мальчик, для него это уже не такая беда».
Было бы чрезвычайно интересно собрать воедино эти способы выражения и расположить их по принципам, лежащим в их основе. Некоторые из этих способов положительно остроумны. Испытываешь впечатление, будто самому никогда не удалось бы раскрыть истинный смысл, если бы грезящий сам не дал разъяснения.
2. Одна пациентка сообщает сновидение, в котором все действующие лица необычайно высокого роста. Это значит, говорит она, что речь идет о каком-либо эпизоде моего раннего детства, так как тогда все взрослые казались мне, разумеется, страшно высокими. Сама она в сновидении не участвует. Перенесение в сферу детства в других сновидениях изображается еще и иначе, при помощи замещения временной отдаленности пространственной. Лица и ландшафты представляются видимыми издалека, точно в конце длинной дороги или словно рассматриваемые в перевернутый бинокль.
3. Субъекту, склонному в бодрствующем состоянии к абстрактным формам выражения, приснилось однажды, что он стоит на перроне в ожидании прихода поезда. Неожиданно, однако, картина меняется: не поезд приближается к перрону, а, наоборот, перрон двигается к поезду. Эта деталь не что иное, как указание на то, что в содержании сновидения «переворачиванию» должно быть подвергнуто нечто другое. Анализ этого сновидения приводит к воспоминаниям о детской книжке с картинками, на которых были изображены люди, ходящие вверх ногами.
4. Тот же субъект сообщает еще одно сновидение, по технике своей напоминающее ребус. Его дядя целует его в автомобиле. Субъект сам дает толкование, которое мне никогда бы не пришло в голову: это значит автоэротизм.
Сновидение при помощи самых отдаленных ассоциаций оперирует иногда даже с таким тяжеловесным материалом, как собственные имена. Мне снится однажды, что я по указанию моего учителя изготовляю какой-то препарат и мне приходится иметь дело с серебряной фольгой. (Подробнее об этом сновидении ниже.) Толкование показывает следующее: «Stanniol» (фольга) напоминает мне имя ученого Stannius’a, перу которого принадлежит известное исследование о нервной системе у рыб. Первой научной задачей, заданной мне учителем, было действительно описание нервной системы одного вида рыб.
Я не могу отказаться от сообщения еще одного сновидения с довольно своеобразным содержанием, которое интересно как детское сновидение и которое чрезвычайно легко поддается анализу. Одна дама сообщает: я помню, что в детстве мне часто снилось, будто бы я ношу на голове заостренную шапку из бумаги. Такую шапку мне часто надевали за обедом, чтобы я не могла заглядывать в тарелки других детей, сколько они получили вкусного кушанья. Так как я слышала, что Бог всевидящ, то мое сновидение означает, что и я знаю все, несмотря на надетую на меня шапку из бумаги.
В чем заключается деятельность сновидения и как обращается оно со своим материалом, мыслями, можно чрезвычайно наглядно видеть на цифрах и арифметических выкладках, нередко встречающихся в сновидениях.
I. Из сновидения одной дамы незадолго до окончания лечения: Юна собирается за что-то заплатить; дочь вынимает у нее из кошелька 3 гульд. 65 кр., но она говорит: что ты делаешь? Ведь это стоит всего 21 /ср.» Этот отрывок сновидения стал мне понятен, благодаря знакомству с условиями ее жизни, без всякого разъяснения с ее стороны. Дама эта была приезжая; она поместила свою дочь в один из венских пансионов и могла лечиться у меня лишь до тех пор, пока дочь будет в Вене. Через три недели у дочери кончались занятия, а вместе с ними должно было закончиться и лечение.
II. Более сложную связь обнаруживают цифры в другом сновидении. Одна молодая дама, которая, однако, уже замужем, узнает, что ее знакомая, Элиза Л., ее ровесница, только что обручилась. Вслед за этим ей снится: «Она сидит с мужем в театре, одна сторона партера совершенно пустая. Муж рассказывает ей, что с ними вместе хотели пойти Элиза Л. и ее жених, но что они достали только плохие места, 3 по 1 гул. 50 кр.; таких мест они, конечно, брать не захотели. Она отвечает, что особой беды им бы от этого не было».
Откуда эти 1 гул. 50 крЛ Из довольно индифферентного впечатления предыдущего дня. Ее невестка получила от своего мужа в подарок 150 гул. и поторопилась поскорее их истратить, купив себе какое-то украшение. Заметим себе, что 150 гул. в 100 раз больше 1 гул. 50 кр. Откуда же цифра 3, три места? Ее можно сопоставить лишь с тем, что Элиза Л. моложе ее на три месяца. Толкованию сновидения помогает затем та его деталь, что одна сторона партера в театре пустая. Это точное воспроизведение незначительного эпизода, давшего ее мужу повод ее подразнить. Дело в том, что ей очень хотелось попасть на один спектакль, и она запаслась билетами за несколько дней, за что и заплатила за них несколько больше. Когда они затем явились в театр, то увидели, что добрая половина мест не занята. Ей вовсе не нужно было так торопиться.
Постараюсь заменить теперь сновидение мыслями, скрывающимися за ним: » Как бессмысленно было выходить рано замуж. Мне нечего было так торопиться; на примере Элизы Л. я вижу, что я всегда нашла бы себе мужа, и, пожалуй, в сто раз лучше (мужа, украшение), если бы только подождала (в противоположность поспешности невестки). Грех таких мужей я бы купила за деньги (приданое)!» Мы видим, таким образом, что в этом сновидении числа в значительно большей степени сохранили свое значение и внутреннюю связь, чем в предыдущем. Между тем процессы превращения и искажения были здесь значительно сложнее, что объясняется тем, что мыслям до своего изображения пришлось преодолеть значительную долю внутрипсихического сопротивления. Не забудем и того, что в этом сновидении содержится абсурдный элемент: двое людей хотят купить себе 3 билета. Мы разъясним эту абсурдность, если заметим, что эта деталь содержания сновидения изображает наиболее рельефную мысль: «Как бессмысленно было так рано выходить замуж! » Число 3, характеризующее сравнение двух лиц (3 месяца разницы в возрасте), чрезвычайно искусно было использовано сновидением для создания необходимого ему абсурда. Уменьшение реальных 150 гул. до 1 гул. 50 кр. соответствует ничтожной доле уважения к мужу (или оценке купленного невесткой украшения) в подавленных мыслях грезившей.
Сновидение не может создавать новых диалогов, поскольку последние встречаются в сновидениях, безразлично, осмысленных или абсурдных, анализ всякий раз показывает нам, что сновидение заимствует из мыслей, скрывающихся за ним, лишь отрывки действительно бывших или слышанных разговоров и поступает с ними по своему произволу. Оно не только вырывает их из общей связи, дробит на более мелкие части, берет одну часть и отстраняет другую, но и создает новые соединения их, так что на первый взгляд вполне связный диалог в сновидении распадается при анализе на три-четыре отрывка. При этом преобразовании сновидение часто отбрасывает смысл, который имели слова в мыслях, лежащих в его основе, и придает им совершенно другой; при более близком рассмотрении диалога в сновидении можно различить ясные, отчетливые отрывки, которые служат для связи, и, по всей вероятности, были заполнены, все равно как при чтении мы заполняем пропущенные слоги или буквы. Диалог в сновидении имеет структуру брек-чии, в которой крупные обломки различного материала связуются окаменевшей промежуточной массой.
Вполне справедливо это, впрочем, лишь по отношению к тем разговорам в сновидении, которые носят известный чувственный характер диалога и описываются именно как «разговоры». Другие же, с которыми не связано ощущение «сказанного» или «слышанного» (которые не сопровождаются акустическими или моторными ощущениями в сновидении), представляют собой попросту мысли, содержащиеся в нашем бодрствующем мышлении и переходящие в неизмененном виде во многие сновидения. Для индифферентного разговорного материала в сновидении обильным источником служит, по-видимому, также и чтение; проследить это, однако, довольно трудно. Все, однако, имеющее в сновидении вполне отчетливые формы речи, диалога, разговора, поддается сведению к реальной, произнесенной или слышанной речи.
Более поучителен анализ другого сновидения, которое я сообщаю здесь ввиду чрезвычайно отчетливого разговора, образующего его центральный пункт, но которое я подвергну детальному толкованию лишь при выяснении роли аффектов в сновидении.
Мне снится очень отчетливо: «Я отправляюсь ночью в лабораторию проф. Брюкке и в ответ на легкий стук открываю дверь (покойному) профессору Флейшлю, который входит с несколькими незнакомыми мне людьми и, сказав что-то, садится за свой стол».
Мне долго не удавалось, однако, выяснить происхождение моей фразы «Non vixit», которою я в сновидении свершаю свое правосудие; наконец, я понял, что два эти слова были потому так отчетливы в сновидении, что я их в действительности не говорил и не слышал, а видел. Тут я тотчас же вспомнил, откуда они. На пьедестале памятника императору Иосифу в Гофбур-ге высечены прекрасные слова: «Saluti patriae vixit поп diu sed totus»
Как я заметил уже выше, мне придется еще раз вернуться к этому сновидению.
ЗИГМУНД ФРЕЙД (1856–1939), австрийский невропатолог, психиатр и психолог, великий новатор, основоположник психоанализа.
Ранние его работы посвящены локализации мозговых функций, проблемам физиологии и анатомии головного мозга. Он занимался проблемой детского паралича, в 1884 году первым открыл болеутоляющее действие кокаина. С 1895 года разрабатывал методы лечения неврозов, в частности истерии. Одним из первых начал изучение психологических аспектов развития сексуальности. В 1900 году выдвинул гипотезу о строении психического аппарата как энергетической системы, в основе динамики которой лежит конфликт между различными уровнями психики, прежде всего между сознанием и бессознательным влечением.
Подробная информация о личности Зигмунда Фрейда представлена в энциклопедии.
Толкование снов по соннику Фрейда
В нашем толкователе вы найдете сонник Фрейда для толкования снов и интерпретации сновидений от великого психотерапевта.
Принципы толкования снов по Фрейду
Фрейд говорил о себе, что он принадлежит к тому сорту людей, которые, по выражению Хеббеля, нарушили покой мира. Его работы в корне изменили облик психологии XX века, осветив коренные вопросы устройства личности. Они раскрыли природу конфликтов между страстями и чувством долга, выявили причины душевного дискомфорта и иллюзорность представлений человека о самом себе.
Много и углубленно Фрейд размышлял о снах. В книге Толкование сновидений, увидевшей свет в 1900 году, он тщательно анализирует порождающие их механизмы и роль, которую они играют в жизни человека.
Основной тезис ученого понятен: сновидение является продуктом нашей психической активности, выражением нереализованных и подчас безотчетных потребностей, которые мы можем удовлетворить во сне благодаря усилиям собственного воображения и таким образом обрести душевное равновесие.
Однако, по Фрейду, подлинные душевные переживания спящего, или содержание сна, выражаются лишь в символических и на первый взгляд абсурдных образах – так называемой продукции сна, которая есть не что иное, как уловка подсознания, стремящегося обмануть внутреннего цензора – разум и дать выход страстям, которые находятся под запретом. Таким образом, символы сновидений – это код потаенных желаний человека. Чем более значимо для человека то или иное переживание, тем более фантастический характер оно приобретает во сне. Раскрыть же тайный смысл сна, считал Фрейд, можно лишь с помощью психоанализа.
Главные типы снов по Фрейду
Фрейд выделяет три типа сновидений.
Во–первых, сна вполне осмысленные, понятные, то есть не вызывающие никаких затруднений при их истолковании.
Во вторых, сна в определенной степени логичные, но странные: их смысл трудно связать с происходящим наяву.
И наконец, сна бессвязные и спутанные, понять которые вообще невозможно. Последние требуют к себе особенного внимания, поскольку при правильном истолковании могут стать для сновидца источником очень важной информации о его жизни и о нем самом.
Опубликованные на сегодняшний день сонники Фрейда представляют собой перечень повторяющихся символов из мира сновидений, которые описывает и интерпретирует в своих работах сам Фрейд. Задача таких сонников – ознакомить читателя с практической стороной учения австрийского психиатра. Примеры толкования снов по Фрейду представлены в нашем сборнике 55 сонников хотя, конечно, не в полном объеме.
Стадии интерпретации снов в соннике Фрейда
Фрейд разбивает цензорский процесс, который мы называем «работой над снами», на несколько стадий:
Проследив за тем, как и что вы контролируете во время ваших сновидений, вы сможете многое узнать о ваших истинных желаниях и побуждениях (если верить его теории). Давайте посмотрим, что же представляет собой каждая стадия работы над снами.
Вторичный процесс при толковании сна по Фрейду
Это способ, при помощи которого нам удается создать целостную историю из нашего сна, пусть даже странного и несвязного.
Подумайте об этом так: предположим, вам поручили эпизод из «Зайнфелда» и сказали, что там должны присутствовать такие персонажи, как Илейн на одноколесном велосипеде с котенком в волосах и пагодой под мышкой, ваш университетский преподаватель гуманитарных наук в виде Крамера, Джерри, учреждающий Библиотеку Конгресса, и Джордж с пирогом, на котором изображена Дженет Рено.
Ваши попытки извлечь смысл из всего этого подобны тому, что совершает вторичный процесс с историей, включающей в себя все эти элементы. Но, совершая свою работу, он тем самым маскирует первичное содержание вашего сна.
Смысл, который он извлекает из всех этих разрозненных частей – сон, который мы видели – называется «явным содержанием». Фрейд был убежден, что вы должны разгадать явное содержание вашего сна и найти в нем скрытое значение или «скрытое содержание» сна.
Стадия конденсации при толковании сна по Фрейду
Конденсацией считается способность создавать из ряда скрытых в снах мыслей одну краткую мысль. Выдающийся психоаналитик и писатель Чарлз Райкрофт утверждает, что при конденсации отдельные детали наших снов символизируют собой несколько тем. Два или более образа могут представлять собой смешанный образ, значение которого имеет отношение к каждому из отдельных образов.
Например, если вам снятся кушанья, готовые сгореть в духовке плиты, которую вы помните с детства, конденсированный образ плиты может обозначать и то, что вы тоскуете по прошлому, и то, что настоящее положение ваших дел «жаркое».
Стадия замещения при толковании сна по Фрейду
Это способ, при помощи которого мы можем смягчить наши беспокойство и тревогу, представляя их себе во сне в безопасном виде. Вы выражаете свою настоятельную потребность, но вы направляете ее на другого человека или на другой предмет. Например, представьте себе, что вы даже не подозреваете, насколько вы сердиты на своего сына–подростка. В мире инстинктов «ид» вы, почувствовали бы, что ваш гнев носит смертоносный характер. Но вместо сна, в котором вы убиваете своего ребенка (а это вызовет у вас тревогу, и вы проснетесь), вам снится сон, что Бевис и Бутхед (его любимые телевизионные герои) погибают от несчастного случая, катаясь на лыжах.
Короче, когда мы производим замещение, мы используем символ как замену значения сна. Отсюда происходит широко известный фрейдистский символизм: любой предмет, хотя бы отдаленно напоминающий фаллос, является символом пениса (ружья, трости, Эйфелева башня..)., а все, что хотя бы отдаленно похоже на вместилище, символизирует влагалище (чашка, пещера, коробка..)..
Проекция как способ толкования сна по Фрейду
Она похожа на замещение, но она сокращает процесс на один шаг. В ваших снах, когда вы проецируете свои угнетенные фантазии на кого–то или на что–то другое, вам все равно снится сон об этом же, но вы не берете на себя ответственность за такие постыдные желания. Пользуясь предыдущим примером о родителе–убийце в области проекции, мы можем сказать, что ваш сын был бы обезглавлен, но только не вами, а кем–нибудь еще. Немножко жестокий пример, не так ли? Просто вы помните: это всего лишь чувства, которые каждый способен испытывать время от времени. Естественно, что вы никогда не приведете их в действие.
Методика толкования снов по Фрейду
Для того чтобы помочь своим пациентам понять, что же означают их сны, Фрейд предлагал им воспользоваться методом свободных ассоциаций, то есть попросту сказать по поводу каждого образа или действия во сне первое, что придет в голову. Когда ясное содержание снов было проанализировано методом свободных ассоциаций, сон можно было понимать как попытку исполнить свое желание.
Ясно, что толкование снов по методу Фрейда – дело нелегкое. Аналитики–фрейдисты проходят долгую подготовку, прежде чем они приступают к этому. Но даже простое знакомство с методами толкования сновидений может помочь вам разобраться в значении ваших снов.
Роль подсознания при толковании снов согласно соннику Фрейда
Что общего между айсбергом и человеческой душой?
Сдаетесь? Ну ладно, мы вам скажем. Говорят, что у них невидимая часть гораздо больше видимой. У людей та часть айсберга (их души), которая остается невидимой, называется «подсознанием». А видимая часть – это та, которая нам известна, наши сознательные мысли. Хотя философы, писатели и мыслители на протяжении всей истории намекали на существование подсознания, именно Зигмунд Фрейд первым выработал концепцию схемы человеческой души и создал термин «подсознание».
Фрейд считал, что в нашей жизни ничего не происходит случайно. Все действия и мысли мотивированы подсознательными конфликтами, вызванными агрессией, сексуальными импульсами и неослабевающим желанием получать удовольствие. Он полагал: для того чтобы нам войти в цивилизованное общество необходимо умерить свои первобытные аппетиты. Но поскольку люди неспособны вырвать их с корнем, они вынуждены загонять их в глубины души.
Он говорил, что трудность подавления такой властной структуры, как «ид»
является причиной того, что она возникает то здесь, то там в замаскированном виде. Этого нельзя отрицать. Она найдет способ проявить себя так или иначе. Иногда это проскальзывает во «фрейдистских оговорках». Эти оговорки могут возникнуть и в реальности, и в наших снах.
Но погодите. Если это правда, и вы на самом деле имеете шанс исполнить в своих снах ваши скрытые желания, тогда почему же вам иногда снятся
Ну, теперь дело принимает по–настоящему интересный оборот.
Хотя, согласно Фрейду, наш внутренний сторож теряет бдительность во время сна, все же он не покидает своего поста. Даже во сне вы можете испытывать сожаление и беспокойство по поводу властных желаний или эмоций, проявляющихся в ваших снах. Для защиты сна (вспомните, Фрейд однажды сказал, что целью сновидений является защита сна) ваша душа заставляет вашего цензора трудиться сверхурочно. Таким образом, вы получаете лучшее от обоих миров: сны можно считать компромиссом, потому что они выражают желания в завуалированной форме, они вам не угрожают, и в то же время вы сладко спите.
К чему снятся тревожные сны по Фрейду?
Фрейд также утверждал, что тревожные сны – продукт наших подавленных сексуальных импульсов. Это приводит нас еще к одному источнику критики теории Фрейда о том, что все, начиная с сигары и кончая зубочисткой, символизирует собой фаллос, а пещеры, кувшины, ямы и прочие вместилища символизируют собой женские половые органы.
Фрейд сам был продуктом своего пола, расы, класса и поколения. Его сексуальная озабоченность, происходила из–за ханжества в отношении секса во времена викторианской эпохи и из–за его собственного отношения к сексу.
Совершенно очевидно, что то значение, которое он приписывал этим символам, может рассказать нам о нем и его времени больше, чем что–либо другое. Его утверждение, что женщины представляют собой испорченный вариант мужчины, и его невежество относительно движущих сил, существующих между матерью и дочерью, конечно же ставят под сомнение многие из его умозаключений.
Опять же, многие из теорий Фрейда, включая и теорию сновидений, позже вызывали еще более сильную неприязнь– потому, что он настойчиво пытался объяснить буквально все нашей подавленной сексуальностью и скрытыми желаниями. Когда дело доходило до толкования снов, многие обращались к одному из его последователей, Карлу Юнгу, чтобы почерпнуть вдохновение в его трудах.
Отношение Фрейда к снам и его утверждение, что они имеют большое значение в жизни человека, было удивительно. Но это не означает, что он был прав на все сто процентов. Мысль о том, что сна представляют собой «безопасную» форму исполнения желаний, неоднократно подвергалась критике. Вы изумитесь, узнав, что среди числа этих критиков был и сам Фрейд. С годами он перестал быть ярым приверженцем этой идеи.
Примеры толкования сновидений по фрейду
Зигмунд Фрейд считается основоположником теории бессознательного. Несмотря на то что сознание и подсознание изучали и другие ученые, не менее знаменитые, именно Фрейда вспоминают, говоря о подсознании и связанных с ним загадках, в том числе и о сновидениях.
Фрейду принадлежит огромное количество работ по психологии человека, среди которых особенно следует отметить «Толкование сновидений», «Я и Оно», «Тотем и табу», «Остроумие и отношение к бессознательному» и многие другие. Поэтому, пытаясь объяснить природу и причины эротических сновидений, обратимся к теории этого ученого.
Согласно Фрейду, все психические процессы человека подчиняются принципу удовольствия. Мы изначально стремимся к получению удовольствия, а неудовольствие вызывает у нас отрицательные эмоции.
В генитальной фазе, с начала подросткового периода, начинается фаза развитой сексуальности. В этот период сексуальные желания удовлетворяются путем нормальной половой деятельности.
Изучая нервное расстройство у пятилетнего ребенка, Фрейд установил связь между снами мальчика и его фобиями. Кошмары ребенка имели следующее содержание: он боялся потерять мать, так как ему «не к кому будет приласкаться». Наяву же отмечалась повышенная нежность к собственной матери, восприятие ее как объект эротического желания. Фрейд отмечает, что сновидение мальчика представляет собой сновидение наказания и вытеснения (то есть перехода психического сознания в бессознательное и удержания его в бессознательном); наслаждение от ласк матери претворяется в страх и содержание сна кардинально изменяется. Ребенок просыпается, прерывая сон, таким образом вытеснение побеждает механизм сновидения.
Как объясняет сновидение Зигмунд Фрейд? Мы уже говорили о том, что сновидения зависят от пережитого наяву. Кроме того, следует отметить роль раздражителей, действующих на спящего, а также душевной жизни бодрствующего человека. Сновидения имеют различные функции, к которым можно отнести психическую, биологическую и некоторые другие.
Следовательно, и сновидения должны быть разные. Поэтому в первую очередь необходимо установить, какие ассоциации возникают у человека, видящего сон.
Информация, которую получает мозг, перерабатывается следующим образом: вначале происходит концентрация различных образов, потом они искажаются, и вслед за этим формируются символы.
Толкование сновидений
Зигмунд Фрейд, 1900
Зигмунд Фрейд – знаменитый ученый, основатель психоанализа. Его новаторские идеи оказали огромное влияние на психологию и всю западную цивилизацию XX века и на протяжении всей его жизни встречали критику в научном сообществе. Среди крупнейших достижений Фрейда: психологизация понятия «бессознательное», разработка теории эдипова комплекса, создание метода свободных ассоциаций и методики толкования сновидений. «Толкование сновидений» Зигмунда Фрейда – одна из самых популярных книг ХХ века, переведенная практически на все языки мира и выдержавшая огромное количество переизданий. Основной предмет исследования в «Толкованиях сновидений» – бессознательное, та часть сознания, которая недоступна восприятию человека, но при этом управляет его желаниями и поступками. Изучение символического значения того, что видится человеку во сне, помогает разобраться в его страхах, подавленных желаниях и психологических проблемах.
Оглавление
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Толкование сновидений предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Метод толкования сновидений
Образец анализа сновидения
Заглавие, данное мною моей книге, само уже говорит о том, с какой традицией связываю я понимание сновидений. Я задался целью показать, что сновидения доступны толкованию, и дополнения к освещению проблемы сновидения лишь помогают мне выполнить мою действительную задачу. Предположением, что сновидение доступно толкованию, я вступаю сразу в противоречие с господствующим учением о сновидениях, да и вообще со всеми теориями, за исключением учения Шернера, ибо «истолковывать сновидение» значит раскрыть его «смысл», заменить его чем-либо, что в качестве полноправного и полноценного звена могло бы быть включено в общую цепь наших душевных процессов. Как мы уже видели, научные теории сновидения не включают в себя проблемы толкования последних, ибо сновидение не является для них вообще душевным актом, а лишь соматическим процессом. Иначе обстоит дело почти всегда с воззрениями на сновидения у широкой публики. Последняя считает своим правом быть непоследовательной и, хотя и признает, что сновидение непонятно и абсурдно, однако не может решиться отрицать какое бы то ни было значение за сновидениями. Руководимая неясным предчувствием, она все же предполагает, что сновидение имеет определенный смысл, быть может, и скрытый и заменяющий собою другой мыслительный процесс и что речь идет лишь о необходимости правильно раскрыть эту замену, чтобы понять скрытое значение сновидения.
Широкая публика старалась поэтому всегда «толковать» сновидения и пользовалась при этом двумя существенно различными методами. Первый из этих методов рассматривает содержание сновидения как нечто целое и старается заменить его другим понятным и в некоторых отношениях аналогичным содержанием. Это — символическое толкование сновидений; оно терпит крушение, разумеется, с самого начала, и те сновидения кажутся не только непонятными, но и спутанными и хаотическими. Примером такого метода служит толкование, которым воспользовался библейский Иосиф для сновидения фараона. Семь тучных коров, после которых появилось семь тощих, пожравших первых, являются символическим замещением предсказания о семи голодных годах в Египте, которые поглотят весь тот избыток, который создадут сытые годы. Большинство искусственных сновидений, созданных поэтической фантазией, предназначено для такого символического толкования, так как они передают мысли поэта в замаскированном виде, приспособленном к известным особенностям наших сновидений. Воззрение, будто сновидение интересуется преимущественно будущим, которое оно может наперед предвидеть, — остаток пророческой роли, приписывавшейся прежде сновидениям, становится затем мотивом, который побуждает символическое толкование изложить найденный смысл сновидения в будущем времени.
Как найти путь к этому символическому толкованию, на этот счет нельзя дать, разумеется, никаких определенных указаний. Успех зависит от остроумия, от непосредственной интуиции субъекта, и потому толкование сновидений при помощи символики вполне зависит от искусства, связанного, очевидно, с особым талантом. Но такому толкованию совершенно противоречит другой популярный метод толкования сновидений. Метод этот может быть назван «расшифровыванием», так как он рассматривает сновидение как своего рода условный шифр, в котором каждый знак при помощи составленного заранее ключа может быть заменен другим знаком общеизвестного значения и смысла. Мне снилось, например, письмо, вслед за ним похороны и так далее: я смотрю в «соннике» и нахожу, что «письмо» означает «досаду», «похороны» — «обручение» и так далее. В дальнейшем уже зависит от меня связать эти понятия и, конечно, перенести их на будущее. Интересным вариантом этого расшифровывания, который до некоторой степени исправляет его механичность, представляет собой сочинение Артемидора из Дальдиса о толковании сновидений.
Здесь во внимание принимается не только содержание сновидения, но и личность и жизненные условия самого грезящего, так что один и тот же элемент сновидения имеет иное значение для богача, женатого и оратора, чем для бедного, холостого и купца. Наиболее существенно в этом методе то, что толкование не обращается на сновидение во всем его целом, а на каждый элемент последнего в отдельности, как будто сновидение является конгломератом, в котором каждая часть обладает особым значением. К созданию этого метода послужили поводом, очевидно, бессвязные, сбивчивые сновидения.
Для научного рассмотрения темы непригодность обоих популярных методов толкования сновидений, конечно, очевидна. Символический метод в применении своем чрезвычайно ограничен и не может претендовать на более или менее общее значение. В методе расшифровывания все направлено к тому, чтобы «ключ», «сонник» был вполне надежным источником, а для этого, разумеется, нет никаких гарантий. Невольно возникает искушение согласиться с философами и психиатрами и вместе с ними отказаться от проблемы толкования сновидений, как от призрачной и излишней задачи.
Я между тем придерживаюсь совершенно иного взгляда. Я имел возможность убедиться, что здесь снова перед нами один из тех нередких случаев, в которых чрезвычайно упорная народная вера ближе подошла к истине вещей, чем суждения современной науки. Я считаю своим долгом утверждать, что сновидение действительно имеет значение и что действительно возможен научный метод его толкования. К этому заключению я пришел следующим путем.
Много лет занимаюсь я изучением многих психопатологических явлений, истерических фобий, навязчивых представлений и т. п. в терапевтических целях. Я имел возможность убедиться при содействии моего сотрудника Брейера, что для таких явлений, воспринимаемых в качестве болезненных симптомов, раскрытие их и устранение совпадают друг с другом. Когда такое патологическое явление удается свести к отдельным элементам, из которых проистекало оно в душевной жизни больного, то тем самым оно устраняется, и больной избавляется от него. При бессилии других наших терапевтических стремлений и ввиду загадочности таких состояний мне казалось целесообразным пойти по пути, открытому Брейером, и, несмотря на многочисленные трудности, достичь намеченной цели. Каким образом сложилась в конце концов техника этого метода, каков был результат стараний, об этом я буду иметь случай говорить в дальнейшем изложении. Во время этих психоаналитических занятий я натолкнулся на толкование сновидений у пациентов, которых я заставлял сообщать мне все их мысли и чувства, возникающие у них по поводу определенного вопроса, рассказывал им свои сновидения и показывал им тем самым, что сновидение может быть заключено в психологическую цепь, которая от данной патологической идеи простирается в глубь воспоминаний. Теперь уже было нетрудно рассматривать самое сновидение как симптом и применять к нему тот же метод толкования, что и к последнему.
Для этого необходима, конечно, известная психическая подготовка больного. От него требуются две вещи: усиление внимания к его психическим восприятиям и устранение критики, при помощи которой он обычно производит подбор возникающих в его мозгу мыслей. В целях его самонаблюдения при помощи повышенного внимания целесообразно, чтобы он занял спокойное положение и закрыл глаза; особенно важным представляется устранение критики воспринятых мыслей и ощущений. Необходимо сказать ему, что успех психоанализа обусловливается тем, что он замечает и сообщает все, что проходит у него через мозг и не пытается подавлять мысли, которые могут показаться ему несущественными, абсурдными или не относящимися к теме; он должен относиться совершенно беспристрастно к своим мыслям; ибо именно эта критика сыграла бы важную роль, если бы ему не удалось найти желанного разъяснения сновидения, навязчивой идеи и т. п.
При психоаналитических занятиях я имел случай заметить, что психическая структура размышляющего человека совершенно иная, чем структура наблюдающего свои психические процессы. При размышлении психический процесс играет большую роль, чем при самом внимательном наблюдении, как то показывает даже напряженная физиономия и морщины на лбу человека, погруженного в раздумье, в противоположность к мимическому спокойствию самонаблюдающего субъекта. В обоих случаях необходимо усиленное внимание, но при обычном размышлении человек сохраняет критику, в силу которой отбрасывает часть возникающих у него мыслей после того, как он их воспринял, или прерывает другие, так что не следит за тем ходом мыслей, который, быть может, они начинают: другие мысли он вообще не сознает, так как они подавляются до их восприятия. Самонаблюдатель, напротив того, старается лишь подавить критику; если это ему удается, он начинает сознавать бесчисленное множество мыслей, которые в противном случае остались бы у него неосознанными. При помощи полученного таким путем материала может быть произведено толкование патологических идей, а также и сновидения. Ясно, таким образом, что тут речь идет о подготовлении психического состояния, которое в отношении распределения психической энергии (подвижного внимания) имеет некоторую аналогию с состоянием засыпания (а вместе с тем и с гипнотическим состоянием). При засыпании «нежелательные представления» появляются наружу вместе с ослаблением произвольного (разумеется, также и критического) процесса, оказывающего влияние на ход наших представлений. В качестве причины такого ослабления мы приводим обычно «утомление»; появляющиеся нежелательные представления преобразовываются в зрительные и слуховые образы. При состоянии, которым пользуются для анализа сновидения и патологических идей, намеренно и умышленно отказываются от активности и используют сохранившуюся психическую энергию (или часть ее) для внимательного прослеживания появляющихся нежелательных мыслей, сохраняющих свой характер представлений (в этом и заключается отличие от состояния при засыпании). Таким образом «нежелательные» представления превращаются в «желательные».
Требуемая здесь установка на мнимо «свободное течение» мыслей с устранением критики, по-видимому, чрезвычайно затруднительна для многих. «Нежелательные мысли» вызывают обычно сильное сопротивление, мешающее им пробиться наружу. Если поверить, однако, нашему великому мыслителю-поэту Шиллеру, то такой же процесс необходим и для поэтического творчества. В одном месте своей переписки с Кернером Шиллер отвечает на жалобу своего друга в его недостаточной плодовитости: «Причина твоих жалоб объясняется, как мне кажется, тем принуждением, которое твой разум оказывает на твое воображение. Я выскажу здесь одну мысль и проиллюстрирую ее сравнением. Мне представляется вредным, если разум чрезвычайно резко критикует появляющиеся мысли, как бы сторожа и самый порыв их. Идея в своем изолированном виде, быть может, чрезвычайно ничтожна и опасна, но вместе с другими, последующими, она может быть чрезвычайно важной; в связи с этими другими идеями, в отдельности такими же ничтожными, она может представить собою весьма интересный и существенный ход мыслей. Обо всем этом не может судить рассудок, если он не сохраняет идею до тех пор, пока не рассматривает ее в связи с остальными. В творческой голове, напротив того, разум снимает с ворот свою стражу, идеи льются в беспорядке и лишь затем он окидывает их взглядом, осматривает целое скопление их. Вы, господа критики, стыдитесь или боитесь мгновенного преходящего безумия, которое наблюдается у всякого творческого разума и продолжительность которого отличает мыслящего художника от мечтателя. Отсюда-то и проистекают ваши жалобы на неплодовитость: вы чересчур рано устраняете мысли и чересчур строго их сортируете». (Письмо от 1 декабря 1788 года).
Большинство моих пациентов осиливают эти трудности уже после первых указаний; для меня лично это тоже не представляет особой трудности, особенно когда я записываю свои мысли. Сумма психической энергии, на которую, таким образом, понижается критическая деятельность и которая в то же время повышает интенсивность самонаблюдения, значительно колеблется, смотря по теме, на которой должно фиксироваться внимание пациента.
Первый шаг при применении этого метода учит, что в качестве объекта внимания следует брать не сновидение во всем его целом, а лишь отдельные элементы его содержания. Если я спрошу неопытного пациента: «Что вызвало у вас такое сновидение?» — то он обычно не может найти ничего в своем умственном кругозоре; мне приходится разложить сновидение на отдельные части, и тогда он к каждой такой части приводит целый ряд мыслей, которые можно назвать «задними мыслями» этих элементов сновидения. В этом первом важном условии мой метод толкования сновидений отличается уже от популярного исторического и легендарного метода толкования при помощи символизации и приближается ко второму методу «расшифровывания». Он, как и последний, представляет собою толкование on detail, а не en masse: как последний, он берет с самого начала сновидение как конгломерат психических явлений.
Во время моих психоанализов у невротиков мне удалось истолковать, наверное, несколько тысяч сновидений, но этим материалом я не воспользуюсь здесь для введения в технику и сущность толкования сновидений. Не говоря уже о том, что мне могли бы возразить, что это сновидения невропатов, не дающие возможности провести аналогию их со сновидениями здоровых людей, к устранению их меня побуждает еще и другая причина. Тема, которой касаются эти сновидения, разумеется, почти всегда история болезни, на которой базируется данный невроз. Благодаря этому для каждого сновидения необходимы были бы чересчур распространенные предварительные сообщения и ознакомление с сущностью и этиологическими условиями психоневроза; все эти вещи сами по себе в высшей степени интересны, они, наверное, отвлекли бы наше внимание от самой проблемы сновидения. Моя же цель заключается, наоборот, в том, чтобы толкованием сновидений подготовить разрешение более трудной и сложной проблемы психологии неврозов. Если же я отказываюсь от сновидений невротиков, от своего главного материала, то я имею уже право не быть чересчур разборчивым в другом материале. Мне остаются лишь те сновидения, которые сообщены мне случайно здоровыми людьми или же которые я нашел в качестве примера в литературе проблемы сновидения. К сожалению, все эти сновидения лишены анализа, без которого я не могу найти смысла сновидения. Мой метод не так удобен, как метод популярного расшифровывания, который при помощи постоянного ключа раскрывает содержание сновидений; я, наоборот, готов к тому, что одно и то же сновидение у различных лиц и при различных обстоятельствах может открывать совершенно различные мысли. Благодаря всему этому я стараюсь использовать мои собственные сновидения как наиболее обильный и удобный материал, проистекающий, во-первых, от довольно нормальной личности, а во-вторых, касающийся самых различных пунктов повседневной жизни. Читатели могут усомниться в надежности такого «самоанализа», — произвол при этом, конечно, не исключен. Однако самонаблюдение, на мой взгляд, значительно удобнее и целесообразнее, чем наблюдение над другими; во всяком случае, можно попытаться установить, какую роль играет самоанализ в толковании сновидений. Другую, значительно большую трудность мне пришлось преодолеть внутри самого себя. Человек испытывает понятную боязнь раскрывать интимные подробности своей душевной жизни: он всегда рискует встретить непонимание окружающих. Но боязнь эту необходимо подавлять. «Всякий психолог, — пишет Дельбеф, — должен признаться в своей слабости, если это признание позволит ему осветить ранее закрытую проблему». И у читателя, как мне кажется, начальный интерес к интимным подробностям должен скоро уступить место исключительному углублению в освещаемую этим психологическую проблему.
Я приведу поэтому одно из моих собственных сновидений и на его примере разъясню свой метод толкования. Каждое такое сновидение нуждается в предварительном сообщении. Мне придется попросить читателя на несколько минут превратить мои интересы в его собственные и вместе со мной погрузиться в подробности моей жизни, ибо такого перенесения с необходимостью требует интерес к скрытому значению сновидения.
Предварительное сообщение: летом 1895 г. мне пришлось подвергнуть психоанализу одну молодую даму, которая находилась в тесной дружбе со мной и моей семьей. Вполне понятно, что такое смешение отношений может стать источником всякого рода неприятных явлений для врача, особенно же для психотерапевта. Личный интерес врача значительнее, его авторитет меньше. Неудача угрожает подорвать дружбу с близкими пациентами. Мое лечение закончилось частичным успехом, пациентка избавилась от истерического страха, но не от всех своих соматических симптомов. Я был в то время не вполне еще убежден в критериях, которые определяют полное окончание истерии, и предложил пациентке «решение», которое показалось ей неприемлемым. Расходясь с нею во мнениях, мы посреди лета временно прекратили лечение. В один прекрасный день меня посетил мой молодой коллега, один из моих близких друзей, бывший недавно в гостях у моей пациентки Ирмы и у ее семьи. Я спросил его, как он ее нашел, и услышал в ответ: ей лучше, но не совсем еще хорошо. Я помню, что эти слова моего друга Отто или, вернее, тон их меня рассердил. Мне показалось, что в этих словах прозвучал упрек, нечто вроде того, будто я обещал пациентке чересчур много. Я объяснил мнимое пристрастие Отто по отношению ко мне влиянием родных пациентки, которым уже давно, как мне казалось, не нравилось мое лечение. Впрочем, неприятное чувство было у меня довольно смутно, и я ничем не проявил его. В тот же вечер я записал довольно подробно историю болезни Ирмы, чтобы вручить ее в свое оправдание доктору М., нашему общему другу и чрезвычайно популярному врачу. В эту же ночь (вернее к утру) я испытал нижеследующее сновидение, записанное мною тотчас же по пробуждении.
Большая зала — много гостей, которых мы принимаем. Среди них Ирма, которую я беру под руку, точно хочу ответить на ее письмо, упрекаю ее в том, что она не приняла моего «решения». Я говорю ей: «Если у тебя есть еще боли, то в этом виновата только ты сама». Она отвечает: «Если бы ты знал, какие у меня боли теперь в горле, желудке и животе, мне все прямо стягивает». Я пугаюсь и смотрю на нее. У нее бледное, опухшее лицо. Мне приходит в голову, что я мог не заметить какого-нибудь органического заболевания. Я подвожу ее к окну, смотрю ей в горло. Она слегка противится, как все женщины, у которых вставные зубы. Я думаю про себя, что ведь ей это не нужно. Рот открывается, я вижу справа большое белое пятно, а немного поодаль странный нарост, похожий на носовую раковину; я вижу его сероватую кору.
Сновидение это имеет перед другими одно преимущество. Тотчас же ясно, с каким событием прошедшего дня оно связано и какой темы касается. Предварительное сообщение дает полное этому освещение. Сообщение Отто относительно здоровья Ирмы, историю болезни которой я писал до позднего вечера, занимало мою душевную деятельность и во время сна. Тем не менее никто, ознакомившись с предварительным сообщением и с содержанием сновидения, не может все же предполагать, что означает мое сновидение. Я и сам этого не знаю. Я удивляюсь болезненным симптомам, на которые указывает мне Ирма в сновидении, так как они совсем не похожи на те, какие я у нее лечил. Я улыбаюсь бессмысленной идее об инъекции пропиленовой кислоты и утешению доктора М. Сновидение в конце своем кажется мне более туманным и непонятным, чем вначале. Чтобы истолковать все это, я произвожу подробный анализ.
Большая зала — много гостей, которых мы принимаем. Мы жили в то лето на улице Бельвю в особняке на небольшом возвышении. Особняк этот был когда-то предназначен для ресторана и имеет поэтому очень высокие комнаты, похожие на залы. Все это мне снилось именно в этом особняке за несколько дней до дня рождения моей жены. Днем жена говорила мне, что в день рождения ждет много гостей, среди них и Ирму. Мое сновидение пользуется этими словами: день рождения жены, много народу, среди них Ирма, мы принимаем гостей в большом зале особняка на Бельвю.
Я упрекаю Ирму в том, что она не приняла моего «решения»; я говорю ей: «Если у тебя есть еще боли, то в этом виновата только ты сама». Я мог бы сказать ей это и наяву, может быть, и говорил даже. Тогда я придерживался того взгляда (впоследствии я в нем разуверился), что моя задача ограничивается сообщением больному скрытого смысла его симптомов: принимают ли они такое «решение» или нет, от которого затем зависит весь успех лечения, за это я уже не ответственен. По фразе, которую я сказал Ирме, я замечаю, что прежде всего не хочу быть виноватым в тех болях, которые она еще чувствует. Если в них виновата сама Ирма, то не могу быть виноватым я. Не следует ли в этом направлении искать смысла сновидения?