Примеры толкования в судебной практике
К вопросу о проблемах толкования закона в Российской Федерации
Под толкованием закона понимается интеллектуальный процесс, состоящий из двух обязательных этапов: уяснения (определение смысла правовых норм самим субъектом толкования) и разъяснения (доведение субъектом толкования уясненного им смысла до иных заинтересованных лиц).
Толкование подразделяется на официальное и неофициальное. Поскольку неофициальное толкование имеет значение только для разрешения научных и бытовых вопросов, не является обязательным для органов судебной власти, представляется целесообразным не останавливаться на нем подробнее в рамках данной работы.
Официальное толкование подразделяется на:
1. Аутентическое толкование — это разъяснение смысла закона, исходящее от органа, принявшего его.
2. Легальное толкование — это разъяснение закона дается органом государственной власти, уполномоченным на то законом.
3. Судебное толкование дается любым судебным органом при применении уголовного закона в процессе рассмотрения конкретных уголовных дел. К данному виду толкования относятся и руководящие постановления Пленума Верховного Суда РФ.
Толкование уголовно-правовых норм при рассмотрении конкретного уголовного дела и для конкретного случая судебным органом называется казуальным толкованием.
Рассматривая вопрос казуального толкования Ч.Беккариа справедливо замечает: «судьям не может принадлежать право толковать уголовные законы исключительно в силу того, что они не являются законодателями. Судьи не получили законы в наследство от наших предков как традицию или завет, которые не оставляют потомкам ничего другого, кроме повиновения. Наоборот, они получают их от живого общества или суверена, его представляющего, как хранителя результатов всеобщего волеизъявления своих современников».
Я согласен с этим положением, считаю, что первоочередная задача закона, как регулятора общественных отношений, это его способность отвечать текущим интересам общества. Тогда и только тогда, когда действующий закон не направлен на самовоспроизводство политической власти, но воплощает собой реальные чаяния общества можно говорить о его общеобязательности.
Здесь представляется целесообразным отметить, что неопределенность закона может возникнуть не только из ошибки, допущенной судьей, при его казуальном толковании, но и из первоначальной неоднозначности защищаемых законом общественных отношений. Например, статьей 228 Уголовного кодекса РФ, помимо прочего, запрещается приобретение и хранение лицом наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов. Остается совершенно непонятным по какому принципу государством решается вопрос по запрету тех или иных общественных отношений, результатом которых является нанесение лицом вреда собственному здоровью.
Разумеется, государство, как общественное образование, защищающее интересы своих граждан, должно существовать исключительно с целью защиты этих самых интересов. Однако, как быть, когда совершеннолетний дееспособный гражданин самостоятельно нарушает свои же интересы? Если государство должно вмешиваться в подобные отношения — то каков предел его вмешательства? Ведь употребление наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, если понимать данное деяние как акт причинения ущерба гражданином самому себе, не имеет принципиального отличия от легальных актов причинения ущерба (употребление алкоголя, табакокурение, пирсинг, набивание татуировок и т.д.).
Таким образом, судье для толкования достается изначально недостаточно определенная норма закона что априори делает любое вынесенное решение неопределенным.
Ч.Беккаре видит причину этого в том: «что судьи не прислушиваются к постоянному и отчетливому гласу закона, а идут на поводу у толкования, ошибающегося и непостоянного».
Но ошибочным будет считать, что глас закона заключается в его формальном определении. Форму закону придает уполномоченный на то орган государственной власти (В РФ это Федеральное собрание). Однако, ни представительность данного государственного органа, ни его сменяемость не смог гарантировать соответствие гласа закона чаяниям общества.
В странах с романо-германской правой системой и невозможно достигнуть такого соответствия. Ибо сменяемость общественной морали и нравственности по своим темпам значительно опережает сменяемость любых представительных органов власти.
Решением данной проблемы мне видится необходимость грамотной имплементации судебного прецедента в нашу правовую систему. Только когда судья при рассмотрении дела сможет выйти за рамки противоречащего разуму закона и принять решение в соответствии с конкретными обстоятельствами дела. Только при таких условиях можно будет говорить не только о по-настоящему судебном толковании закона, но и о реальном существовании принципа разделения властей (ст.10 Конституции РФ), когда противоречащие общественным интересам предписания законодательных органов власти будут иметь широкую возможность для толкования органами судебной власти.
И только такой подход уведет нас от деспотизма закона к его настоящей роли — регулятора общественных отношений.
Буквальное толкование vs неясность условий: как толковать, чтобы не натолковать «лишнего»? (нюансы применения принципа «толкование только в случае неясности»)
Оговорки о дискуссии
В толковании много дискуссионных вопросов, в том числе о количестве и содержании принципов, приемов, канонов толкования. Каждый вопрос сложен, многоаспектен и заслуживает самостоятельного исследования.
В этом смысле любой пост – это больше постановка проблемы и приглашение к обсуждению, чем полное и исчерпывающее решение.
Принципы толкования. «Толкование только в случае неясности».
Принципы толкования представляются собой базовые идеи, которые определяют логику и последовать применения всех иных инструментов толкования.
В этом смысле разработка алгоритма применения принципов толкования является первоочередной задачей правоприменения.
Одним из принципов толкования является «толкование только в случае неясности».
На примере анализа ст. 431 ГК РФ и смоделированной ситуации хочу проиллюстрировать, какие сложности возникают при применении данного принципа.
Казус.
В договоры часто включается условие о том, что должник вправе изменить/ уменьшить предоставление/его порядок, если будет соблюдено некое условие (например, получено согласие третьего лица).
Источником спора в таких ситуациях является существо такого условия и степень его раскрытия в договоре.
Если стороны не конкретизируют, когда именно должник в целом может «активировать» такое условие (например, по каким причинам и когда он может запросить согласие на что-то), на стадии исполнения договора вдруг может выясниться, что представления о содержании такого договорного условия у кредитора и должника не совпадают.
Должник может ориентироваться на текст ясно и конкретно сформулированного условия (например, «в случае получения согласия третьего лица, можно сделать то-то»). А кредитор может считать, что сам факт обращения к такому условию должен быть обусловлен какими-либо сопутствующими и подразумеваемыми обстоятельствами, которые соответствуют сути договоренностей сторон (иначе в чем экономический интерес кредитора по умолчанию без ограничений разрешать должнику отклоняться от согласованного вида/объема/порядка исполнения).
Если кредитор инициирует спор о ненадлежащем исполнении договора со ссылкой на отсутствие оснований для «активации» соответствующего условия, как должен поступить суд?
Варианты для обсуждения.
Вариант 1. Суд может согласиться с тем, что условие договора подразумевало молчаливое согласие сторон договора на то, что обращение к нему должно происходить только в строго ограниченных случаях, учитывая баланс интересов сторон.
Вариант 2. Суд может не согласиться с требованием кредитора и указать, что ему выявлять содержание молчаливого согласия/ намерения сторон в принципе не надо (это находится за рамками правовой оценки конфликта), поскольку условие договора сформулировано предельно ясно, а исполнение договора осуществлено должником в соответствии с условием договора.
Вопросы.
1.Следует ли суду ограничиться только «актом чтения» (и на этом остановиться) или пойти дальше, чтобы найти самый разумный и сбалансированный смысл, скрывающийся за буквальной формулировкой?
2. Каково значение критерия ясности/неясности?
3. Как НЕ превратить толкование в процессе разрешения договорных споров в
(1) «допридумывание» договорных условий судом, исходя из своих представлений о том, о чем стороны хотели договориться (но на самом деле они об этом не договаривались) и, как следствие, игнорирование свободы договора (ст. 421 ГК РФ)?
(2) поощрение неосмотрительности и неграмотности одной из сторон, которая исправляет свои ошибки, допущенные на стадии заключения договора, и, как следствие, игнорирование запрета извлекать любые преимущества из своего недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 ГК РФ)?
Ст. 431 ГК РФ и принцип «толкование только в случае неясности».
Абзац 1 ст. 431 ГК РФ прямо указывает на то, что «При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений».
Далее в абзаце 1 этой же статьи указано, что переход к сопоставлению анализируемого условия договора с другими условиями и смыслом договора в целом осуществляется только в случае, если буквальное значение условия договора неясно.
Если и это не помогает, т.е. не установить содержание договора, то есть существо прав и обязанностей сторон, то только в этом случае необходимо переключиться на выяснение действительной общей воли сторон с учетом (а) цели договора и с принятием во внимание (б) всех соответствующих обстоятельств, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон (абзац 2 ст. 431 ГК РФ).
Т.о., анализ ст. 431 ГК РФ показывает, что принцип «толкования только в случае неясности» законодателю знаком.
Критерий «ясность/неясность» служит своего рода пределом усмотрения суда по включению в границы правовой оценки ситуации дополнительных факторов по сравнению с конкретным текстом/условием договора.
Толкование как «акт чтения» и как «выяснение смысла».
Конечно, сама по себе идея толкования в случае неясности внутренне противоречива в том смысле, что утверждение о ясности текста не освобождает судью от необходимости его толкования, чтобы понять, ясен или не ясен текст. Об этом можно долго спорить.
Сама по себе сложность толкования как интеллектуальной деятельности заключается в том, что судье надо изучить текст/условие договора с позиции «обычных слов и выражений» и, если текст ясен в обычном смысле, просто остановиться, как раз уважая свободу воли сторон и не пытаясь исправить ошибки сторон, даже если они есть.
Для дальнейших действий по поиску смысла (отклонению от буквального текста) необходимы достаточные основания и аргументы сторон (например, неравенство переговорных возможностей, введение в заблуждение и т.п.).
Идея принципа «толкование в случае неясности»
Договор – это соглашение сторон, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 420 ГК РФ).
Поскольку ориентиром служит именно воля сторон (активный аспект свободы договора – по своему усмотрению выбирать, на каких условиях будет заключен договор – п. 4 ст. 421 ГК РФ), то подход к пониманию договора обуславливает существование следующей презумпции: воля и волеизъявление договаривающихся сторон в ясно сформулированных договорных условиях совпадают. Поэтому условие содержит исчерпывающий круг прав и обязанностей и отражает ровно то, о чем стороны договорились.
Поэтому если договор ясен, судья должен уважать очевидные намерения сторон (внутреннюю волю) и не может произвольно вмешиваться, толкуя его по собственному усмотрению (как могло бы быть) или желая исправить очевидные «ошибки».
Чтобы отклониться от буквального текста /условия договора, необходимо именно обосновать его непрозрачность, двусмысленность или иной подобный дефект, влияющий на понимание цели и значения договора.
Поэтому принцип «толкование только в случае неясности» можно рассматривать как инструмент, применение которого позволяет ответить на вопрос – следует ли от толкования как акта чтения (презумпция) перейти к толкованию как акту выявления смысла (опровержение презумпции).
Находит ли такой вывод подтверждение на практике?
(1) В абз. 2, 3 п. 43 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 49
«О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» говорится, что
«При толковании условий договора в силу абзаца первого статьи 431 ГК РФ судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений (буквальное толкование). Такое значение определяется с учетом их общепринятого употребления любым участником гражданского оборота, действующим разумно и добросовестно (пункт 5 статьи 10, пункт 3 статьи 307 ГК РФ), если иное значение не следует из деловой практики сторон и иных обстоятельств дела.
Условия договора подлежат толкованию таким образом, чтобы не позволить какой-либо стороне договора извлекать преимущество из ее незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ). Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду».
Из этого разъяснения следует, что ВС РФ признает значимость и приоритетность буквального толкования. Другое дело, что через оговорку о добросовестности и ином значении опять же демонстрирует сложность установления того самого общепринятого значения и его оценочный характер, что совершенно нормально, учитывая гибкость частного права.
Акцент на недопустимость толкования, каким-либо образом поощряющего недобросовестное поведение, сформулирован широко, а, следовательно, может расцениваться и как указание не поощрять неосмотрительность сторон и не исправлять их ошибки.
(2) П. 11 «Обзор судебной практики ВС РФ N 3 (2018)» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 14.11.2018):
Цитируется ст. 431 ГК РФ + указывается:
«Изложенные в данной норме правила толкования договора подлежат последовательному применению при соблюдении предусмотренных в ней условий.
Следовательно, в случае толкования условий договора путем их сопоставления с другими условиями договора и смыслом договора в целом суду следовало указать, на каком основании он пришел к выводу о неясности толкуемых условий исходя из буквального значения содержащихся в нем слов и выражений, а в случае толкования условий договора путем выяснения действительной воли сторон с учетом цели договора суду следовало указать, в связи с чем он пришел к выводу о невозможности определить содержание договора с использованием других правил его толкования».
Сформулированная позиция, как представляется, отражает следующие идеи, заложенные в принцип «толкование только в случае неясности»:
а. Буквальное толкование как акт чтения является общим правилом.
б. Обязательным условием перехода к иным правилам/методам/ приемам толкования как акту выявления смысла является не просто установление неясности условия (учитывая открытый характер содержания этого понятия), но и надлежащее обоснование этого.
(3) П. 8 «Обзор судебной практики ВС РФ N 2 (2020)» (утв. Президиумом ВС РФ 22.07.2020):
«В соответствии со ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
В апелляционной жалобе Г. указывала, что заключение договора с условием, оговаривающим порядок проверки помещения, явно указывает на то, что воля нанимателя (проживающего лица) состояла в том, чтобы собственник посещал помещение только так и не посещал в случаях, не предусмотренных договором, и, следовательно, проникновение было совершено против воли проживающего лица».
Несмотря на то, что в этом примере ВС РФ не дает интерпретации самого понятия «буквальное значение», приведенный далее пример как раз показывает, что условие договора должно восприниматься ровно так, как оно сформулировано, а не иначе (толкование как акт чтения).
Вместо итога:
Возвращаясь к смоделированной ситуации и вариантам ее решения, можно сказать, что
обоснованным, как мне представляется, является выбор по умолчанию вариант 2 (толкование как акт чтения = ясность условия без придумывания, каким идеальным оно могло бы быть),
пока надлежащим образом не обоснована необходимость перехода к варианту 1 (толкование как акт поиска смысла и действительной воли сторон, обусловленный серьезной и достаточной причиной, например, неравенством переговорных возможностей, введением в заблуждение и т.п.).
При таком подходе обеспечивается, как представляется, такое разрешение споров о толковании договоров, когда суд посредством буквального толкования, ограниченного текстом/ общепринятым значением выражения, устанавливает волю сторон БЕЗ НЕОБХОДИМОСТИ исследования обстоятельств, которые могут свидетельствовать об ином, отличном от буквального, значении спорного условия.