Про сны с дикаприо
«Начало»: Полеты во сне и наяву
Рецензии на фильмы >>
Кристофер Нолан путешествует по подсознанию Леонардо ди Каприо
Феерично провалив операцию похищения сокровенной идеи из головы крупного азиатского бизнесмена (Кен Ватанабе 
) профессиональный похититель мыслей Дом Кобб (Леонардо ди Каприо 
) со своим сподручным Артуром (Джозеф Гордон-Левитт 
) решают залечь на дно. До дна добраться не удается – все тот же проворный бизнесмен предлагает Коббу миссию практически невыполнимую – внедрить в голову своего молодого, но опасного конкурента (Килиан Мерфи 
) вредоносную идею и тем самым развалить его компанию. Желающий вернуться в уютные рамки закона Кобб тут же приглашает в команду имитатора из Момбасы (Том Харди 
), студентку архитектурного (Эллен Пейдж 
) и меркантильного химика (Рао), чтобы последовательно погрузиться на три уровня подсознания жертвы. Все, понятное дело, пойдет наперекосяк – сперва выяснится, что мозги молодого магната охраняет армия мужиков с большими пушками, а затем в процесс начнет активно вмешиваться подсознание самого Кобба, представленное, в основном, его покойной женой (Марион Котийяр 
). Тут уже тремя остановками, ясно, не отделаться, и вот Кобб уходит все глубже в бездонное пространство нереального. Индикаторами настоящего мира могут служить только миниатюрная юла и Майкл Кейн 
.
Любовь массовой аудитории к англичанину Кристоферу Нолану 
легко объяснить известной мыслью Барта об удовольствии малоискушенного при соприкосновении с (иллюзорно)значительным и (псевдо)таинственным. Убежденный рационалист Нолан эту формулу успеха знает, пользуется ей с нескрываемым удовольствием и даже, сознательно или нет, саморазоблачается в последнем кадре «Начала». Другое дело, что в маниакальном стремлении нагнать значительности и монументальности он на бегу наступает на все-все-все старые грабли. Традиционное нолановское раздвоение личности на хитрого детективщика и серьезного автора традиционно оборачивается неполноценностью обоих. Сюжет со всеми перипетиями и откровениями становится очевиден еще до того, как представят всех действующих лиц (см. «Престиж»), а фразам про берег нашего подсознания не удается замаскировать банальную смысловую составляющую, которую вполне можно пересказать на словах – получится неплохая эзотерическая брошюра.
Однако вновь имея на руках все козыри – идея, которая человека поталантливее возвела бы в ранг великих, лучшие актеры и т.д., Нолан все же умудряется на этот раз сыграть в ничью – делает отличное сиюминутное кино на любителя. А любителю хочется сесть в кресло, и чтобы его щекотали. Что-что, а это Нолан делать умеет, пускай при этом львиная доля ответственности лежит на музыке и пиротехнике. Смотреть трехчасовую почти картину ни разу не скучно, при том, что «Начало» выгодно отличается от большинства голливудских блокбастеров последних лет, поддающих истории бодрости эпилептической нарезкой. Все актеры – четко на своих местах, а их образы грамотно прописаны, исключая разве что героиню Эллен Пейдж, редуцированную до функции экскурсанта – у нее в репликах одни вопросительные предложения – и, как ни странно, ди Каприо, паразитирующего на своей фактуре мужчины на грани нервного срыва. Интереснее всего, что показательно, получились Гордон-Левитт и Мерфи, у которых за внешностью рядовых бухгалтеров вроде бы проглядывается что-то живое. Что-то живое часто мелькает и в этом чисто механическом мире Нолана – в первую очередь, снят он изобретательно, в отличие от того же «Темного рыцаря», где изо всех сил старающиеся актеры расшибались об грубую сериальную эстетику. А в «Начале» фургон в течение часа красиво падает в реку. А ди Каприо построил себе здание из воспоминаний и путешествует по нему на лифте. А Гордон-Левитт дерется в невесомости. А Париж усилием мысли складывается карточным домиком.
Можно недоумевать, почему человек, для доступности любящий все раскладывать по полочкам, так отчаянно стремится в область иррационального. Можно сказать, что сны – не лучшая территория для художника с ментальностью экскаватора. Нолан сам это прекрасно понимает и не тягается ни с «Солярисом», ни с «Матрицей» – в открытую заимствуя у них сюжетные линии, он все же уклоняется от прямого диалога. Его фильм, скорее, безупречная иллюстрация старой мысли о сходстве фильма со сновидением – и там, и там мысль сдвигает с места города. Сколько голливудских блокбастеров на этом построено? «Начало» и есть образцовый голливудский блокбастер. И ответ на лишний, по большому счету, финальный вопрос может быть только один. Спасибо, мы отлично выспались. Хватит смотреть на юлу, ребята. Кино заканчивается – начинается реальность.
«Начало»: Полеты во сне и наяву
Спутник телезрителя >>
Кристофер Нолан путешествует по подсознанию Леонардо ди Каприо
Феерично провалив операцию похищения сокровенной идеи из головы крупного азиатского бизнесмена (Кен Ватанабе ) профессиональный похититель мыслей Дом Кобб (Леонардо ди Каприо ) со своим сподручным Артуром (Джозеф Гордон-Левитт ) решают залечь на дно. До дна добраться не удается – все тот же проворный бизнесмен предлагает Коббу миссию практически невыполнимую – внедрить в голову своего молодого, но опасного конкурента (Килиан Мерфи ) вредоносную идею и тем самым развалить его компанию. Желающий вернуться в уютные рамки закона Кобб тут же приглашает в команду имитатора из Момбасы (Том Харди ), студентку архитектурного (Эллен Пейдж ) и меркантильного химика (Рао), чтобы последовательно погрузиться на три уровня подсознания жертвы. Все, понятное дело, пойдет наперекосяк – сперва выяснится, что мозги молодого магната охраняет армия мужиков с большими пушками, а затем в процесс начнет активно вмешиваться подсознание самого Кобба, представленное, в основном, его покойной женой (Марион Котийяр ). Тут уже тремя остановками, ясно, не отделаться, и вот Кобб уходит все глубже в бездонное пространство нереального. Индикаторами настоящего мира могут служить только миниатюрная юла и Майкл Кейн .
Любовь массовой аудитории к англичанину Кристоферу Нолану легко объяснить известной мыслью Барта об удовольствии малоискушенного при соприкосновении с (иллюзорно)значительным и (псевдо)таинственным. Убежденный рационалист Нолан эту формулу успеха знает, пользуется ей с нескрываемым удовольствием и даже, сознательно или нет, саморазоблачается в последнем кадре «Начала». Другое дело, что в маниакальном стремлении нагнать значительности и монументальности он на бегу наступает на все-все-все старые грабли. Традиционное нолановское раздвоение личности на хитрого детективщика и серьезного автора традиционно оборачивается неполноценностью обоих. Сюжет со всеми перипетиями и откровениями становится очевиден еще до того, как представят всех действующих лиц (см. «Престиж»), а фразам про берег нашего подсознания не удается замаскировать банальную смысловую составляющую, которую вполне можно пересказать на словах – получится неплохая эзотерическая брошюра.
Однако вновь имея на руках все козыри – идея, которая человека поталантливее возвела бы в ранг великих, лучшие актеры и т.д., Нолан все же умудряется на этот раз сыграть в ничью – делает отличное сиюминутное кино на любителя. А любителю хочется сесть в кресло, и чтобы его щекотали. Что-что, а это Нолан делать умеет, пускай при этом львиная доля ответственности лежит на музыке и пиротехнике. Смотреть трехчасовую почти картину ни разу не скучно, при том, что «Начало» выгодно отличается от большинства голливудских блокбастеров последних лет, поддающих истории бодрости эпилептической нарезкой. Все актеры – четко на своих местах, а их образы грамотно прописаны, исключая разве что героиню Эллен Пейдж, редуцированную до функции экскурсанта – у нее в репликах одни вопросительные предложения – и, как ни странно, ди Каприо, паразитирующего на своей фактуре мужчины на грани нервного срыва. Интереснее всего, что показательно, получились Гордон-Левитт и Мерфи, у которых за внешностью рядовых бухгалтеров вроде бы проглядывается что-то живое. Что-то живое часто мелькает и в этом чисто механическом мире Нолана – в первую очередь, снят он изобретательно, в отличие от того же «Темного рыцаря», где изо всех сил старающиеся актеры расшибались об грубую сериальную эстетику. А в «Начале» фургон в течение часа красиво падает в реку. А ди Каприо построил себе здание из воспоминаний и путешествует по нему на лифте. А Гордон-Левитт дерется в невесомости. А Париж усилием мысли складывается карточным домиком.
Можно недоумевать, почему человек, для доступности любящий все раскладывать по полочкам, так отчаянно стремится в область иррационального. Можно сказать, что сны – не лучшая территория для художника с ментальностью экскаватора. Нолан сам это прекрасно понимает и не тягается ни с «Солярисом», ни с «Матрицей» – в открытую заимствуя у них сюжетные линии, он все же уклоняется от прямого диалога. Его фильм, скорее, безупречная иллюстрация старой мысли о сходстве фильма со сновидением – и там, и там мысль сдвигает с места города. Сколько голливудских блокбастеров на этом построено? «Начало» и есть образцовый голливудский блокбастер. И ответ на лишний, по большому счету, финальный вопрос может быть только один. Спасибо, мы отлично выспались. Хватит смотреть на юлу, ребята. Кино заканчивается – начинается реальность.
Скрытый смысл
Анализ фильмов и философская пропедевтика
Вы здесь
«Начало». Психологический разбор фильма
Кристофер Нолан в своем фильме «Начало» размывает грань между кино и сновидениями (на сайте есть видео, где об этом подробно рассказано).
Сам Нолан как-то сравнил команду Доминика Кобба, выполнявшую внедрение, со съемочной группой фильма. Это вполне недвусмысленный намек на то, что фильм как коллективное сновидение может быть использован для внедрения определенных идей в сознание зрителя. И наверняка «Начало» не является исключением. Давайте выясним, какую идею поместил в нас режиссер.
Повествование фильма построено вокруг идеи осознанных сновидений. Осознанные сновидения действительно возможны, их особенность в том, что сновидец понимает, что находится во сне, и по своему желанию может управлять содержанием сна. По сути, это обычное фантазирование, но максимально реалистичное за счет того, что от внешней реальности сознание сновидца отключено.
К художественному вымыслу относится идея сна внутри сна с двадцатикратным замедлением времени на каждом уровне и идея совместного сновидения.
Линия Кобба
Фильм содержит две архетипических сюжетных линии – «избавление от заклятия», когда герой должен освободиться от одержимости некой злой силой и «добыча сокровища». Первую реализует герой Леонардо Ди Каприо – Доминик Кобб, вторую – Роберт Фишер, герой Киллиана Мёрфи.
Рассмотрим подробнее линию Кобба.
На протяжении фильма Кобба преследует образ его жены. Это преследование является следствием чувства вины, которое испытывает Кобб, так как он считает себя виновным в ее самоубийстве.
Насколько нам известно, Моллори жила во Франции до замужества с Коббом. Если перевести ее сокращенное имя Мол с французского, то оно означает болезнь или зло, что точно описывает, кем ее образ стал для Кобба.
В сценах, где Кобб находится во сне или в воспоминаниях, на его левой руке надето обручальное кольцо. С одной стороны, это подсказка режиссера, чтобы не запутать зрителя, с другой – кольцо имеет психологическое значение, указывающее на то, что он не может отказаться от своей роли супруга Мол, не может смириться с ее потерей, и этот факт вызывает негативные последствия в его жизни.
История Кобба
Когда-то Доминик Кобб, сделал своей будущей жене Моллори предложение и сказал, что видел сон, в котором они состарились вместе. По-видимому, эти слова пришлись по душе Моллори.
«… что мы состаримся вместе. – это еще возможно.Ты знаешь, как меня найти» 55:08
Это сцена из воспоминаний Кобба.
Фактически, Кобб задал себе программу, сценарий своей жизни, или, проще говоря, поставил перед собой обязательство, согласно которому он должен прожить с Мол до старости. Этот сценарий – «ты должен прожить с Мол до старости» — в дальнейшем станет основой внутреннего конфликта Кобба.
Кобб с женой были архитекторами и погружались в осознанные сновидения, занимаясь творчеством. Но для Мол мир фантазий стал более привлекательным, чем реальный, ведь там они были богами. После десятилетий чистого творчества Мол решила получше обустроиться в лимбе, перенеся туда объекты из воспоминаний.
«Мы строили много лет, а потом взялись за воспоминания» 01:57:07
Помимо тех домов, в которых они жили вместе с Коббом, Мол также перенесла в лимб дом из своего детства, а чтобы не беспокоиться оттого, что всё окружающее нереально, она вытеснила эту мысль в бессознательное. Это образно показано как запирание тотема в сейфе.
Лимб стал ее реальностью 01:17:24
Для Кобба жизнь во сне стала невыносима, что подтверждает отсутствие в лимбе построек из его личной жизни.
Чтобы вытащить Мол из лимба, Кобб заронил в нее идею о нереальности мира, в котором она пребывает, после чего убедил ее лечь с ним под поезд, чтобы выйти из сна. (На всякий случай поясню, что Мол вовсе не требовалось заглядывать в сейф, чтобы увидеть вращающийся волчок, ведь и сейф, и волчок – это элементы ее психики).
По словам Кобба, они пробыли в лимбе почти 50 лет и успели состариться. Режиссер подтверждает это двухсекундной сценой:
Перед самоубийством она получает свидетельства от трех психиатров о своем психическом здоровье и сообщает в полицию, что Кобб угрожал ей и она боится за свою жизнь. После этого устраивает в номере гостиницы беспорядок и спрыгивает с карниза.
После смерти Мол Кобб вынужден скрываться от полиции, так как он не смог бы доказать свою невиновность. Кобб пускается в бега, а его дети остаются жить с родителями жены.
В принципе, фильм допускает такую трактовку, но никаких явных фактов для подтверждения этой теории не даёт. Правда, психологический анализ (который я провожу в премиум-разборе) показывает, что Мол по-видимому оказывала моральное давление на Кобба, и теоретически это могло стать причиной его желания избавиться от нее. Но на мой взгляд, допущение, что Кобб злоумышленник слишком натянуто. Я думаю, что режиссер хотел донести до нас другую идею.
Борьба Кобба с проекцией
После смерти жены Кобб постоянно испытывает чувство вины, за то, что проник в ее подсознание.
Поскольку Кобб любит Мол, он хочет сохранить возможность видеть ее, для чего сооружает в пространстве сна систему воспоминаний. Это воспоминания о тех моментах, о которых он сожалеет и которые хотел бы изменить. Как заметила Ариадна, это своеобразная тюрьма, в которой Кобб хочет запереть Мол, чтобы, с одной стороны, не расставаться с ней, но с другой, чтобы она не мешала ему.
В моих снах мы всё еще вместе 56:10
Но комплекс вины в сознании Кобба обретает облик Мол и начинает преследовать его в снах.
Краеугольным камнем, на котором вырос комплекс вины Кобба, стало то самое обязательство, которое он взял на себя: «я должен состариться вместе с Мол».
Реальная Мол и проекция
Важно различать в фильме реальную Мол и ее проекцию в сознании Кобба. Неслучайно режиссер называет Мол Тенью: она не живая личность, она то, что осталось от умершей Моллори, лишь ее отражение в душе Кобба.
Поэтому проекция Мол — это часть личности Кобба. И общаясь с проекцией, он, по сути, общается с самим собой. Это значит, что если проекция Мол обвиняет Кобба в том, что он не сдержал свое обещание, то это значит, что Кобб сам себя в этом обвиняет.
Проекция Мол постоянно пытается нарушить сознательные намерения Кобба. Это типичное поведение любого психического комплекса. Чем сильнее комплекс подавляется, тем больше энергии он будет затрачивать, чтобы достичь уровня сознания. Поэтому наши комплексы проявляются в самый неподходящий момент, портя наши планы – в момент, когда сознательный контроль ослаблен.
Но главное намерение Тени Мол – затащить Кобба в лимб. В этом проявляется ее сходство с архетипом Великой Матери, которая, и обещаниями блаженства, и угрозами пытается удержать сознание в своём лоне. Также ее можно сравнить с Танатосом, олицетворением смерти в греческой мифологии (который, кстати, считался братом близнецом Гипноса, бога сна). Мол сама является тенью и пытается затащить Кобба в мир теней.
Но откуда черпает свою энергию Тень Мол? Ведь непохоже, что Кобб вытесняет чувство вины; он вполнее ее осознаёт.
Думаю, 1) убежденность в том, что он обязан выполнить своё обязательство, 2) желание искупления вины и 3) желание продлить жизнь Мол хотя бы в реальности сна подпитывают проекцию Мол и поддерживают внутренний конфликт Кобба.
Тень Мол давит именно на эти слабые места Кобба:
«Но ты можешь искупить вину, сдержать обещание» 02:05:20
В душе Кобба идет борьба за то, какую реальность принять: более удобную или более правдивую. Что выбрать: долгую жизнь с возлюбленной во сне или утрату возлюбленной в реальности? Стать воображаемым богом или реальным человеком?
Это борьба между правдой и ложью. Реальность – горька, но правдива. Сон – приятен, но ложен.
Помните, Кобб говорил:
«Подсознание стимулируется эмоциями, не разумом» — 00:50:16
Проекция Мол использует это как зацепку и апеллирует к эмоциям Кобба.
«Во что ты веришь, что ты чувствуешь?» 02:02:12
Парадоксально, но именно чувство вины оказывается тем маркером и критерием, позволяющим Коббу отличить реальность от фантазии.
«Я чувствую вину. Я знаю правду» 02:02:35
То есть: вина напоминает о поступке => поступок напоминает о реальности => следовательно, принять вину, значит принять реальность и отвергнуть иллюзию.
Поэтому в итоге Кобб всё-таки полностью осознаёт образ Мол как лишь проекцию.
«Я не могу остаться, потому что ее не существует» 02:07:50
Еще одним критерием различения фантазии и реальности стала сложность и противоречивость живого человека, которую невозможно представить в воображении.
Ты просто тень моей реальной жены. Но ты недостаточно хороша. 02:08:20
Выводы
Несмотря на то, что многие после просмотра фильма решили, что Нолан заставил нас усомниться в окружающей реальности, думаю, что в наше подсознание он внедрил совсем другую идею. А именно: что бегство от реальности может быть смертельно опасным. Я убежден, что фильм «Начало» — глубоко позитивный. И в то время как нас со всех сторон атакуют идеями об иллюзорности мира, Нолан напоминает нам о том, что наша личность формируется именно здесь, в чувственном мире.
В «Начале» Нолан показывает, что, только принимая неприятное – в первую очередь в самих себе, мы остаёмся в реальности.
Когда Кобб видит своих детей, для него уже неважно, упадет волчок или нет. Неважно не потому, что он был готов остаться во сне (мы видели, что это не так).
Его безразличие к волчку говорит о том, что он избавился от своей привязанности к Мол (ведь это был ее тотем). А также потому, что если у человека есть нечто, что придаёт смысл его жизни, и это нечто лежит за пределами его субъективности (для Кобба это дети), то вопрос о реальности мира становится псевдопроблемой.
Это еще не всё! Я подготовил для вас еще одно видео, в котором разбираю характер Моллори и особенности их с Коббом отношений, даю трактовку линии Фишера и рассказываю о нескольких интересных деталях, которые я заметил в процессе анализа фильма.
Рецензия на фильм «Начало»
Долгожданный фантастический эпик Кристофера Нолана оказался тщательно продуманной, хотя и не слишком изобретательной историей про то, что подсадка идей в чужую голову связана с опасностью повстречать там разъяренную Марион Котияр.
У Дома Кобба (Леонардо ДиКаприо) редкая и не вполне легальная профессия – он и его специально обученные помощники проникают в сны людей и крадут оттуда ценную информацию. Однако после не слишком удачной попытки взломать подсознание японского магната, Кобб получает от него же задание иного свойства. В обмен на право вернуться к детям в США, где взломщика разыскивают госорганы, тот должен подсадить наследнику (Килиан Мерфи) монополистской корпорации идею о том, чтобы эту корпорацию развалить. Крепко озадаченный, Кобб начинает собирать команду специалистов: из Парижа выписывает «архитектора» (Эллен Пэйдж), которая должна будет сон построить, из Момбасы – «имитатора» (Том Харди), который станет доставать субтильного коббова напарника (Джозеф Гордон-Левитт), а заодно и «химика», который всех усыпит.
Согласно легенде, идея «Начала» появилась у Кристофера Нолана, когда тому было 16 лет, однако для реализации ее режиссеру потребовались двадцать с лишним лет практики и один «Черный рыцарь», сборы которого и острое желание студии собрать еще и на третьем фильме про Бэтмена, стали достаточным основанием для того, чтобы потребовать 200 миллионов на оригинальную ленту про тепловоз, катящий по центральныи улицам Нью-Йорка. И непонятно, что тут более удивительно – то, что миллионы дали или то, что миллионы эти фильм, по всей видимости, отобьет.
Другой парадокс состоит в том, что «сверхоконцетуальное» кино, сути которого, якобы, не могли уразуметь, даже снимавшиеся в нем актеры, оказалось, да, масштабным, дорогим – и довольно прозрачным. Нолан достроил исходный синопсис, натурально, по линейке и на месте предполагавшейся сенсации создал четкую конструкцию, где уже не осталось места для откровений и романтического домысливания (если не считать финала, где, выбирая из двух вариантов, тоже особо не разбежишься). Все процедуры погружения в сон и вывода из оного описываются с точностью, какой могли бы позавидовать все, кому приходилось собирать по инструкции шкафы IKEA. А собственно подсознание изображается не темным морем смутных образов, но строгим четырехъярусным построением (герои трижды погружаются в сон во сне), охраняемым не фрейдистскими комплексами и даже не Фредди Крюггером, но людьми с автоматами. В «Начале», функционирующем, по сути своей, как коллективное «хайст муви», и сами мозгоправы дурят бессознательное при помощи тех приемов, какими Дэнни Оушен и его друзья обходили охранные системы казино. И хотя на одном из ярусов героям приходится оперировать, например, в невесомости, финальной их целью становится все тот же сейф.
Помимо автоматчиков препятствия взломщикам чинит и покойная жена Кобба (Марион Котияр) – точнее ее проекция, порождаемая подсознанием героя, который отвечает в фильме за драму и служит иллюстрацией к расхожему мнению о том, что много спать вредно. И надо заметить, что ДиКаприо, не впервые играющий парня с проблемами в восприятии реальности и уже в третьем фильме подряд теряющий супругу, не только хмурится с привычной убедительностью, но скоро и вообще разучится улыбаться.
Причем, в случае с «Началом» жертва эта будет бессмысленной, поскольку Нолан затеял свой эпик не столько для исследования психопатологических глубин, безусловно, богатой темы, сколько для демонстрации собственной режиссерской ловкости – де ему «не слабо» синхронизировать друг с другом три-четыре-пять уровней действия, на каждом из которых свои физические законы и свое течение времени.
И действительно, режиссера можно упрекнуть лишь в том, что он потратил 200 миллионов на облицовку бессознательного стеклом и бетоном – сами плиты у него лежат ровно, а стекло бликует ослепительно.