Малина что зашухарила мурка

Малина что зашухарила мурка

Владимир Бахтин

«МУРКИНА» ИСТОРИЯ

«Нева», 1997, №4, стр. 229-232.

Я вырос на рабочей окраине Ленинграда, у завода «Большевик», и знаю «Мурку» с малых лет. Знал, как и все мои школьные и дворовые дружки. Все считали ее блатной, хулиганской. Но все равно пели.

Однако, оказывается, «Мурка» не всегда была такой.

Здравствуй, моя Мурка, Мурка дорогая!
Помнишь ли ты, Мурка, наш роман?
Как с тобой любили, время проводили
И совсем не знали про обман.

А потом случилось, счастье закатилось,
Мурка, моя верная жена,
Стала ты чужая и совсем другая,
Стала ты мне, Мурка, неверна.

Тяжело мне стало, вышел я из зала
И один по улицам бродил.
Для тебя я, Мурка, не ценней окурка,
А тебя я, Мурка, так любил!

Я к ней подбегаю, за руку хватаю:
(1)
Разве ты забыла, как меня любила,
Что решила франта подцепить?

Мурка, в чем же дело, что ты не имела?
Разве я тебя не одевал?
Шляпки и жакетки, кольца и браслетки
Разве я тебе не покупал?

Здравствуй, моя Мурка, Мурка дорогая,
Здравствуй, моя Мурка, и прощай!
Ты меня любила, а потом забыла
И за это пулю получай!

Технически наша «Мурка» гораздо слабее первой: там строго выдержана внутренняя рифмовка, а здесь и обычная рифма сильно хромает. Но сила искренности все побеждает, этих огрехов не замечаешь, их как бы нет.

Кто слыхал про банду а городе Одессе?
В ней водились урки, шулера,
Часто занимались темными делами,
И за ней следило Губчека.

Повстречал я Мурку на балу случайно,
Девушка сияла красотой,
Но была бандитка первого разряда
И вела на дело за собой.

В темном переулке повстречались урки,
И один из урок говорит:
— Мы ее поймали, в кожаной тужурке
Там, за переулочком, лежит.

Здравствуй, Слоя Мурка, Мурка дорогая,
Здравствуй, моя Мурка, и прощай!
Ты зашухарила всю нашу малину,
А теперь маслину получай!

Разве тебе, Мурка, плохо было с нами,
Разве не хватало барахла?
Что тебя заставило связаться с легашами
И пойти работать в Губчека?

Раньше ты носила фетровые боты,
Фетровые боты на большой,
А теперь ты носишь рваные галоши,
Потому что муж легавый твой.

. Я всегда на деле рулевой.
На твоей хавире темными ночами
Часто развлекались мы с тобой.

Речь держала баба, звали ее Мурка,
Хитрая и умная была!
Даже злые урки все боялись Мурки,
Воровскую жизнь она вела.

Шли мы раз на дело, выпить захотелось,
Мы зашли в фартовый (вариант: портовый) ресторан.
Там она сидела с агентами МУРа,
А под клифтом был у ней наган.

Тишина немая, только ветер воет,
Мы нашли укромный уголок
И убили Мурку в кожаной тужурке.
Покатился красный гребешок.

Прибыла в Одессу банда из Амура,
В банде были урки, шулера.
Банда занималась темными делами,
И за ней следило Губчека.

Мурка, ты мой Муреночек,
Мурка, ты мой котеночек,
Мурка, Маруся Климова,
Прости любимого!

Ведь пошли провалы, начались облавы,
Много стало наших пропадать.
Как узнать скорее, кто же стал шалавым,
Чтобы за измену покарать?

Раз пошли на дело, выпить захотелось,
Мы зашли в шикарный ресторан.
Там сидела Мурка в кожаной тужурке,
А из-под полы торчал наган.

Мурка, в чем же дело, что ты не имела?
Разве я тебя не одевал?
Кольца и браслеты, юбки и жакеты
Разве ж я тебе не добывал?

Здравствуй, моя Мурка, Мурка дорогая,
Здравствуй, моя Мурка, и прощай!
Ты зашухерила всю нашу малину,
А теперь маслину получай!

Мурка, ты мой Муреночек,
Мурка, ты мой котеночек,
Мурка, Маруся Климова,
Прости любимого!

Слышал, есть еще ростовская и днепропетровская «Мурки».

Сегодня «Мурку» исполняют многие профессиональные певцы. Недавно спел ее в передаче «В нашу гавань заходили корабли» сам Гарри Каспаров. У него одна строка точнее, чем в других вариантах «Даже злые урки остерегались Мурки. «

В темном переулке встретил Вовка Мурку.
— Здравствуй, дорогая, и прощай!
Ты меня любила, и теперь забыла,
И теперь за это получай!

Мурку хоронили, все собаки выли,
Кошки отдавали рапорта.
И на белом гробе кровью написали:
«Спи, котенок, спи, Муренок, спи!»

Банду ту поймали и арестовали,
К Муркиной могиле подошли.
— Мы же не хотели, мы же не хотели.
Дорогая Мурочка, прости!

Чувствуете жестокую современность, неизвестную уголовникам довоенной поры. Отчасти дело спасает современная же ирония. Но всего текста ей не перебороть.

Записал «Мурку» и известный Борис Рубашкин. У него есть такой выразительный куплет:

В Одессе родилась некая пародия на «Мурку», где действуют Сарра и Рабинович. Пародия эта настолько бездарна, малограмотна, что ее и цитировать не хочется.

Запоминающаяся мелодия не могла остаться в пределах одной песни, одного приблизительно сюжета. Фольклор всегда охотно использует в новых произведениях однажды удачно найденные образы, строки, мотивы.

Здравствуй, Леваневский, здравствуй, Ляпидевский,
Здравствуй, лагерь Шмидта, и прощай!
Капитан Воронин судно проворонил,
А теперь червонцы получай!

Если бы не Мишка, Мишка Водопьянов,
Не видать бы вам родной Москвы!
Плавали б на льдине, как в своей малине,
По-медвежьи выли от тоски.

Вы теперь герои. Словно пчелы в рое,
Собрались в родимой стороне.
Деньги получили, в Крым все укатили,
А «Челюскин» плавает на дне.

Вспоминаю еще отдельные строки (возможно, это другой вариант, их было несколько):

Солнце догорает, наступает вечер,
А кругом зеленая трава.
Вечер обещает радостную встречу,
Радостную встречу у окна.

Ласково и нежно запоет гитара,
А за ней тихохонько и я.
Вздрогнет занавеска, выглянет в окошко
Милая, хорошая моя.

Вот так обычная городская песня стала блатной, а потом опять вернулась в приличное общество.

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Музыка

—Рубрики

—Всегда под рукой

—

—неизвестно

—Стена

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Постоянные читатели

—Сообщества

—Трансляции

—Статистика

История одной песни: «Мурка»

История одной песни: «Мурка»

( Б.Рубашкин — Мурка)
Вершиной блатной песенной классики является знаменитая «Мурка».

Изложенной в песне истории о трагической судьбе Марии Климовой насчитывается никак не менее восьмидесяти лет, и за долгие десятилетия своего существования старая блатная песня «Мурка» стала воистину народной. Ее надрывный, щемящий душу мотив-танго звучал с подмостков различных эстрад и экранов телевизора, ее с чувством «лабали» в ресторанах и пели под гитару в подворотнях, в той или иной интерпретации ее слушал или напевал весь бывший Союз. Не последнюю роль в этом процессе сыграл фильм «Место встречи изменить нельзя», ассоциации с «Чёрной кошкой» и незабвенный Промокашка…

Короче говоря, ее знают все. Вариантов текста насчитывается множество, легче установить, кто не пел эту песню, чем перечислить всех исполнителей.
Не случайно Валерий Леонтьев именно ею открыл новогоднюю программу НТВ-2000, посвящённую самым популярным песням двадцатого века. История «Мурки»
драматична и таинственна.

МУРКА
(классический вариант)

Светит в небе месяц, тихо спит малина, (1)
А в малине собрался совет:
Это уркаганы, злые хулиганы,
Собирали срочный комитет. (2)

Речь держала баба, звали ее Мурка,
Хитрая и ловкая была;
(Даже злые урки все боялись Мурки —
Воровскую жизнь она вела): (3)

Мол, пошли провалы, начались облавы,
Много стало наших попадать;
Как узнать скорее, кто же стал шалавой, (4)
Чтобы за измену покарать?

Как чего узнаем, как чего услышим,
Как чего пронюхаем о нём —
В тёмном переулке перышком попишем
Или дуру вынем и шмальнём! (5)

Раз пошли на дело, (6) выпить захотелось,
Мы зашли в шикарный ресторан. (7)
Там сидела Мура с агентом из МУРа, (8)
А из кобуры торчал наган. (9)

Мы решили смыться и не шухериться, (10)
Но позорной Мурке отомстить:
В тёмном переулке, где гуляют урки,
Мы решили Мурку завалить. (11)

«Здравствуй, моя Мурка, здравствуй, дорогая,
Здравствуй, моя Мурка, и прощай!
Ты зашухерила (12) всю нашу малину —
И теперь, шалава, отвечай! (13)

Мурка, в чём же дело, что ты не имела?
Разве я тебя не одевал?
Кольца и браслеты, юбки и жакеты
Разве я тебе не добывал? (14)

Раньше ты носила туфли из Торгсина,
Лаковые туфли на «большой»,
А теперь ты носишь рваные калоши,
Рваные калоши на «босой»! (15)

Здравствуй, моя Мурка, здравствуй, дорогая,
Здравствуй, моя Мурка, и прощай!
Ты зашухерила всю нашу малину —
И теперь маслину (16) получай!»

Чёрный ворон грачет, (17) моё сердце плачет,
Моё сердце плачет и грустит:
В тёмном переулке, где гуляют урки,
Мурка окровавлена лежит.

Вот лежишь ты, Мурка, в кожаной тужурке,
В голубые смотришь облака;
Что ж тебя заставило снюхаться (18) с лягавыми (19)
И пойти работать в губчека?

Первоосновой песни о Мурке стала знаменитая в 20-е годы одесская песня о Любке-голубке. Некоторые исследователи приписывают её авторство одесскому поэту Якову Ядову. Однако с полной уверенностью утверждать этого нельзя. Константин Паустовский, в 20-е годы работавший с Ядовым, писал в «Повести о жизни»: «Даже всеведущие жители города не могли припомнить, к примеру, кто написал песню «Здравствуй, моя Любка, здравствуй, дорогая. »

Тихо ночью тёмной, только ветер воет,
Там, в глухом подвале, собран был совет:
Злые уркаганы, эти хулиганы
Собирались ночью в тёмный кабинет.

Речь держала юбка, её звали Любка,
Гордая и смелая была.
Даже наши урки все её боялись –
Любка воровскую жизнь вела.
Помнишь ли малину, шухерную жилу?
Любка уркаганов продала.

Здравствуй, моя Любка,
Ты моя голубка,
Здравствуй, моя Любка, и прощай!
Ты зашухарила всю нашу малину,
А теперь маслину получай.

Разве тебе плохо, Любка, было с нами?
Разве не хватало барахла?
Или не носила лаковые туфли,
Шёлковые платья и атлас?

Как-то шли на дело, выпить захотелось,
И зашли в фартовый ресторан.
Там она сидела с агентом из МУРа,
У неё под лифом был наган.

Здравствуй, моя Любка,
Ты моя голубка,
Здравствуй, моя Любка, и прощай!
Ты зашухарила всю нашу малину,
А теперь маслину получай.

«Мурка, ты мой Мурёночек,
Мурка, ты мой котёночек,
Мурка, Маруся Климова,
Прости любимого!»
Не исключено, что и фамилия Климова могла принадлежать реальной чекистке, погибшей от рук бандитов.

Кто слыхал в Одессе банду из Амурки? (2)
В этой банде были урки, шулера…
Часто занимались тёмными делами
И всегда сидели в Губчека.

Ты ходила с нами и была своею,
Часто оставались мы с тобой вдвоём,
Часто мы сидели вместе на малине —
Полночью ли летней, зимним вечерком.

Я в тебя влюбился, ты же всё виляла,
А порой, бывало, к чёрту посылала.

И один раз наша собралась малина:
Стали часто шмары залетать.
Ты зашухерила всю нашу малину,
Стала агентуру посещать!

И один раз в баре собралась малина, (4)
Урки забавлялися вином.
Ты зашухерила, привела легавых,
И они нас продали потом! (5)

И с тех пор не стала больше Маша с нами,
Отдалась красавцу своему.
Позабыв малину, вместе с легашами
Брала нас на мушку и в Чеку!

Здравствуй, моя Маша,
Здравствуй, моя Маша,
Здравствуй, а быть может, и прощай.
Ты зашухерила всю нашу малину,
А теперь маслину получай!

Разве тебе плохо, Маша, было с нами?
Или не хватало форсу-барахла?
Что ж тебя заставило связаться с легашами
И пойти работать в Губчека?

Дни сменяли ночи с пьяными кошмарами,
Осыпались яблоки в саду.
Ты меня забыла в тёмное то утро,
Отчего и сам я не пойму.

Разве было мало вечеров и пьянок,
Страстных поцелуев и любви
Под аккорд усталых, радостных гулянок
И под пьянство наше до третьей зари?

И в глухую полночь бегали до Маши,
Прикрывая трепетную дрожь.
Уходила Маша с пьяными ворами,
Приходила Маша пьяная домой.

Пусть же будет амба, пусть зашухерила,
Пусть же вся малина пропадёт,
Но живая Маша от одесской банды
И от нашей пули не уйдёт!

В тёмный тихий вечер, там же, на Амурке,
Грянули два выстрела подряд:
Там убита Маша, что зашухерила, —
Урки отомстили за ребят.

МУРКА
(московский вариант)

Тишина ночная, спит везде живое.
На малину собрался совет.
Это хулиганы, злые уркаганы
Выбирали новый комитет.

Речь держала баба, звали её Муркой,
Хитрая и ловкая была;
Даже злые урки, и те боялись Мурки —
Воровскую жизнь она вела.

Цели намечала, планы составляла,
Как московским уркам промышлять.
Нравилися Мурке все делишки эти,
Нравилося Мурке воровать.

Но однажды ночью Мурка из малины
Спрыгнула без шухера одна.
К лягашам проклятым Мурка прибежала,
Воровские планы передала:

«Ой, сыны Советов, братья-комиссары,
Не хочу с урканами я жить!
Надоели эти разные малины,
Я хочу секреты вам открыть».

Шли мы раз на дело, выпить захотелось,
Мы вошли в хороший ресторан.
Там она сидела с агентом из МУРа,
У него под клифом (1) был наган.

Как-то в переулке увидал я Мурку,
Увидал я Мурку вдалеке.
Быстро подбегаю, за руку хватаю,
Говорю: «Пройдём наедине.

Вот что ты, зараза, убирайся сразу,
Убирайся сразу поскорей.
И забудь дорогу к нашему порогу,
К нашему шалману блатарей!

Помнишь, моя Mypкa,
Помнишь ли, голубка,
Как сама ходила воровать?
А теперь устала и лягавой стала,
Потихоньку начала сплавлять! (2)

Ты носила кольца, шёлковые платья,
Фетровые боты «на большой»,
А теперь ты носишь рваные калоши,
Но зато гуляешь с лягашом!»

Шёл я на малину, встретилися урки,
Вот один из урок говорит:
«Мы её убили — в кожаной тужурке
Там, за переулочком, лежит».

«Здравствуй, моя Мурка, здравствуй, дорогая,
Дорогая, здравствуй и прощай!
Ты зашухерила всю нашу малину,
А теперь-маслину получай!

Или тебе плохо было между нами?
Или не хватало барахла?
Что тебя заставило связаться с лягашами
И пойти работать в Губчека?

Вот теперь лежишь ты с закрытыми глазами,
Лягаши все плачут над тобой.
Ты уже не встанешь, шухер не поднимешь,
Крышкою закрыта гробовой.

Хоронили Мурку очень многолюдно:
Впереди лягавые все шли.
Красный гроб с цветами тихими шагами
Лягаши процессией несли.

Тишина ночная, только плач оркестра
Тишину ночную нарушал.
Красный гроб с цветами в могилу опускался
И навеки Мурку забирал. (3)

На кунцевском поле шухер был не страшен,
Но лягавый знал, когда прийти.
Сонных нас забрали, в «чёрный» (4) посадили,
И на «чёрном» всех нас увезли.

«Чёрный ворон» скачет, сердце словно плачет,
А в углу угрюмый мент сидит.
Улицы мелькают, фонари сверкают –
Что нас ожидает впереди?

На допросе в МУРе очень мент старался
Всем он нам по делу навязать.
Я и Сашка Куцый «дикан» (5) получили,
Остальные «драйки» (6) и по пять.

Прибыла в Одессу банда из Амура,
В банде были урки, шулера.
Банда занималась темными делами,
И за ней следило Губчека.

Мурка, ты мой Муреночек,
Мурка, ты мой котеночек,
Мурка, Маруся Климова,
Прости любимого!

Ведь пошли провалы, начались облавы,
Много стало наших пропадать.
Как узнать скорее, кто же стал шалавым,
Чтобы за измену покарать?

Раз пошли на дело, выпить захотелось,
Мы зашли в шикарный ресторан.
Там сидела Мурка в кожаной тужурке,
А из-под полы торчал наган.

Мурка, в чем же дело, что ты не имела?
Разве я тебя не одевал?
Кольца и браслеты, юбки и жакеты
Разве ж я тебе не добывал?

Здравствуй, моя Мурка, Мурка дорогая,
Здравствуй, моя Мурка, и прощай!
Ты зашухерила всю нашу малину,
А теперь маслину получай!

Мурка, ты мой Муреночек,
Мурка, ты мой котеночек,
Мурка, Маруся Климова,
Прости любимого!

Мурка. Сергей Пенкин

Есть еще ростовская и днепропетровская «Мурки».
Сегодня «Мурку» исполняют многие профессиональные певцы. Недавно спел ее в передаче «В нашу гавань заходили корабли» сам Гарри Каспаров. У него одна строка точнее, чем в других вариантах «Даже злые урки остерегались Мурки. «

Как-то было дело,
Выпить захотелось —
Я зашел в шикарный ресторан.
Вижу, возле бара
Там танцует пара —
Мурка и какой-то юный франт.

Я к ней подбегаю,
За руку хватаю (1)
«Мне с тобою надо говорить!»
А она смеётся,
Только к парню жмётся:
«Не о чем, — сказала, — говорить!»

«Мурка, в чём же дело,
Что ты не имела,
Разве я тебя не одевал?
Кольца и браслеты,
Шляпки и жакеты
Разве я тебе не покупал?

Здравствуй, моя Мурка,
Здравствуй, дорогая,
Здравствуй, моя Мурка,
И прощай!
Ты меня любила,
А теперь забыла —
И за это пулю получай!»

Высоцкий: «Ночью было тихо(Мурка)..».

«MURKA»
(вариант англоязычного перевода, со словами «Раз пошли на дело, я и Рабинович. «)

Now I tell the story how all this happened.
Murka was the girl and girl allright.
And in our district everybody missed her
When she was arrested late at night.

Once we went on business, me and Rabinovich,
Then we dropped at nearest restaurant-hall.
There was Murka sitting with Tommy, bloody bastard,
And she had a brouning, black and small.

First we wonna-gonna ’cause we were alone,
But suddenly a revenge came to mind.
In the dirty park-lines, where the people drink wine,
Our lovely Murka, you shall die.

How do you do, my Murka? How do you do, my darling?
How do you do, my darling, and goodbye.
You was sold forever all our malina
And it is a reason you must die.

Rabinovich fired, but he missed of target.
Me was that who made a little shot.
I was brought to doctor but Rabinovich, sterva,
Quickly took the girl to drink on spot.

Blacky voronochek, and my heart is crying,
And my heart is crying in the night.
In the dirty park-lines where the people drink wine
Murka’s body lying still but fine.

Именно в эпоху «раннего реабилитанса», в 1958 году, «либерально-прогрессирующий» молодой поэт Евгений Евтушенко не только заметил эту тягу культурных людей к «блатняку», но даже оперативно осудил ее в известном стихотворении «Интеллигенция поет блатные песни»:

Интеллигенция
поет блатные песни.
Поет она
не песни Красной Пресни.
Дает под водку
и сухие вина
Про ту же Мурку
и про Енту и раввина.
Поют
под шашлыки и под сосиски,
Поют врачи,
артисты и артистки.
Поют в Пахре
писатели на даче,
Поют геологи
и атомщики даже.
Поют,
как будто общий уговор у них
или как будто все из уголовников.

С тех пор,
когда я был еще молоденький,
я не любил всегда
фольклор ворья,
и революционная мелодия —
мелодия ведущая моя.
И я хочу
без всякого расчета,
чтобы всегда
алело высоко
от революционной песни что-то
в стихе
простом и крепком,
как древко.

М-да… Последняя строка говорит сама за себя. Сравнить стих с древком — все равно что сравнить его с поленом. При этом как-то не особо верится, что писал стихотворец «без всякого расчета». Уж очень торопился побыстрее отмежеваться от интеллигентствующих собратьев. Погромче возопить: я — свой, я совейский! Ну, так, на всякий случай…

из книги «Русский шансон» Фимы Жиганца (Александр Сидоров)- «Здравствуй, моя Мурка. «

Источник