БЫЛИНЫ БЕЗЪИМЯННЫЯ. Авенариус Василий Петрович 1839—1923 * * * О ДОБРОМ МОЛОДЦЕ И РЕКЕ СМОРОДИНЕ (134) * * * Отломилася веточка От кудрявого деревца, Откатилося яблочко От садовой от яблоньки: Отъезжал добрый молодец От родимой от матери В чужедальную сторону За реку за Смородину.
Подъезжал добрый молодец Ко реке ко Смородине, Понизенько ей кланялся, Молвил ласковым голосом: „Ох ты гой еси, реченька, Быстра речка Смородинка! Широким то широкая, Глубоким да глубокая! Ты скажи-ка мне, реченька, Есть ли где на тебе, реке, Переброды кониные, Переходы да частые?»
И провещится реченька, Отвечает Смородинка Человеческим голосом, Душой красною девицей: „Гой еси, добрый молодец! Есть на мне, на быстрой реке, Переброды кониные, Переходы да частые; Есть на мне, на реке, еще Два мосточка калиновых, Да отсел-то далече, Далеко во чистом поле».
И возговорит молодец: „Гой еси, мать быстра, река! А и что же ты, реченька, С перевозу возьмешь с меня?
Отвечает быстра, река Душой красною девицей: „Я скажу тебе, молодец, Что беру с перевозу с вас: С переброду кониного — По седельцу черкасскому, С переходу со чистого — По коню по наступчату, Со мосточку соколинова— По удалому молодцу. Но тебя, добрый молодец, За слова твои ласковы, За поклоны, за низкие, Я и так, без всего пушу».
Переехавши, молодец Стал своим глупым разумом Пред рекой похвалятися: Над рекой насмехатися: „Ох ты гой еси, реченька, Быстра речка Смородинка! А и как тебя славили, Говорили: быстра, грозна, Широким-то широкая, Глубоким-то глубокая; Не пройти реку пешему, Не проехати конному. А теперь река славная Хуже всякого озера — Что болото стоячее, Будто лужа дождёвая“.
И кричит в сугонь молодцу Быстра речка Смородинка Человеческим голосом, Душой красною девицей: „Воротись, добрый молодец, За меня, за быстра реку, Позабыл ты за мной, рекой, Двух надейных товарищей: Позабыл два остра ножа, Два ножа да булатные — На чужой стороне тебе Оборона великая».
Воротился тут молодец За ножами булатными — За реку за Смородину Ни пройти, ни проехати.
Не нашел добрый молодец Переброду кониного, Переходу да частого, Ни мосточку калинова, Заезжал прямо молодец Во глубокие омуты.
Как на перву ступень ступил — Конь увязнул по черево, На другую ступень ступил — По седельце черкасское, А на третью ступень ступил — Уже гривы не видети.
Утонул добрый молодец Во реке в Смородине, Выплывал его добрый конь Ко крутому ко берегу, Прибегал его добрый конь Ко родной его матери.
Увидала родимая— Залилась горючьми слезьми, Шла к реке ко Смородине, Говорила быстрой реке: „Ох ты гой еси, реченька, Быстра речка Смородинка! Потопила ты сына мне, Мила сына, единого“.
И провещится реченька, Отвечает быстра река Человеческим голосом, Душой красною девицей: „Ай же ты, баба старая, Стара баба, матёрая! Потопила не я его — Похвальба молодецкая». * * * 134. (Стран. 311). О былевой реке Смородине см. прим. 45. Некоторыми «сказителями» былин безымянному молодцу настоящей былины присваивается имя богатыря Добрыни Никитича или царя Петра Алексеевича. Мы сочли однако же за лучшее вовсе упустить имя, так как в былине о том, „Как перевелись богатыри святой Руси», Добрыня погибает в числе прочих богатырей; в варианте же Кирши Данилова тот же молодец уезжает на чужбину с кручины, что государь-царь (т.е. царь Петр Алексеевич) на него „гнев взложил»; стало быть, молодец здесь, очевидно, не может быть в то же время и Петром Алексеевичем. * * * Авенариус Василий Петрович 1839—1923 Книга былинъ. Сводъ избранныхъ образцовъ русской народной эпической поэзiи Типо-лит. Т-ва И.Н. Кушнерев и Ко 1902 Авенариус Василий Петрович Василий Петрович Авенариус (настоящее имя — Вильгельм; 28 сентября (10 октября) 1839, Царское Село — 9 ноября 1923, Петроград)
В чужой дальней стороне, в просторной степи ничейной полевали-охотились славные русские богатыри Добрыня Никитич и Алеша Попович. Много зверя набили, много настреляли гусей-уток. Добычей обвешались. Но все еще, думали, рано им было домой возвращаться. Не настрелялись, не наездились, не насмотрелись мест незнакомых диковинных. Сердце себе тешили. Однажды преградила путь богатырям река Смородина широкая, быстрая, глубокая ни на коне не переехать, ни вплавь не переплыть. Выехали витязи на берег крутой, спешились. С обрыва вниз глянули, ужаснулись. Добрыня Никитич крикнул зычным голосом: Ой ты речка, река-матушка! Ой ты быстрая река Смородина. Ты же широка, неоглядна! Ты же глубока, непроглядна! Ты быстрым-быстра струи твои холодные добрым молодцам ноги режут. Не переплыть тебя, не переехать! А уж как красива ты, Смородина, словом не сказать. Ответь, река, есть ли на тебе переходы частые? Есть ли на тебе мелкие переброды? Как нам, добрым богатырям, на другую сторону перебраться, на тебя с той стороны полюбоваться. Здесь у самого бережка вдруг взбурлили воды Смородины и вышла на песочек красавица девица. Но была она, речная царевна, вся из воды прозрачна, переливчата. К добрым молодцам Смородина подошла, тихо прожурчала: Спасибо вам на добром слове, красавцы богатыри! Отвечу вам! Нет на мне переходов частых, Добрыня Никитич; нет на мне и перебродов мелких, Алеша Попович. Всюду я глубока и быстра одинаково. Два мосточка на мне есть калиновых. Но они далеко далеко в чистом поле. Стоит Смородина, вода в ней голубая струится, переливается. Красавица царевна, но рукой ее не взять вода водою. Намочишь руку. Улыбается Смородина губы серебрятся; смотрит на богатырей золотятся глаза солнечными лучами. Любовался ею Алеша, тихонько вздыхал. Потом спрашивает речную царевну: Что ж ты, речушка-раскрасавица, с нас возьмешь за перевоз? Отвечает ему Смородина, тихо журчит: С витязей заезжих да с бояр-купцов, да с князей, да с охотников я не много беру. С перевозу по доброму коню, по седлу черкасскому, по сабельке булатной и еще. по удалому молодцу по боярину-купцу, по князю, по охотнику! Много даней собрала на дне глубоком, темном. Здесь заулыбалась опять царевна Смородина, ослепительным золотом блеснули глаза: Ну да с вас, добрые молодцы, так и быть, ничего не возьму! Пропущу бесплатно на другой берег за ваши ласковые слова, за ваши восхищенные взоры и за поклоны низкие, уважительные! Идите за мной. И спустилась речная царевна с кручи на бережок, и расступились перед ней быстрые воды, обнажилось илистое дно. Ох и глубокое это было дно. За царевной Смородиной переехали богатыри на другой берег сами не заметили, как переехали. Все на воды, над ними нависшие, с трепетом озирались; все оглядывались на воды, за ними по пятам следующие. Перешли на другой берег, дух перевели. Огляделись, а рядом нет царевны. Говорил Добрыня Никитич: Диво дивное! Расскажешь кому, не поверят. Так лучше уж и не рассказывать. Да, соглашался Алеша Попович. Все так просто получилось, но не просто выглядело. Воды скалами над нами нависали, воды змеями за нами тянулись. Озирался назад, посмеивался Добрыня: Говорили, что глубокая Смородина-река, говорили, что очень быстрая. А она и не глубокая вовсе ила по колено. И не быстрая совсем то же, что озеро. Какое там озеро! засмеялся и Алеша. Лужа стоячая! Туда-сюда, сколько хочешь, ходи по колено не вымокнешь. Видали мы и побольше реки. Так между собой пересмеивались богатыри, не видели, что за спиной у них опять речная царевна стоит переливается, поблескивает золотом-серебром. Оглянулись Добрыня с Алешей, прикусили языки. Алеша первый нашелся: Куда же ты подевалась, красавица? Ждали тебя, хотели спасибо сказать. Засмеялась журчливо царевна Смородина: А ножи-то булатные вы на том берегу забыли. Хватились ножей богатыри точно, нету! А на охоте-то как без ножа? Надо возвращаться! говорит Добрыня Никитич. Алеша Попович Смородину просит: Переведи еще раз, красавица! Идите за мной, не бойтесь! смеется в ответ речная царевна. Напраслину на меня возводят. Вы же сами видели! Всего-то глубины во мне что ила по колено. И вовсе не быстра я то же, что озеро. А может, и не озеро, а лужа стоячая. Ходи туда-сюда сколько хочешь. Засмеялась речная царевна будто быстрые струи на порожках журчали. По берегу шла. Добрыня с Алешей за ней по пятам. Вошла в реку царевна. Будто верные слуги, расступились воды. Обнажилось опять илистое дно. Смело уж ехали за Смородиной богатыри, не оглядывались переполошенно, не озирались трепетно. А Смородина-то на середине реки возьми и исчезни. И сомкнулись тут над добрыми молодцами холодные речные воды, резвые струи им в грудь ударили. Темно стало, почти как ночью. Однако в полумраке разглядели богатыри дани великие, что река Смородина за переправу брала, седла черкасские, сабли поржавевшие, косточки добрых коней да косточки молодцев утонувших. Страшно стало Добрыне и Алеше, начали они бороться со струями изо всех сил. На первой струе они сабельки потеряли; на второй струе потеряли они дорогие черкасские седла; а на третьей струе едва коней не сгубили, едва не утонули сами. Насилу выбрались на песчаный бережок. Лежали ничком богатыри, долго отдышаться не могли. А у ног их река бежала, струилась, золотыми и серебряными слепила бликами. Журчливый голосок далеко разносился: Ой вы гой еси, добры молодцы! За ваши речи ласковые, за ваши взоры восхищенные, за поклоны низкие, уважительные я вас помилую! Но уж на тот берег не пущу. Что вы там потеряли, теперь в душе своей ищите. Может, найдете. благодарность.
Многие сказки и былины повествуют нам о заповедном Калиновом мосту, переброшенном через легендарную реку Смородину. Это своеобразная застава на границе с миром неведомым, через которую пытаются прорваться к людям злобные многоголовые чудовища. И остановить этих сказочных «нелегалов» могут только могучие богатыри и бесстрашные герои. Былины былинами, но этой загадочной переправе из преданий нашлось место и в магических обрядах наших предков, и на современных географических картах.
Граница царства смерти
Несомненно, многие из нас, читали в детстве сказки, при словах «Калинов мост» и «речка Смородина» представляли себе резной мостик, переброшенный через милую небольшую речушку, берега которой сплошь покрыты ягодными кустарниками — калиной и смородиной. Однако если верить славянским преданиям, место, где располагалась легендарная переправа, было далеко от подобной идиллии. Калинов мост, чьё название произошло от слова «калить», считался связующим звеном между миром живых — Явью и царством смерти — Навью. Разделяла эти два мира пылающая река, чьи огненные потоки обладали резким неприятным запахом, который и дал ей имя Смородина (от слова «смород» — «зловоние»).
Легенды гласят, что за Калиновым мостом правили Чернобог (повелитель смерти, зла и безумия) и Морена — богиня зимы и смерти. Её владения представляли собой мрачные выжженные земли, усыпанные человеческими черепами. Морена регулярно пробиралась в мир Яви, для того чтобы собрать урожай людских жизней.
Согласно преданиям, сразу за царством смерти располагались мир Прави — место обитания светлых богов и славянский рай Ирий. Именно туда стремились попасть души умерших людей, однако для этого им приходилось пройти Калинов мост и царство Морены. Но пересечь огненную реку Смородину были способны лишь праведники, души же, отягощённые тяжкими проступками, сделать этого не могли. Под грешниками Калинов мост проваливался, и их навечно поглощала огненная пучина.
Эти предания нашли своё отражение в древних погребальных обычаях. Так, западные славяне во время похорон сооружали небольшую переправу через местную речку, дабы тем самым придать Калиновому мосту дополнительный запас прочности, когда по нему будет проходить умерший родственник.
Противники героев
Сказки и былины повествуют, что на берегах реки Смородины, возле Калинова моста сражались с многоголовыми огнедышащими змеями Илья Муромец, Добрыня Никитич, Иван Быкович и другие герои, защищая от вторжения чудищ мир людей.
Предания гласят, что эти неудавшиеся захватчики — трёхголовые Змеи Горынычи — являлись детьми легендарного Вия, жившего в пещере, вход в которую располагался на «тёмном» берегу реки Смородины. Сам Вий не мог покинуть подземелья, куда заточил его бог Велес, а вот его потомство неоднократно пыталось захватить «светлый» берег. Надо сказать, что, кроме многоголовых змеев, среди детей Вия «числились» вездесущий Кощей, рогатый козлоногий бог Пан, а также коварный богатырь Горыня, который без зазрения совести переходил то на тёмную, то на светлую сторону.
Сказка ложь?!
Хотите верьте, хотите нет, но, оказывается, легендарная река Смородина существует на самом деле. Современные исследователи считают, что таковой можно назвать Кызылсу («огненная река»), протекающую в Приэльбрусье. Эта небольшая речушка является одним из истоков реки Малки, притока Терека.
Берега этого потока покрыты толстым слоем застывшей лавы чёрного и красноватого цветов, пробиться через который вот уже несколько тысячелетий не может никакая растительность. Надо сказать, что даже песок у самой воды «огненной» речки необычного тёмного цвета, а потому местные жители прозвали эти места Пеклом. Но это ещё не всё, что связывает Кызылсу и реку Смородину. Ещё много веков назад Плиний Старший писал, что «Терек вонюч в верховьях», и, как оказывается, имел на это все основания. Исследования показали, что такое возможно при скоплении в воде сероводорода, который, обладая резким неприятным запахом, способен воспламеняться при взаимодействии с тёплым воздухом. Вполне возможно, что подобное нетипичное для реки «поведение» было присуще и Кызылсу, а потому она и получила название «огненная».
Надо сказать, что в скалах неподалёку от потока Кызылсу исследователями был обнаружен храм Чернобога, одного из правителей Нави. Храм этот, расположенный внутри огромной пещеры, и по сей день притягивает к себе туристов со всего мира. В центре его находится небольшой каменный постамент, на котором, по мнению историков, когда-то приносились жертвы тёмному богу.
Кроме того, сразу за чёрными безжизненными полянами на берегах Кызылсу, окружёнными тёмными скалами, располагаются живописные предгорные долины. Некоторые исследователи-любители называют эти места прародиной человечества, или славянским раем — Ирием, вход в который, согласно преданиям, хранила река Смородина.
Как изменить судьбу
Надо сказать, что на Кызылсу есть и Калинов мост, однако своим обликом он далёк от сказочного «собрата». У самого верховья реки, где она со скалы стекает в долину водопадом Султан, русло Кызылсу перекрыто каменной плитой, упавшей сюда много лет назад. По этой переправе легко можно перейти с одного берега реки на другой.
Однако современные исследователи, а также и многочисленные туристы по праву считают Калинов мост Кызылсу непростой переправой. Эзотерики уверены, что здесь проходит геопатогенная зона, которой под силу внести свои коррективы в жизнь человека. Считается, что каждого перешедшего по старинной плите через Кызылсу обязательно ждут перемены в судьбе. Вот только они могут быть самые разные — как в хорошую, так и в плохую сторону. И смельчак, прогулявшийся по Калинову мосту ради того, чтобы покрасоваться перед спутниками, и морально не готовый к жизненным поворотам, может обрести реальные проблемы, справиться с которыми будет не так-то просто.
Кроме того, ходит немало слухов о том, что в определённые дни и часы Калинов мост может переместить своих гостей в те далёкие незапамятные времена, когда Кызылсу была реальным огненным потоком и переправлялись через неё необычные существа, встреча с которыми современному человеку не сулит ничего хорошего.
Приезжают к реке Смородине, видят — по всему берегу кости лежат человечьи, все кругом огнем сожжено, вся земля Русская кровью полита. У Калинова моста стоит избушка на курьих ножках. Русская народная сказка
В русских народных сказках не раз встречается Калинов мост на реке Смородине, где происходит бой героя с чудовищем: “Бой на Калиновом мосту”, “Иван Быкович”, “Иван крестьянский сын и мужичок сам с перст, усы на семь верст” и др.
К ним не раз обращались серьезные и авторитетные исследователи, решая вопросы скрытого в них смысла, но исчерпывающего ответа пока нет, и вовсе не вследствие недостаточности приложенных усилий, а по причине сложности и древности сказочной символики, значения которой теряются в глубине веков, так и норовя ускользнуть от понимания. Поэтому изучение и осмысление образов необходимо продолжать.
Река Смородина
Благодаря исследованиям талантливого ученого В.Я. Проппа в науке утвердилось мнение, что река эта представляет собой рубеж жизни и смерти, границу между мирами, между явью и навью. Вовсе не собираясь с этим спорить, рискну предложить для обсуждения вопрос: почему именно так она называлась и каковою силой обладала? Наиболее распространены следующие смыслы: огненная, дымная, смрадная, зловонная, наполненная нечистотами. Кроме того, корень связывается с понятием мора, смерти.
Сторонники такого подхода подчеркивают, что никакого отношения к растительной “тезке” река Смородина не имеет. С одной стороны, действительно, описывая “смород”, В. Даль отмечает в первую очередь значение “сильная духота, вонючий, удушливый запах, гарь, угар, чад, смердячий дух, особенно пригорелый”. Однако, с другой — он называет и смородину как куст/ягоду (прозванную так “от удушливого запаху ее”), а с третьей — и вовсе отсылает к понятию пчелиной матки (!).
В связи с этим нелишне заметить, что пчела в традиции наших предков связана, в частности, с образом Мирового чрева и происхождением людей (согласно мифологии, богиня Лада породила русичей от вибраций Небесного Пчельника). Она же являлась символом души (в том числе имела отношение к культу мертвых), а в христианской символике олицетворяет воскрешение и бессмертие души, сопровождает образы почитаемых в народе святых Егория и Ильи.
Кроме того, тот же Даль в другой словарной статье называет смородину ягодой-поречкой, то есть растущей по берегам рек. Вот к этой статье давайте и обратимся, тем более что речь в ней идет о самородности. Известно, что в древней письменности славян гласные опускались, поэтому вполне резонно предположить, что изначально смородина могла быть самородиной. Тогда одноименная река могла означать поток древний, ведущий отсчет своего существования от первичных сил мироздания.
При этом совершенно отчетливо просматривается смысловая близость слова к понятию самородок, под которым с давних пор понималось природное в противопоставление искусственному, а также обозначался носитель особых талантов и качеств. Что и говорить, русло Смородины — место необычное, знаковое, и не зря же именно здесь сражались с чудовищами, угрожавшими Руси святой, былинные богатыри и сказочные герои.
С конца XIX века и до наших дней энтузиасты-исследователи отыскивают легендарную водную артерию на карте европейской части России, Кавказа и Украины. Топонимические ориентиры, то есть географические названия, близкие упоминавшимся в сюжетах былин и сказок, находят, в частности, в Курской, Смоленской, Ленинградской областях, в Приэльбрусье и в Москве.
Любопытно, например, что название реки Сестры, протекающей в окрестностях Петербурга, имеет финское происхождение. Оно образовано от Систерйоки (“систер” — смородина, “йоки” — река). Заметьте, имеется в виду смородина растительная. А согласно “Пантеону российских государей”, князь Олег в 880 году прибыл на Москву-реку, которая звалась тогда Смородиной (или Самородиной). И по сию пору на юго-западе столицы, в Тропаревском лесопарке, протекает речка, название которой имеет две транскрипции: Смородинка и Самородинка.
Вовсе не для того, чтобы настаивать на “московитском” приоритете, а для характеристики образа мифической реки стоит привести фрагменты из старинных исторических песен. Так, в записи Кирши Данилова (XVIII в.) герой песни “Молодой солдат утонул в Москве-реке, Смородине”, отправляясь на службу царскую, воинскую, прибывает на берег реки и обращается к ней так:
А и ты, мать быстра река, Ты быстра река Смородина! Ты скажи мне, быстра река, Ты про броды кониные, Про мосточки калиновы, Перевозы частые!
И получает от нее такой ответ:
Провещится быстра река Человеческим голосом, Да и душой красной девицей: “Я скажу те, быстра река, Добрый молодец, Я про броды кониные, Про мосточки калиновы, Перевозы частые: Со броду кониного Я беру по добру коню, С перевозу частого — По седелечку черкесскому, Со мосточку калинову — По удалому молодцу, А тебя, безвремянного молодца, Я и так пропущу”.
Благополучно достигнув другого берега и отъехав на пару верст, незадачливый путник стал “своим глупым разумом” похваляться тем, как удачно переправился, а вместо благодарности сравнил Смородину, имевшую славу неприступного препятствия, с дождевою лужей. Позвала тогда река хвастуна обратно, сославшись на недостаточное его вооружение и предрекая скорую встречу с врагом, а когда он стал возвращаться, оказался в омуте…
Взмолился бедолага и услышал в ответ:
Не я тебя топлю, Безвремянного молодца, Топит тебя, молодец, Похвальба твоя, пагуба!
Этот сюжет явно демонстрирует не только волшебные свойства реки, но и ее полномочия в решении вопроса о жизни и смерти, а также показывает великодушие, с одной стороны (при первой переправе), и строгость наказания за проступок — с другой. Заметьте, герой ничуть не усомнился в предсказательных способностях собеседницы, да и обращался к ней уважительно, называя “мать быстра река”.
В ряде повествований к Смородине обращаются за предсказанием. Так, в эпическом сюжете “Князь Роман и братья ливики” описывается обряд:
Собирал он силы девять тысячей, Приходил он ко реке ко Смородине. Сам говорил таковы слова: “Ай же вы, дружинушка хоробрая! Делайте дело повеленое: Режьте жеребья липовы, Кидайте на реку на Смородину… Которой силе быть убитой”.
Стало быть, вещей была та река. Она упоминается и в ряде былин (“Первый бой Ильи Муромца”, “Илья Муромец и Соловей-разбойник)”, но нигде не говорится об огненной природе. Судите сами: “река Смородина бурливая, болота, топи глубокие…”; “Так дошел Илья до речки Смородиной. Течет река широкая, бурливая, с камня на камень перекатывается”. И в сказках “Иван Быкович”, “Иван — крестьянский сын и чудо-юдо” нет огненной характеристики.
Все это свидетельствует о том, что смрадность /огненность как ведущие характеристики образа Смородины, какими бы устойчивыми ни представлялись, все-таки не могут считаться единственной версией, претендующей на истину. По крайней мере, стоит допустить многозначность древнего символа.
Такое допущение уместно хотя бы потому, что с течением времени не раз случалось, что образы, изначально бывшие самостоятельными, смешивались. Подобное имело место еще в античные времена: в поздний период греки и римляне стали путать реку Стикс (через которую переправлялись души умерших) с двумя другими, вытекавшими из Аида: Летой (рекой забвения) и Ахероном (рекой скорби). Вот и Смородину иногда называют то Забыть-рекой, то Пучай-рекой, хотя достаточных доказательств того, что все эти названия относятся к одной и той же реке, нет.
Калинов мост
Коль скоро река Смородина представляет собой границу между мирами, то, стало быть, мост через нее — путь перехода из одного мира в другой. Этот объект тоже с давних пор привлекает внимание исследователей. Так, еще в XIX веке знаток русских сказок А.А. Потебня высказал идею, что этимология Калинова моста связана со словами калить (сильно нагревать) или калеть (коченеть, цепенеть от жара или стужи). Обосновывая свою точку зрения, он ссылался на неслучайные эпитеты к калине, по значению близкие к огню: красная, жаркая и пр. Правда, впоследствии автор отказался от собственной догадки, выдвинув другую версию, согласно которой Калинов мост был металлическим.
Академик Б.А. Рыбаков объяснил исходную сущность понятия “калинов мост” следующим образом: “Мост, по которому пойдет массивное мифическое чудище, изготовлен из калины, мелкого и крайне непрочного кустарника, абсолютно непригодного для каких бы то ни было построек. Ветками калины можно только прикрыть, забросать что-либо, но не строить из них. Не думаю, что будет большой натяжкой признать в этих сказочных приметах чудища обрисовку древнего мамонта (или мамонтов), загнанного огненной цепью загонщиков в ловчую яму, в подземелье, замаскированное ветками кустарников калины”.
Но если так, то почему о калиновом мосте поется в свадебных песнях, в невестиных причитаниях, девичьих напевах? И в опере П.И. Чайковского “Евгений Онегин” в качестве образа народной женской песни звучит:
Уж как по мосту-мосточку, По калиновым досочкам! Вай-ду, вай-ду, вай-ду, вай-ду, По калиновым досочкам.
В сказании “Гость Терентище” из сборника упоминавшегося уже Кирши Данилова тоже фигурирует этот образ:
Он будет, Терентище, У честна креста Здвиженья, У жива моста калинова…
Стоит упомянуть, что “живы мосты калиновы” существовали исторически. Так назывались наплывные переправы, гати. В частности, в Москве первоначально таковыми были Крымский, Яузский и другие мосты. Живыми они назывались оттого, что деревянные настилы разбирались перед весенним половодьем.
Существует легенда, что когда-то ягоды калины были слаще малины. Но однажды юная красавица полюбила гордого кузнеца, который не замечал ее и часто бродил по лесу. От отчаяния она решила сжечь тот лес, и когда жестокосердый наведался туда, все уже сгорело. Лишь под кустом калины сидела заплаканная девушка. Глянул на нее кузнец и полюбил, и до самой смерти видел в жене красавицу, потому что одарила его калина умением отвечать на любовь и ценить ее. Но ягоды ее с тех пор стали горчить — как слезы неразделенной любви.
Калина с самых древних времен олицетворяла красоту и девственную любовь. Ее выращивали возле хаты — на счастье. Она была непременным атрибутом свадебного ритуала, начиная с украшения горницы и обрядовых калачей ветками, венками и ягодами и кончая оглашением доказательств невинности новобрачной. Обряды похорон калины при замужестве означали принесение девственности в жертву во имя продолжения рода. Брокгауз и Эфрон, исходя из исследований того же А.А. Потебни, утверждают, что “Калиновые мосты — обычное, постоянное общее место в свадебных песнях (мост — соединение, связь)”. Позднее это дерево стало символом женщины и любви вообще.
С другой стороны, калина была погребальным, памятным деревом и высаживалась на могилах воинов, павших в боях за родину или безвременно погибших возлюбленных. Считалось также, что калина способна видеть, слышать и думать.
Статья подготовлена при поддержке компании «Московский Инжиниринговый Центр». Если вы решили установить в квартиру камин, то оптимальным решением станет обратиться в компанию «Московский Инжиниринговый Центр». На сайте, расположенном по адресу www.Mosng.Ru, вы сможете, не отходя от экрана монитора, заказать электрические каминокомплекты по выгодным ценам. В компании «Московский Инжиниринговый Центр» работают только высококвалифицированные специалисты с огромным опытом работы с электрическим и тепловым оборудованием.
Народ относился к калине как к священному, сакральному растению, так что мост неслучайно был назван в ее честь. И в бою богатыря с чудовищем на границе миров, Жизни и Смерти, и при переходе из девичества в замужество происходило умирание прежнего состояния и рождение нового. И ратный подвиг, и свадьба — инициация, посвящение. Калина при этом выступает защитницей, заступницей, помощницей. Во всяком случае основанием для подобной версии является символическое значение глубоко почитаемого древними славянами дерева.
Воссоздание изначальных смыслов сказочной символики является не просто предметом исторического интереса. Оно безусловно важно для психологов и педагогов, поскольку народные сказки связывают нынешние поколения с давно ушедшими прочными нитями бессознательного, а заложенные в них символы, помимо воли и сознания читателей и слушателей, находят отклик в их душе.
Сказки и былины повествуют, что на берегах реки Смородины, возле Калинова моста сражались с многоголовыми огнедышащими змеями Илья Муромец, Добрыня Никитич, Иван Быкович и другие герои, защищая от вторжения чудищ мир людей.
Хотите верьте, хотите нет, но, оказывается, легендарная река Смородина существует на самом деле. Современные исследователи считают, что таковой можно назвать Кызылсу («огненная река»), протекающую в Приэльбрусье. Эта небольшая речушка является одним из истоков реки Малки, притока Терека.
Надо сказать, что на Кызылсу есть и Калинов мост, однако своим обликом он далёк от сказочного «собрата». У самого верховья реки, где она со скалы стекает в долину водопадом Султан, русло Кызылсу перекрыто каменной плитой, упавшей сюда много лет назад. По этой переправе легко можно перейти с одного берега реки на другой.
Приезжают к реке Смородине, видят — 
Река Смородина