Сеня малина сказки смотреть
Кто он, Сеня Малина?
Да! Вот он, Семён Михайлович Кривоногов. Родился 2 сентября 1856 года. Крестьянин, уроженец одной из пяти деревень, составляющих Уйму, Малынчевской. Вокруг были овины, лабазы и избы, описанные художником и сказочником Степаном Писаховым. А позднее прототип сказок о Сене Малине стал сдавать один из этажей своего дома под одноклассное сельское училище. Законоучителем там был священник Вениамин Вениаминович Фёдров, отец семерых детей. Учительницей же трудилась Таисия Голованова.
Итак, первая запротоколированная встреча прототипа Сени Малины и северного сказочника и художника произошла в 1928 году в Уйме. Известно, что поспособствовал этому капитан Владимир Иванович Воронин. Она красочно описана Степаном Писаховым в предисловиях к своим книгам, где он благодарит уемского старожила за помощь в создании собирательного образа, между тем сохраняя инкогнито балагура. Однако уже знаменитый архангельский филолог Шамиль Галимов уверенно говорит о том, что именно устные рассказы Семёна Михайловича положили начало сказочному циклу. Существовали в реальности и описанный в сказках двухэтажный дом баечника, и его семилетняя служба на флоте. Даже знаменитый Налим Малиныч имел прототип, только Семён Кривоногов в отличие от Сени Малины держал свою домашнюю рыбу не в будке, а в колодце. Рядом росла рябина…
С Перепилихой всё не так однозначно. Читатели сказок уверены, что Перепилиха — сварливая жена или типичная тёща… Самый оригинальный ответ «двоюродная жена» принадлежит подросткам — посетителям Музея народных промыслов и ремёсел, находящегося, разумеется, в Уйме. Однако потомки баечника уже несколько лет утверждают, что прототипом образа главной уемской склочницы стала дочь Семёна Михайловича Анисья. И если в тридцатые Анисья — первая нарушительница спокойствия близлежащих деревень, то в сороковые бабушка Анисья — спасительница, кормилица и учитель: благодаря её темпераменту младшие Кривоноговы и их друзья в годы военных испытаний умели писать, читать, рыбачить и ставить силки. А Мамаем вообще был сосед Сени Малины.
Существовали в реальности двухэтажный дом баечника и семилетняя служба на флоте. Даже знаменитый Налим Малиныч имел прототип
Ежегодно в последние выходные августа родня уемской знаменитости приезжает в музей почтить память предка и принять участие в главном уемском празднике «Малиновая Уйма», именуемой в этом году фестивалем «Уймамалиния». По отношению к конечности своего существования Семён Кривоногов поступил также весьма остроумно: на мемориальной плите балагура нет конечной даты. Сеня Малина изящно обошёл законы земного бытия и стал вечно живым мифом — брендом территории.
Потомки Семёна Кривоногова.
На заднем плане — дом Баечника,
1955 г.
Славят Сеню Малину в Уйме ежегодно с 2006 года. Непременные конкурсы сказок и поделок во славу баечника собирают творцов со всей области. Межрегиональный фестиваль сказочных деревень «Страна Уймамалиния» 31 августа и 1 сентября в который раз увековечит образ весёлой деревни. Но так ли реальность далека от мифа? Трубы кирпичного завода, ставшие в сказках «ружьём первого калибра» стоят и поныне. Фотографии дома Сени Малины украшают экспозиции музея, там же смотрит с портрета весьма симпатичная дама — Перепилиха, есть документ о сдаче Сеней Малиной этажа своего дома под школу. К слову сказать, Семён Михалыч был весьма благоразумным хозяином и говорил, что «деньги не рожь — зимой не растут». Трудился лесником, мог выполнять плотницкие и малярные работы, был отцом семерых детей, достойно защищавших родину в Первую и Вторую мировые войны.
С этим знанием уже сложно понять, где заканчивается Писахов и начинается Кривоногов. Очевидно, что первые сказки «Месяц с небесного чердака» и «Собака Розка» насыщены биографией уемлянина; очевидно, что вся география пригородных деревень выдержана Писаховым достаточно точно. Будучи Великим мистификатором, сказочник и художник не только искусно спрятал за спутанной бородой свою биографию, но и подарил вечную литературную жизнь Сене Малине. Кудесник! В октябре празднуем его юбилей.
В связи с вышесказанным, наша задача — хранить это Чудо и регулярно являть его Миру!
СТЕПАН ПИСАХОВ
Степан Григорьевич Писахов (13 (25) октября 1879, Архангельск — 3 мая 1960, Архангельск) — русский художник, писатель, этнограф, сказочник.
Писахов – удивительный сказочник. Нет для его героя Сени Малины невозможного. Захочет – пиво на звездном дожде сварит. Захочет – на бане в море за рыбой пойдет. Или на Луну с помощью самовара улетит да там от рук злющих «лунных баб» чуть не погибнет.
Необычно принимали Писахова в 1939 году в Союз советских писателей. Писаховские тексты оказались в руках у Фадеева и Караваевой. И вместо того чтобы обсуждать, как полагается, достоинства и недостатки этих текстов, они принялись, перебивая друг друга, читать сказки одну за другой. Не могли остановиться. А слушатели помирали со смеху, чуть ли не сползая на пол.
Его язык чист, первозданен. В этом языке дышат века. Именно так, наверное, говорили новгородцы, четыреста или пятьсот лет назад обживавшие побережье Белого моря.
К сказителям на Севере всегда относились с огромным уважением. Во время промысла сказителям выплачивали два пая: один – за участие в промысле, другой – за сказывание. Пережить северную ночь, которая длится полгода, без сказки, наверное, было бы очень трудно.
Жил-был в Архангельске старичок с добродушным лицом и громадными вислыми усами – этакая местная достопримечательность, знакомая и взрослым, и детям, и уличным собакам, и даже чайкам. От его облика веяло чем-то стародавним и сказочным. Он и был настоящим сказочником, только сказки его лучше не читать, а слушать, чтобы почувствовать самобытность окающего поморского говора. Да ведь и вы их не только слушали, но и смотрели – вспомните мультфильмы «Не любо – не слушай», «Смех и горе у Бела Моря». А еще был он талантливым художником, умевшим передать в пейзаже очарование неброской северной природы.
Звали этого кудесника и городского любимца Степаном Григорьевичем Писаховым. А родился он еще в позапрошлом веке, 13 октября 1879 года. Кто бы тогда мог подумать, что пройдет не так уж много лет, и сын приехавшего с Могилевщины Годы Пейсаха, ставшего после крещения купцом Григорием Пейсаховым, заставит северян смотреть на мир его лукавыми глазами. А ведь заставил. Его сказы стали публиковаться в местной прессе с 1924 года, сразу же завоевав популярность.
Это были именно сказы, а не сказки, а велся рассказ от имени ушлого поморского мужичка Сени Малина из деревни Уймы, который мог запросто и на луну слетать, и на налиме прокатиться, а в бане такое вытворял, сказать – не поверите. За пределы Севера сказы Писахова вышли в 1935 году, когда в солидном журнале Союза писателей СССР «30 дней» появилась первая небольшая подборка, озаглавленная «Мюнхгаузен из деревни Уйма». Беспрецедентный случай – до войны в журнале опубликовали более 30 сказов, хотя об успехах в строительстве социализма в них не было ни строчки. К этому времени в Архангельске вышли и две книги с 86 сказами, а самого Писахова приняли в Союз писателей.
В музее С.Г. Писахова
Но писателем-сказочником Степан Писахов стал далеко не сразу. Отец, владевший ювелирной мастерской и магазином, хотел, чтобы сын пошел по его стопам, а мальчик страстно хотел рисовать и совершенно не хотел гранить алмазы. На двадцатом году жизни Степан ушел из дома и отправился познавать жизнь. Плавал по Белому морю, работал на Соловках, рубил лес и не оставлял мечты о живописи. Первая попытка поступить в художественную школу оказалась неудачной, но упорства юноше было не занимать, и в 1902 году в Петербурге он поступил в художественное училище Штиглица, где проучился три года. В 1905 году за выступление с критикой царя его из училища исключили, причем без права продолжать художественное образование в России.
Со скромными пожитками и мольбертом отправился Степан на Север. Путешествовал, писал этюды на Новой Земле. Отдохнув душой, отправился на Юг. Практически без гроша в кармане, но мир нее без добрых людей; побывал в Палестине, Сирии, Египте, Турции. Сделал вывод, что природа на Юге красива, море ласково, люди добры, но Север лучше. Какое-то время проучился в Париже в Свободной академии художеств, побывал в музеях и галереях Европы, да и вернулся домой в Архангельск, где природа сурова, но удивительно красива, а главное – она родная.
С. Писахов. В подводном мире церквушка на скале. Из серии «Сны»
Отдохнув на родине, отправился доучиваться в Петербург в частную рисовальную школу художника Якова Семеновича Гольдблата, где прозанимался еще три года, продолжая каждое лето путешествовать по российскому Северу. Это были не просто познавательные поездки, Писахов ходил на корабле «Святой Фока» по Карскому морю, участвовал в поисках Георгия Седова, добирался до Югорского Шара и Вайгача. Неоднократно на разных судах ходил по Белому морю и северным рекам – Двине и Пинеге, очень любил заезжать на Кий-остров, считая его одним из красивейших мест Беломорья.
Картины Писахова начинают появляться на крупных выставках, неизменно вызывая интерес и публики, и собратьев по живописи. В 1914 году на одной из выставок северные пейзажи Писахова очаровали Илью Репина. Мэтр посоветовал молодому художнику браться за большие полотна, а, узнав, что тот живет и работает в маленькой комнатке, пригласил к себе в Пенаты, пообещав предоставить большое помещение, холсты и краски. Писахов впоследствии вспоминал: «Товарищи поздравляли, зависти не скрывали. А я … не поехал, боялся, что от смущения не будет силы работать». Таким Степан Григорьевич оставался всю жизнь, скромным, застенчивым и очень добрым. При этом он обладал большой работоспособностью, а когда требовали интересы дела (не для себя), мог что-то настойчиво требовать, настаивать и даже кулачком по столу стукнуть, что было, наверное, немного комично при его добродушном лице и небольшом росте.
А работал Писахов много, после изгнания из Архангельска интервентов приводил в порядок местные музеи, по заказу Москвы зарисовывал места боев с интервентами и памятники северной архитектуры, участвовал в экспедициях. Каждый год на выставках появлялись его новые картины. Кстати, две работы Писахова украшали кабинет М.И. Калинина – второго человека в стране по официальной советской иерархии.
Любовь к Северу и его людям помогла родиться знаменитым писаховским сказам, которые быстро стали необычайно популярны в Архангельске, сделав Степана Григорьевича местной знаменитостью и всеобщим любимцем. При этом жизнь его не была безоблачной, Писахову не раз припоминали «белогвардейское прошлое» – при интервентах оставался в Архангельске, запретили празднование 65-летнего юбилея, были периоды, когда на жизнь он зарабатывал только преподаванием рисования в школах города.
Любопытно, что он никогда не иллюстрировал свои сказы, считая, что другие сделают это лучше, а порой просто давая этим возможность заработать молодым художникам, которых всегда поддерживал.
Умер Степан Григорьевич Писахов в мае 1960 года. Остались его картины, удивительно сочные сказы и добрая память. Уже в наши дни недалеко от места, где стоял дом Писахова, снесенный в 1960 году, открыли большой музей – единственный персональный музей в Архангельске. Музей чрезвычайно интересен, в нем более 150 работ художника, масса любопытных артефактов, а оформление дает представление не только о жизни Писахова, но и о времени, когда он писал свои картины и сказы. На пешеходной улице в центре города, где собраны старинные деревянные здания, стали создавать бульвар со скульптурами героев писаховских сказов. Пока что на бульваре только памятник самому Степану Григорьевичу и его главному герою – мужичку Сене Малину, оседлавшему налима. Но вскоре появятся и другие персонажи, во всяком случае, места для них уже предусмотрены.
Сказ «Налим Малиныч»
А чтобы и вы почувствовали самобытный колорит произведений Писахова, считавшего, что «в сказках не надо сдерживать себя – врать надо вовсю», небольшой сказ «Налим Малиныч».
Было это давно, в старопрежно время. В те поры я не видал, каки таки парады. По зиме праздник был. На Соборной площади парад устроили.
Солдатов нагнали, пушки привезли, народ сбежался.
Я пришел поглядеть.
Я от толкотни отошел к угору, сел к забору – призадумался. Пушки в мою сторону поворочены. Я сижу себе спокойно – знаю, что на холосту заряжены.
Как из пушек грохнули! Меня как подхватило, – выкинуло! Через забор, через угор, через пристань, через два парохода, что у пристани во льду стояли. Покрутило меня на одном месте, развертело да как трахнуло об лед ногами (хорошо, что не головой). Я лед пробил – и до самого дна дошел.
Потемень в воде. Свету – что в проруби, да скрозь лед чуть-чутошно сосвечиват.
Ко дну иду и вижу – рыба всяка спит. Рыбы видимо-невидимо. Чем ниже, тем рыба крупней.
П оморский мужичок Сеня Малин из деревни Уймы.
На самом дне я на матерушшого налима наскочил. Спал налим крепкой спячкой. Разбудился налим да и спросонок к проруби. Я на налима верхом скочил, в прорубь выскочил, на лед налима выташшил. На морозном солнышке наскоро пообсох, рыбину под мышку – и прямиком на соборну плошшадь.
А тут под раз и подходяшшой покупатель оказался. Протопоп идет из собора. И не просто идет, а передвигат себя. Ножки ставит мерно, как счет ведет. Сапожками скрипит, шелковой одеждой шуршит.
Я хотел подумать: «Не заводной ли протопоп-то?» Да друго подумал: «Вот покупатель такой, какой надо».
Зашел протопопу спереду и чинной поклон отвесил.
Увидел протопоп налима, остановился и проговорил:
– Ах, сколь подходяшше для меня налим на уху, печенка на паштет. Неси рыбину за мной.
Протопоп даже шибче ногами шевелить стал. Дома за налима мне рупь дал и велел протопопихе налима в кладовку снести.
Налим в окошечко выскользнул – и ко мне. Я опять к протопопу. Протопоп обрадел и говорит:
– Как бы ишшо таку налимину, дак как раз в мой аппетит будет!
Опять рупь дал, опять протопопиха в кладовку вынесла налима. Налим тем же ходом в окошечко, да и опять ко мне.
Взял я налима на цепочку и повел, как собаку. Налим хвостом отталкиватся, припрыгиват-бежит.
На трамвай не пустили. Кондукторша требовала бумагу с печатью, что налим не рыба, а есть собака охотничья.
Ну, мы и пешком до дому доставились.
Дома в собачью конуру я поставил стару квашню с водой и налима туда пустил. На калитку записку налепил: «Остерегайтесь цепного налима». Чаю напился, сел к окну покрасоваться, личико рученькой подпер и придумал нового сторожа звать Налим Малиныч.
А не знаете, эта книга в озоне и тп больших книжных магазинах появится.
Сеня Малина жив!
Рыбак, охотник, плотник, столяр, маляр, а еще сочинитель баек и небылиц Семен Михайлович Кривоногов, он же Сеня Малина. Как он стал сказочным персонажем и каким был в реальной жизни? Об этом рассказала хранитель фондов музея народных промыслов и ремесел Приморья Екатерина Макарова.
Откуда Степан Писахов узнал о человеке из Уймы?
— Вдоль Уймы протекает рукав Северной Двины — речка Уемлянка. В воде видны остатки свай — раньше перед Уймой была пристань. Сюда часто заходил на своих кораблях капитан Владимир Воронин.
Он знал, что наискосок от пристани, через дорогу, метрах в трехстах в доме по второму порядку живет на все руки мастер, а кроме того, балагур, выдумщик, сочинитель баек и небылиц Семен Кривоногов. Сеня Малина.
Однажды, вернувшись в Архангельск, Воронин встретил Степана Писахова. Про Писахова известно, что по материнской линии он пинежанин. Мама его жила в Соломбале, но корни ее — с Пинежья. А на Пинеге тоже живут балагуры, выдумщики, скоморохи… Писахову и рассказал Воронин про человека из Уймы.
К моменту той встречи первые сказки Степана Писахова уже были написаны. Но когда он узнал, что рядом с Архангельском живет такой удивительный человек, то надел свою широкополую шляпу, взял в руки посох и пошел в Уйму пешком. Это было в 1928 году.
В 1931 году вышла книга сказок с главным героем Сеней Малиной. В предисловии было написано: «Однажды, побывав в Уйме, встретившись с уемским самородком, я под впечатлением от встречи с этим человеком сел и написал сказки, а Сеню Малину вывел главным героем».
Уемская мастерица Людмила Морева лепит из глины писаховских персонажей. В музее мечтают издать книгу сказок Сени Малины с этими работами
Герой или соавтор?
— Мы с потомками Семена Кривоногова полушутя-полусерьезно приняли такое решение: для нас Сеня Малина не герой сказок, а скорее соавтор.
В предисловии к книге сказок Писахов говорит, что он один раз бывал в Уйме. Но потомки рассказывали нам, что сказочник гостил тут не единожды. И академик Иван Мелехов, детство и отрочество которого прошло на Старой Жаровихе, пишет, что видел, как Степан Писахов ходил в Уйму несколько раз.
Смотрите, у первых сказок Писахова совершенно другой слог. В «Сказках Сени Малины» очень много местной говори: уемской, белогорской, жаровихинской… За одну встречу было бы сложно собрать столько материала и усвоить такой объем диалекта.
В каждой деревне есть человек, который известен своим словоплетством. Но свои небылицы Семен Кривоногов никогда не записывал и не издал бы: деревенский мужик, большая семья и всего два класса образования. Разве до того ему было? Поэтому спасибо и Семену Кривоногову, и Степану Писахову.
Жена Семена Кривоногова Матрена Гавриловна с сыном Сергеем, невесткой и внуками, 1933 год
Как же выглядел Семен Кривоногов?
— Достоверного портрета нет. Потомки приносили нам много фотографий — на них есть жена Сени Малины Матрена Гавриловна, его дети (у них семеро детей было, пять сыновей и две дочери, а потомков мы и не считаем, около двухсот). Наверное, так и должно быть. Читая сказки, каждый представляет себе его, как хочет.
Лет семь назад к нам пришел Александр Усачев. Он был директором музея УФСИН в Соломбале и самодеятельным художником. Говорит: «Хотите, попробую написать портрет?» Мы пригласили внуков Семена Кривоногова. Они сидели с художником часа три. Пересмотрели и свои альбомы, и из наших фондов фотографии. Рассказывали, каким был дед, прадед, какие черты характера… И у нас появился портрет, написанный по воспоминаниям потомков.
Дома того, что на портрете, сейчас нет. Остались камни. Они заросли травой, но мы, когда туда экскурсионные группы водим, эти камни находим. Рядышком — погреб, который сам Семен Михайлович копал. Рядом над этим погребом рябина. Старая, больше ста лет, в обхват толщиной. Ее посадил сам Сеня Малина. Он любил певчих птиц. А куда, как не на рябину, птицы слетаются?
На презентации портрета на «Малиновой Уйме» мы рядом с ним сфотографировали внуков. Потом к нам приехала группа москвичей, которые не знали про Сеню Малину ничего. Мы показали им эту фотографию: портрет и стоят три внука. Они и спрашивают: «А это не родственник на портрете?» Значит, сходство уловили.
Самодеятельный художник Александр Усачев написал портрет Сени Малины по воспоминаниям внуков
А почему — Малина?
— У Семена Кривоногова действительно было такое прозвище. Есть несколько версий почему. Самая первая — что были здесь заросли малины и родители его все время в малине теряли: «Сеня-пострел, ты куда пропал? Сеня в малине! Сеня Малина».
Вторая версия: старинное поморское слово «малинА», то есть маленького росточку. Семен Михайлович, как внуки говорят, невысокого росту был, да и сами они тоже коренастые и невысокие.
Третья версия: у Семена Михайловича, по словам внуков, лицо было покрыто сеточкой капилляров. Лицо пунцово-красное, на малину похожее.
А четвертая версия такая. В прошлом году во время «Малиновой Уймы» мы были на его могиле. И потомки рассказали вот что: «У деда была приговорка. Он, чтобы не ругаться, говорил: «Да малину твою!»
Екатерина Макарова, хранитель музея
Дата смерти неизвестна?
— Семен Кривоногов родился 2 сентября 1856 года. Это точная дата. А дату смерти мы не нашли и всегда ссылались на ту, которую назвали его внуки. Но они точную не знали. Говорили: или в 1931 году, или в начале 1932-го. Когда мы проводили первые экскурсии, то так и говорили: «Умер в 1931 или в 1932 году».
Как-то я сижу в музее, заходит наш директор Мария Сергеевна и говорит: «Слушай, Екатерина Петровна, а Сеня Малина не умер».
Оказывается, в тот день потомки Семена Кривоногова впервые повезли нашего сотрудника и представителей отдела культуры на его могилу. И оказалось, что под одним крестом захоронены и жена его, Матрена, и он. Но у нее стоят и дата рождения, и дата смерти, а у него — только дата рождения и черточка.
Мы стали искать в архивах. Нашли записи тех лет о смерти, наверное, всех уемлян. А записи о его смерти не нашли. Это символично: живы его небылицы, и он как будто живой среди нас.