Советская малина собралась на совет советская малина врагу сказала нет
Советская малина собралась на совет советская малина врагу сказала нет
В авторском варианте было:
В народном варианте герой песни уже не просто так «стоит себе на месте», а «стоит на стреме». И держится он при этом, соответственно, уже не за карман, а — за наган, что более соответствует образу «вора в законе». Картинка Марселя тоже претерпела некоторые изменения: вместо «девчонок» авторского варианта появились «мамзели», вместо «кабаков» — «бардаки». Изысканный enjambement авторского текста («гражда…» — и перенос в следующую строку — «нин»), разумеется, исчез: его заменил не шибко грамотный, но достаточно внятный и выразительный неологизм: «граждан». Но самое главное, конечно, не это. В народном варианте вылетел целый куплет. «Неизвестный граждан» тут не тратит время на пустые расспросы насчет того, куда бы ему пойти, чтобы лихо провести вечер. Он сразу приступает к сути: пытается совратить собеседника, нарисовав ему соблазнительную картину злачных мест неведомого тому Марселя. И тотчас же выдает ему свое «гнусное предложение». Причем не на словах, а подкрепляя его, так сказать, предметно.
Нарисованная в этом варианте картина («неизвестный граждан» вытаскивает ключик, открывает чемодан, наглядно демонстрируя «деньги-франки и жемчуга стакан»), конечно, гораздо ярче отвлеченного интеллигентского: «Он предложил мне франки…» При этом, правда, в народном варианте полностью пропала замечательная строчка, вошедшая, как справедливо отметила Руфь Зернова, в тезаурус языка: «советского завода план». Авторская ирония, однако, при этом не померкла. Напротив, она даже обострилась, усилилась — прежде всего благодаря сосредоточенности на основной линии сюжета, но особенно за счет появившегося нового четверостишия:
По слухам, строчки эти сочинил и внес в авторский текст не кто-нибудь, а сам Галич. Но это не так уж и важно. Важно, что «народ» не отмел, усвоил, можно даже сказать, присвоил это четверостишие, то есть целиком принял не только заданную автором песни ироническую ее тональность, но и это галичевское — уже откровенно издевательское — усиление авторской иронии. Ну, а уж куда она была нацелена, эта ирония, объяснять, я думаю, не надо.
Не могу поручиться, что выражение «социально близкие» вышло за пределы «малой зоны» и утвердилось в общесоветском новоязе. Но однажды мне все-таки случилось услышать его в контексте, довольно-таки далеком от лагерной тематики и проблематики.
В начале 60-х, когда я работал в «Литературной газете», ярый сталинист Кочетов опубликовал роман, в котором откровенно выступал против хрущевской «оттепели», ратовал за возвращение страны назад, к Сталину. Мы (говоря «мы», я имею в виду двух-трех особенно активных сотрудников отдела литературы) изо всех сил пытались уговорить наше литгазетское начальство выступить с резкой статьей, разоблачающей не только художественное убожество, но и политическую реакционность этого кочетовского изделия. Но начальство боялось Кочетова больше, чем Хрущева, что свидетельствовало, во-первых, о том, что оппозиция либеральным хрущевским реформам в стране была очень сильна, а во-вторых, о том, что и сам Хрущев двигался по своему либеральному пути зигзагами, его постоянно мотало из стороны в сторону, и было довольно-таки трудно угадать, какова будет его реакция на такую статью, буде она появится.
Окончательно убедившись, что на начальство нам в этом деле надеяться нельзя, мы решили предпринять самостоятельную «подрывную» акцию. Отправились к Эренбургу, надеясь уговорить его написать такую статью. Если бы это нам удалось, начальству нашему деваться было бы некуда: не напечатать статью, подписанную громким именем Эренбурга, наш главный редактор никогда бы не решился.
Будьте зорки и бдительны!
После 1935 года важным аспектом кампании осведомительства становится защита родины от внешних врагов и происков капиталистических разведчиков. В стране разворачивается настоящая шпиономания. О новом виде врага – шпионе — граждане постепенно начинают слышать больше, чем о ликвидированных кулаках. Согласно пропаганде, иностранный лазутчик бывает как засланным в страну извне, так и завербованным капиталистической разведкой советским гражданином, поэтому бдительным надо быть всегда и везде…
Способ борьбы с чужими среди своих – не только привычное сообщение властям, но и самостоятельное выслеживание и поимка врага. Важно не физически уничтожить диверсанта, а поймать живым, чтобы получить от него сведения о его зарубежных хозяевах. Для удобства персонификации врага на свет извлекают из сундуков останки, казалось бы, растоптанных и добитых «троцкистов».
Вожатые на сборах, учителя, приходящие в школы пограничники и милиционеры, пионерские издания предупреждают детей о новом враге «Беснуются фашисты, хотят напасть на нас, погасить светоч человеческой культуры. Засылают капиталисты и фашисты в наш тыл шпионов и диверсантов, но славная советская разведка, руководимая большевистской партией, рвет вражескую паутину, как бы хитро ни была сплетена она.
В тылу нашей страны обрели фашисты наемных убийц из троцкистско-бухаринской банды, сторговались, затеяли темный сговор, но просчитались и на этот раз!Твердо помнит весь народ указание товарища Сталина о том, что надо быть всегда бдительным, не забывать о капиталистическом окружении. Советский народ растоптал белогвардейских козявок, выкорчевал шпионские гнезда и сурово расправился с изменниками». (Восемнадцатый съезд ВКП (б). Пионерская правда. 1939, № 15, 20 января.)
Враги были повсюду, враги были везде. Огромное число иностранцев тайком перебиралось через границу с одной целью — подсыпать яду в колодец, поджечь коровник, сфотографировать завод. Были и внутренние враги, замаскировавшиеся предатели, недобитые кулаки, гнилая интеллигенция…Одной из характерных черт советского общества образца 30-х годов была тотальная и где то даже истеричная шпиономания.
Враги были повсюду, враги были везде. Огромное количество иностранцев тайком перебиралось через границу с единственной целью — подсыпать яду в колодец, поджечь коровник, сфотографировать завод. Были и внутренние враги, замаскировавшиеся предатели, недобитые кулаки, гнилая интеллигенция.Врагов внутренних не мудрствуя лукаво называли троцкистами или бухаринцами. Иногда их объединяли в союз с фашистами…
А что бы враги не подожгли коровник или МТС, людей призывали к бдительности:
В общем-то у народа не оставалось сомнений, что советские сараи являются стратегической целью для иностранных диверсантов.Фраза «Не болтай» на долгие годы стало символом эпохи, красной нитью прошло от Ильича до Ильича. Я и сам много раз слышал в детстве эту фразу от бабушки… Она знала, что говорила; везде, везде есть уши. Или бдительные граждане!
Но, конечно, самое страшное — это болтун в погонах.
И еще два варианта, один краше другого)
Самое забавное, что советских людей убеждали в том, что враг спит и видит, как бы завладеть планом советского завода. И это убеждение проникало даже в блатной фольклор:
Стою я раз на стрёме,
Держу в руке наган,
И вдруг ко мне подходит[/i
][i]Неизвестный мне граждан.
Вытаскивает ключик,
Открыл свой чемодан.
Там были деньги-франки
И жемчуга стакан.
— Бери,- говорит,- деньги-франки,
Бери весь чемодан,
А мне за то советского
Завода нужен план.
Советская малина[/i
][i]Собралась на совет.
Советская малина
Врагу сказала:- Нет!
Мы сдали того суку
Войскам НКВД.
С тех пор его по тюрьмам
Я не встречал нигде.
Абсурдность ситуации была в том, что большинство наших заводов, построенных в конце 20-30-х годах, возводились под руководством специалистов из США, Англии, Германии. Вспоминаю забавный случай, свидетелем которого я был году в 88-89-ом. Летел я из Таганрога в Москву заводским самолётом, соответственно с заводского аэродрома авиационного завода. Этим же самолётом отправляли группу американских студентов, приезжавших в наш институт по какому-то там обмену…
Ну, время такое, новое мышление, гласность, открытость. Да и, честно скажем, прятать на этом заводе было решительно нечего. А если кого паче чаянья и заинтересовало бы что, то руководство было бы счастливо это что-то продать.
Но не все советские люди были, что называется, в тренде. Как, например, вахтёрша на вышке, которая, увидев в руках студентов фотоаппарат, выстрелила в воздух и с диким криком и карабином наперевес кинулась к бедным американцам. Знаете, надо было видеть ужас в их глазах! Стрельба, невообразимая тётка в фуфайке и с ружьём бежит на них!Прилетело начальство, инцидент уладили…))
Бдительности учили детей. Неимоверную популярность приобрела песня на стих Долматовского «Пуговка» — о бдительности ребят в приграничной местности и о том, как благодаря простой пуговице был вычислен иностранный шпион. Долматовский написал несколько «дальневосточных» стихотворений после вооруженного конфликта у озера Хасан 29 июля 1938 г., когда японцы перешли советскую границу и были отбиты нашими войсками.
К начальнику заставы ребята всей гурьбою
Бегут, свернув с дороги. Скорей! Скорей! Скорей!
«Рассказывайте толком, — сказал начальник строгий
И карту перед собою зеленую раскрыл: —
Вблизи какой деревни и на какой дороге
На пуговку Алешка ногою наступил?
Значок японской фирмы вот здесь, на этой штуке,
И пуговку такую нам выбросить нельзя!
Нам к пуговке, пожалуй, пришить придется брюки.
Нелегкая работа, скажу я вам, друзья.
Приладив быстро стремя движением привычным
И сапоги нагайкой очистив от земли,
С винтовкой за плечами помчался пограничник
По той дороге пыльной, где пуговку нашли.
Бойцы по всем дорогам четыре дня скакали,
Четыре дня искали, забыв еду и сон.
Седого незнакомца в деревне повстречали,
Сурово осмотрели его со всех сторон.
А пуговицы нету у заднего кармана,
И сшиты не по-русски широкие штаны.
А в глубине кармана — патроны для нагана
И карта укреплений советской стороны.
Вот так шпион был найден у самой у границы.
Никто на нашу землю не ступит, не пройдет!
В Алешкиной коллекции та пуговка хранится.
За маленькую пуговку ему — большой почет.
(Долматовский Е. Пуговка. М.; Л. Детиздат. 1939.)
После потепления отношений с японцами песня была сокращена, и в таком виде её помнят многие люди, чье детство прошло в СССР
.…………………………………
А пуговка — не наша! Вскричали все ребята
И буквы не по-русски написаны на ней!
К начальнику заставы бегут-спешат ребята,
К начальнику, к начальнику скорей скорей скорей.
Рассказывайте точно, сказал начальник строго
И карту пред собою широкую раскрыл
Глядит в какой деревне и на какой дороге
На маленькую пуговку Алешка наступил.
4 дня искали бойцы по всем дорогам
4 дня искали, забыв покой и сон
на 5-тый отыскали чужого незнакомца
И быстро оглядели его со всех сторон.
А пуговки-то нету! У заднего кармана!
И сшиты не по-нашему широкие штаны.
А в глубине кармана — патроны от нагана
И карта укреплений советской стороны.
Ребят тут похвалили за храбрость и сноровку
И долго жал им руки отважный капитан
Ребятам подарили отличную винтовку,
Алешке подарили гремучий барабан.
Вот так она хранится, Советская граница.
И никакая сволочь границу не пройдет!
А пуговка хранится в Алешкиной коллекции,
За маленькую пуговку ему большой почет!
Но и это был не окончательный вариант. Вскоре испортились отношения с китайцами, случился конфликт на острове Даманский, и популярная песня стала звучать так:
4 дня скакали бойцы по всем дорогам
4 дня искали, забыв покой и сон
На 5-тый повстречали седого незнакомца
И быстро оглядели его со всех сторон.
А пуговки-то нету! У заднего кармана!
И сшиты не по-русски китайские штаны.
А в глубине кармана — патроны от нагана
И карта укреплений советской стороны.
На уроках литературы и русского языка изучали и обсуждали произведения, посвященные поимке шпионов благодаря внимательности советских детей, писали сочинения и изложения рассказов о бдительности. Каждое такое занятие заодно было и теоретической подготовкой к возможной встрече с врагом. Приведем детальный план разбора рассказа «Смелые» на уроке русского языка в 4 классе начальной школы из настольной книги учителя (1950).
Письменное изложение рассказа «Смелые».
Текст рассказа «Сене было 11 лет, а его сестре Маше—12. Однажды они пошли в лес за ягодами.Скоро они набрали ягод и вышли на лесную полянку. Дети сели на мягкую травку и весело разговаривали. Вдруг в лесу послышался слабый треск. Дети испугались, быстро вскочили на ноги, спрятались за толстое дерево и стали наблюдать.
На край лужайки вышли два незнакомых человека. Они осторожно пробирались в сторону границы.Маша подумала, что это шпионы, и сказала Сене: «Следи за ними, а я пойду позову отца. Маша побежала в деревню, а Сеня пошёл за незнакомцами. Скоро Сеня догнал их и с плачем сказал, что он заблудился и не может выйти из лесу. Незнакомцы стали расспрашивать Сеню о деревне, в которой он живёт.
LiveInternetLiveInternet
—Рубрики
—Цитатник
НОВЫЕ УРОКИ ПО ФОТОШОП ДЛЯ НОВИЧКОВ Здравствуйте, на связи Сергей Иванов, автор блога blo.
Жульен в картофельной кокотнице Откровенно говоря, не знаю, откуда и когда «приплыли".
Энрике Серра-и-Ауке (Enrique Serra y Auque), 1859-1918. Испания-Италия На берегу озера в сумер.
Куриные грудки в остро-сладком соусе с яблочным соком и имбирем Куриные грудки в остро-сладком с.
—Видео
—Ссылки
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Друзья
—Постоянные читатели
—Статистика
Владимир Ханелис, Бат-Ям
«Девушка из Нагасаки»
Девушка родилась не в Нагасаки, а в Одессе, в приличной еврейской семье. Отец – Моисей Филиппович Шпенцер, владел типографией, был одним из руководителей научного издательства «Матезис». Мать – Фанни Соломоновна, преподавала русский язык и заведовала казенным еврейским женским училищем. Их дочь, Вера (1890-1972), еще в гимназии начала писать стихи (первый сборник вышел в Париже в 1914), затем жила в Москве, стала поэтом, журналистом. Написала известное стихотворение о двоюродном брате своего отца – Льве Давидовиче Троцком (во время учебы в Одессе он жил в их доме):
Ни колебаний. Ни уклона.
Одна лишь дума на челе,
Четыре грозных телефона
Пред ним сияли на столе.
В 1920-е годы баловалась и «экзотическими» стихотворениями:
Как объяснить сей парадокс?
Сам черт тут сломит ножку:
Случилось так, что некий фокс,
Что фокстерьер влюбился в кошку.
И нежно приторен стал фокс,
Он пел, рыдал румынской скрипкой,
Он говорил: «У ваших ног»-с
Готов я умереть с улыбкой».
Заканчивался этот роман так:
И ровно, ровно через год
У них родился фоксокот.
Вот еще одно из ранних стихотворений Веры, приводивших в восторг поклонников ее таланта:
Вилли бросил вожжи. Кочки. Кручи.
Кэб перевернулся. сделал бум!
Ах, какой вы скверный, скверный кучер,
Вилли-Грумм!
В эти же 1920-е годы Вера написала стихи, ставшие популярной по сей день песней – «Девушка из Нагасаки». Кстати, посвящена она оставшемуся неизвестным Александру Михайлову. Ее пели и поют известные и не очень известные исполнители. Ее пел, поет и еще долго будет петь народ.
Вот ее оригинальный текст:
Он юнга, его родина – Марсель,
Он обожает пьянку, шум и драки
Он курит трубку, пьет английский эль
И любит девушку из Нагасаки.
У ней прекрасные зеленые глаза
И шелковая юбка цвета хаки.
И огненную джигу в кабаках
Танцует девушка из Нагасаки.
Янтарь, кораллы алые как кровь,
И шелковую юбку цвета хаки,
И пылкую горячую любовь
Везет он девушке из Нагасаки.
Приехав, он спешит к ней чуть дыша
И узнает, что господин во фраке,
Сегодня ночью, накурившись гашиша,
Зарезал девушку из Нагасаки.
. Это уже потом юнгу превратили в капитана, господина в джентльмена, у девушки из Нагасаки появились «следы проказы на руках», а «на спине татуированные знаки» и т. д.
А девушка из Одессы превратилась в маститого, скучноватого советского поэта, орденоносца, лауреата Сталинской премии второй степени Веру Инбер Сегодня тридцать сборников ее стихотворений не переиздаются, забыта ее проза, забыты переводы – осталась «Девушка из Нагасаки».
. У немногих из подобных песен есть «мама» – автор слов, а уж «папа» – автор музыки – вообще редчайшее дело. У «Девушки из Нагасаки» полноценная «семья». Биография «мамы» хорошо известна, а вот на биографии «папы» стоит остановиться поподробней.
В Петрограде Поль Марсель стал Павлом Александровичем, окончил консерваторию по классу фортепиано и теории композиции. Он сочинил музыку к знаменитому шлягеру «Дружба» («Веселья час и боль разлуки. «), к романсу на стихи С. Есенина «Отговорила роща золотая. «, к светловской «Гренаде». Поль Марсель Русаков писал романсы на стихи Блока, Пастернака.
Второго июня 1937 года его арестовали. Получил 10 лет. Отбывал срок в ВятЛАГе, где работал в образцовом музыкально-драматическом театре ВятЛАГа НКВД. «За высокие производственные показатели» композитору сократили срок на одиннадцать месяцев. В январе 1947 года освободили. Реабилитировали в 1956-м. По ходатайству Д. Шостаковича Полю Марселю Русакову разрешили вернуться в Ленинград. Он служил музыкальным руководителем и дирижером Ленинградского цирка. Репрессированы были и почти все члены его семьи. Сестра Эстер (жена писателя Д. Хармса) погибла в лагере на Колыме. Брат Жозеф сидел три года, сестра Анита – пять. Поль Марсель (Павел Александрович) скончался в 1973 году в Ленинграде.
«Марсель»
(«Стою я раз на стреме, /Держу в руке наган. «)
.. Снова их Марсель. Снова наша Одесса. Ну что ж поделаешь. Так песня, вернее песни, складываются. У этой знаменитой песни «мама» был не блатарь, как многие считали и считают, а очень даже рафинированный интеллигент. Звали его. Ахилл (Согласитесь – необычное имя для еврея). Ахилл Григорьевич Левинтон (25/04/1913 – 26/10/1971). И посвятил он «Марсель», назвав ее, кстати, «Жемчуга стакан», не оставшемуся неизвестным человеку, а вполне конкретной молодой женщине. Но, не будем ставить телегу впереди лошади. Расскажем все по порядку.
Он родился в Одессе, в семье директора банка (а я-то вначале, судя по имени, был уверен – у преподавателя древней истории). После революции Ахилл много где жил. Учился, работал на разных работах. В 1935 году приехал в Ленинград. Поступил на германское отделение филологического ф-та ЛГУ. Затем аспирантура, кандидатская диссертация, должность доцента, научная работа (исследование немецкой романтики), переводы.
16 февраля 1949 года литературоведа Левинтона арестовали. Приговорили к 10 годам. Но властям этого показалось мало – добавили еще 15. Ахилл Григорьевич отбывал срок в Свердловской области. И вероятно там, по одним сведениям в 1947-м, по другим – в 1948-м написал «Марсель». Написал не просто так, под настроение, а ко дню рождения своей знакомой: писателя, переводчика, одесситки, участницы войны в Испании – Руфь Александровны Зерновой (Зевиной). Как и Левинтон, она окончила филфак ЛГУ. Он в 1940 году, Руфь Александровна в 1947-м. Обоих «замели» в один год, по одному сфабрикованному делу. И освободили их по амнистии в один год – в 1954.
Историю песни «Марсель» Руфь Александровна описала в своих воспоминаниях. Выйдя на свободу, они с друзьями часто пели ее во всех вариантах. А вариантов было очень много. Приведу более-менее канонический авторский текст:
Вытаскивает ключик,
Открыл свой чемодан.
Там были деньги-франки
И жемчуга стакан.
— Бери, говорит,- деньги-франки,
Бери весь чемодан,
А мне за это советского
Завода нужен план.
Нам власти руку жали,
Жал руку прокурор,
И сразу всех забрали
Под усиленный надзор.
И вместо благодарности
Не дале как вчера
Последнюю малину
Прикрыли мусора.
Автор этих слов, Ахилл Григорьевич Левинтон умер в 1971 году. Похоронен в поселке Комарово под Ленинградом.
. Руфь Александровна Зернова, многие читатели ее знали и помнят, вместе с мужем, литературоведом, историком литературы Ильей Серманом, сыном и дочерью в 1976 году приехала в Израиль. Умерла в Иерусалиме в 2004-м.
«Неолитическая»
(«Ты помнишь мезозойскую культуру?»)
Эту песню я впервые услышал пятьдесят лет назад. Нас, студентов-первокурсников, отправили в колхоз села Ястребиново, Вознесенского района, Николаевской области. Меня и еще одного студента, Вадика Махно, разместили на постой в хате бабы Вили. С хозяйкой договорились быстро – мы ей каждый вечер привозим с поля мешок кукурузы, ящик помидор, ящик баклажан, перца и т.д. (Тогда еще не знали исторической фразы Михаила Жванецкого: «Что охраняешь – то имеешь», и жили по принципу: «Что собираешь – то имеешь»). А она нам каждый вечер в летней кухне во дворе, ставила литр самогона и закуску. Пир горой с песнями под гитару шел до глубокой ночи.
Привожу текст песни в том виде, в каком слышал и пел пятьдесят лет назад:
Ты помнишь мезозойскую культуру?
Как у костра сидели мы с тобой?
И ты мою изодранную шкуру
Зашивала каменной иглой.
Я сидел, нечесаный, небритый
Нечленораздельно бормотал
В эти дни топор из неолита
Я на хобот мамонта сменял.
Припев:
Есть хочешь – приди,
У костра посиди,
Хобот мамонта вместе сжуем.
Наши зубы остры,
Не погаснут костры,
Эту ночь у костра проведем.
Ты иглой орудовала рьяно,
Не сводя с меня мохнатых век.
Ты была уже не обезьяна,
Но, увы, еще не человек.
И с тех пор я часто вспоминаю
Холодок базальтовой скамьи,
Тронутые розовым загаром
Руки волосатые твои.
Автор слов этой, во всех смыслах слова, доисторической песни – Александр Владимирович Мень (1935, Москва – 1990, Московская область) – протоиерей Русской православной церкви, богослов, проповедник, автор книг по богословию, истории христианства и других религий, основам христианского вероучения, православному богослужению. Его работы переведены на английский, французский, литовский, польский, украинский языки.
Слова «Неолитической» песни Александр Владимирович написал в 1953 году, студентом-первокурсником Московского пушно-мехового института в Балашихе. В марте 1958 года он был из института отчислен за религиозные убеждения, через месяц рукоположен в диаконы. С древними и современными мехами и шкурами было покончено навсегда.
. В 1989-1990 отец Александр был настоятелем Сретенской церкви в Новой Деревне (микрорайон Пушкино). Утром девятого сентября он торопился в церковь. Предположительно произошло следующее: к нему подбежал какой-то человек и протянул записку. В это время из-за кустов выскочил другой человек и с силой ударил его сзади топором. Не из неолита. Самым обычным, современным. Несмотря на личное распоряжение президента России, убийство осталось нераскрытым. Мотивы преступления неизвестны.
«Школа танцев Соломона Шкляра»
У покойной двоюродной сестры, Лили Рабинович, были два сына – близнецы Алик и Борик. Как только они слышали эту песню, то начинали реветь – ведь в ней упоминался и Алик Рабинович, и Боря, который «наделал лужу в коридоре». Помните?
Это школа Соломона Шкляра,
Школа бальных танцев, вам говорят.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.
Кавалеры приглашают дамов,
Там, где брошка, там перёд.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг назад и две вперед.
Дамы, не сморкайтесь в занавески,
Это неприлично, вам говорят!
Это неприлично, негигиенично,
И несимпатично, вам говорят!
Кавалеры, не держите дамов
Ниже тальи, вам говорят!
Это неприлично, негигиенично,
И несимпатично, вам говорят!
Дамы приглашают кавалеров,
Там, где галстук, там перёд!
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг назад и две вперед.
Фима, Соня, бросьте разговоры,
Что за балаболки, вам говорят!
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.
Дамы, дамы, помогите Боре,
Помогите Боре, вам говорят!
Он наделал лужу в коридоре.
Шаг вперед и две назад.
Алик Рабинович, я имею выйти,
Я имею выйти, вам говорят!
Алик Рабинович, вы мне замените,
Шаг вперед и две назад.
Это школа Соломона Шкляра,
Школа бальных танцев, вам говорят!
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.
. Дальше позвольте привести несколько цитат из статьи Георгия Кузьмина «Школа Соломона Шкляра» («Киевские ведомости», от 27/08/2007).
«Парикмахер Соломон Исаакович Шкляр жил на Большой Васильковской, 10 (г. Киев – В.Х.), в доме, принадлежавшем Генриху Генриховичу Пфалеру, а стриг и брил на Бибиковском бульваре, 5. Наводя лоск на кавалеров с помощью ножниц и расчески, а также одеколона, который он закупал у своего приятеля Фридриха Пульса на Подоле, зоркий Соломон обратил внимание, во-первых, на угловатые манеры киевлян среднего сословия, а во-вторых, на то, что у многих из тех, кому уже по возрасту было неловко слоняться по тому же Бибиковскому, просто негде познакомиться с барышней для серьезных взаимоотношений.
И Шкляр открыл школу по тому же адресу, что и жил, на Большой Васильковской, 10!.
. Школа Соломона Шкляра почти сразу же захватила пальму первенства в нашем городе. И не только потому, что плата в ней, как гласило объявление, была умеренной, а срок обучения – коротким. Шкляр принимал желающих практически любого возраста. Сам танцевать не умел. Все показывал на пальцах и с помощью своих ассистентов, а главное, перемежал объяснения бесконечными шуточками и комментариями (знаменитым стало его выражение: «Начинать нужно от печки» – В.Х.), из которых впоследствии возник текст знаменитой песни».
История сохранила нам имя, вернее только фамилию, автора текста – В. Руденков. (Он же написал и музыку). И. на этом щедроты истории закончились. Нигде об этом человеке мне не удалось ничего узнать.
. А что же Соломон Шкляр и его школа?
. Началась Первая мировая война. Его бывшие ученики, обосновавшиеся в Америке, собрали деньги на билет и уговорили Шкляра (последующие поколения называли его и Фляром, и Пляром, и Скляром) податься за океан. Ходили слухи, что там он снова стал знаменитым хозяином знаменитой школы танцев. Доподлинно известно только, что на корабль, уплывавший в США, Шкляр ступил с причала одесского порта. Это, наверное, и стал причиной того, что одесситы часто называют Шкляра своим земляком.
. Вот такие немыслимые шаги, налево и направо, вперед и назад, выделывает история.
«Поспели» они относительно недавно – в 1968 году. Точно известно место их созревания и сбора, действующие лица этого процесса, настоящие имена хозяев сада (они же лица, мывшиеся в знаменитой бане). Известно даже, что вовсе и не вишни поспели в том саду, а черешни и т.д. и т.п. Итак, маэстро:
Поспели вишни в саду у дяди Вани,
У дяди Вани поспели вишни!
А дядя Ваня с тетей Груней нынче в бане,
А мы с тобою погулять как будто вышли.
Припев:
А ты, Григорий, не ругайся!
А ты, Петька, не кричи!
А ты с кошелками не лезь поперед всех!
Поспели вишни в саду у дяди Вани,
А вместо вишен теперь веселый смех.
Припев:
— А ну-ка Петька, нагни скорее ветку.
А он все вишни в рубаху сыпал.
Но, видно, Петька, перегнул ты слишком ветку
И вместе с вишнями в осадок выпал.
Припев:
Пусть дядя Ваня моет тетю Груню
Солдатским мылом в колхозной бане.
Мы скажем вместе: «Спасибо, тетя Груня!»
И дядя Ваня, и дядя Ваня!»
. Две цитаты. На этот раз из материала Дмитрия Быкова, опубликованного в «Собеседнике», №20, 2004.
«Григорию Евгеньевичу Гладкову (не путать с его тезкой композитором Григорием Васильевичем Гладковым – В.Х.) было 18 лет, когда он, ученик слесаря на Южнотрубном заводе, сочинил песню «Сельские мотивы».
Забегая вперед скажу, что она стала его единственной песней, а он написал еще, по словам понимающих людей, несколько хороших песен, которая «пошла в народ». И народ стал ее петь от Владивостока до Калининграда. Где только не мыли бедную тетю Груню, и не собирали вишни! Барды Виктор Баранов и Леонид Мараков сочинили даже на нее пародию в стиле кантри – «Поспел маис на ранчо дяди Билла».
. А автор песни работал врачом на две ставки в больнице и в санатории.
. Потом настал «разгул демократии» – перестройка. Композитор, пианист и певец Михаил Шуфутинский увез песню в США. (Впервые он услышал ее, когда работал в магаданском ресторане «Северный»).
Григорий Гладков оставил медицину, стал бизнесменом. В канун тридцатипятилетнего юбилея песни, в 2003 году, он, к тому времени уже директор рынка, получил авторские права и право собирать авторские с исполнителей «Поспели вишни». Наверное, этот «вишневый урожай» приносит ему неплохой доход, потому, что «тетю Груню» по-прежнему «моют» в ресторанах, на теле- и радиостанциях от Магадана до Мичигана.
. Но не пора ли нам прогуляться по улице? Естественно, по Мясоедовской.
«Мясоедовская улица моя»
В свою последнюю командировку в качестве советского журналиста я ездил на строительство Байкало-Амурской магистрали (БАМ). Сутки мы вместе с латвийским комсомольско-молодежным отрядом ехали из Риги до Москвы, а оттуда четверо – до Улан-Удэ. В столице Бурятии нас разместили переночевать в центральной гостинице, а на утро отряд должен был на вертолетах переброшен в Нижнеангарск.
Вечером мы с коллегой-журналистом пошли поужинать в гостиничный ресторан. Веселье там было в разгаре, дым коромыслом. Сели за столик, сделали заказ, и в этот момент оркестр грянул. «Мясоедовскую». Посетители ресторана (в основном, это были местные жители, буряты) повскакивали с мест и начали отплясывать что-то свое, национальное.
Я спросил у сидевшего радом с нами бурята, а что это за улица такая, Мясоедовская? И гордый сын степей гордо ответил: «Это наша улица, она здесь в Улан-Удэ, на окраине города. Мы – буряты любим мясо». Его не смущали такие детали в песни, как Утесов, Мишка-Япончик, Еврейская больница и т.д. А может быть, он посчитал их бурятами? А Еврейскую больницу ведь легко можно изменить на Бурятскую.
Есть у нас в районе Молдаванки
Улица обычная, друзья.
Старенькие дворники подметают дворики,
Чтоб сияла улица моя.
Припев:
Улица, улица, улица родная,
Мясоедовская улица моя.
Улица, улица, улица родная
Мясоедовская милая моя.
Здесь живут порядочные люди,
Никто здесь не ворует и не пьет,
Если вы не верите, сходите и проверьте,
Но какой дурак на улицу пойдет.
Есть на этой улице больница,
Все ее Еврейская зовут
Я желаю вам, друзья, не бывать там никогда,
Пусть туда враги наши идут
Были годы, здесь бродил Утесов,
Под гитару песни пел свои,
А когда он создал джаз, то исполнил в первый раз,
Песенку про улицу мою.
Мишку тут Япончика все знали,
Хоть на Мясоедовской не жил,
Прошлое ушло давно вместе с старым миром,
Но – он по этой улице ходил
Предложили мне сменить квартиру
С чудным видом на Москву-реку.
Я согласен на обмен, но прошу учесть момент –
Только вместе с улицей моей.
. Песня создана, как нетрудно догадаться, в Одессе, в 1960-е годы, но единого мнения об обстоятельствах создания и авторе нет. При этом все сходятся на том, что написана она экспромтом в ресторане «Тополь», который находится в конце улицы Мясоедовской, в парке культуры и отдыха им. Ильича, для ресторанного оркестра.
Сейчас остались две версии авторства. Согласно одной, текст написал поэт и инженер Морис Бунимович, сидя в «Тополе» за бутылкой «Алигате». Он умер в молодом возрасте. По другой – песню сочинил кларнетист Михаил (Майкл) Блехман. Он живет и работает в США. Причем, и Блехман и, согласно воспоминаниям, Бунимович, говорили, что они написали песню вместе с музыкантами ресторана «Тополь» (ансамбль «Гномы») – то есть не претендовали на единоличное авторство.
. В конце материала вставлю, как говорили в Одессе, «свои 20 копеек». Мне приятно вспомнить, что наша с женой свадьба проходила в 1967 году в «Тополе», и на ней играли «Гномы», сочинившие «Мясоедовскую».
«Прошлое ушло давно, вместе со старым миром – но. «. И мы по этим улицам ходили, и мы эти песни пели. Здесь и поставим точку.