Одесская кухня вкусные рецепты
Одесские рецепты
На горячую сковороду налить масло и убавить огонь. Одну крупную луковицу почистить, порезать кольцами и положить на сковороду. Шесть картофелин среднего размера обчистить и нарезать тонкими кружечками (чуть толще чипсов). После того, как лук подрумянится, выложить картошку на дно сковороды и накрыть крышкой. Взять 2 куриные грудки и, разрезав их на четыре части, положить поверх картошки. Пока картошка с мясом жарится, приготовьте соус: 4 ст. л. сметаны, 4 ст. л. майонеза, чеснок и соль по вкусу.
Половиной соуса залейте содержимое сковороды и подождите 15 мин. Залейте вторую часть соуса. Откройте банку консервированных ананасов (230 г) и выложите на сковороду.
Через 5 минут посыпьте тертым сыром.
Рассчитано на 4 порции.
Инградиенты:
1 луковица, 6 картофелин, 2 куриные грудки, 4 ст.л. сметаны,
4 ст.л. майонеза, чеснок, ананасы, сыр.
ГУСЬ ИЛИ УТКА ЖАРЕННЫЕ С ЯБЛОКАМИ И АЙВОЙ
1 гусь или утка, 10 яблок, 2 крупные айвы, растительное масло, соль и перец.
Подготовленного гуся или утку отварить до полуготовности в небольшом количестве воды, натереть солью и перцем, уложить в гусятницу или на противень в духовку. Во время жарки птицу следует поливать выделяющимся соком и поворачивать, чтобы она зарумянилась со всех сторон. Оставшийся жир можно слить. Если мясо твердое, следует его стушить с добавлением бульона под крышкой. За 10 мин. до готовности к птице следует положить небольшие кисло-сладкие яблоки и нарезанную дольками айву.
1/3 курицы, 1 булочка, 1/2 стакана молока, 1 луковица, 1 яйцо, растительное масло, соль и перец.
Курицу опалить, выпотрошить, промыть (if you can find one that hasn»t been cleaned out yet E.T.
, снять мясо с костей, пропустить через мясорубку, добавить замоченную в молоке булочку и луковцу и еще раз пропустить через мясорубку, положить соль, перец, куриный жир и одно сырое яйцо. Полученную массу хорошо вымесить, можно даже взбить. Фарш разделить на котлетки, можно обвалять в муке, сухарях или сбрызнув с двух сторон водой, обжарить на сковороде в растительном масле.
ТЕФТЕЛИ В КИСЛО-СЛАДКОМ СОУСЕ
МЯСО ПО-ГРЕЧЕСКИ С ЧЕРНОСЛИВОМ И КОРИЦЕЙ
РЫБА, ФАРШИРОВАННАЯ КУСКАМИ
РЫБНЫЕ ШАРИКИ ПОД МАЙОНЕЗОМ
500 г рыбы, 1/2 белой булки, 2 головки лука, соль и черный молотый перец, растительное масло, мука.
Рыбу разделать, промыть, мякоть отделить от костей и пропустить через мясорубку вместе с луком и размоченной в молоке булкой. В полученную массу вбить 2 яйца, добавить соль и молотый черный перец и полученный фарш хорошо вымесить. Из фарша сформировать шарики, обвалять их в муке и обжарить со всех сторон в разогретом растительном масле на сковороде. Подавать к столу с майонезом и зеленью укропа. Для приготовления этого блюда можно брать как свежую, так и мороженую рыбу.
БИТОЧКИ ИЗ САРДЕЛЬКИ ИЛИ ХАМСЫ
500 г. рыбы, 2 яйца, 1/2 ст. муки, 1/2 ст. молока, соль и перец, растительное масло.
Рыбу почистить и вымыть. Посолить и поперчить. Из муки, яиц и молокаприготовить жидкое тесто как на омлет. Брать по 5 рыбок за хвостики и обжаривать в горячем растительном масле на сковороде.
2 кг. мидий, 1 ст. риса, 2 ст. ложки сливочного или растительного масла, небольшая луковица, морковь, 1 ч. ложка томат-пюре, соль и перец по вкусу, лавровый лист, головка чеснока.
Мидии сварить в небольшом количестве воды. Слегка обжарить в сливочном или растительном масле одну луковицу, морковь и стакан перебранного, промытого и хорошо высушенного риса. Залить 2 ст. отвара, прибавив, если нужно, воды. Влить чайную ложку томат-пасты, посолить, посыпать перцем, добавить лавровый лист и поставить на небольшой огонь на распылитель. Когда рис будет почти готов, положить мидии с раскрытыми створками и головку чеснока вглубь риса. Выложить на блюдо и подавать в горячем виде с зеленью.
БИТОЧКИ ИЗ КАЛЬМАРОВ
5 блюд одесской кухни, которые нужно попробовать хоть раз в жизни
ГОЛУБЦЫ «С МИЗИНЧИК» В ТОМАТНОМ СОУСЕ
Ингредиенты на 5-6 порций:
Сок половинки лимона
Соль, сахар, свежемолотый перец, сметана по вкусу
1. Очищенную капусту погрузить в кипяток, предварительно добавив в него лимонного сока. Варить, пока верхние листья не станут прозрачными и не начнут легко отделяться. Снять верхние листья и положить в воду со льдом. Опустить кочан опять в воду и повторить процесс.
2. Листья капусты вынуть из ледяной воды и дать им стечь. Тонким острым ножом разрезать каждый лист на две половины. Нарезать листья в форме треугольника со сторонами размером 3-5,5-5,5 см.
3. Рис промыть, залить кипятком и оставить на 20 минут. Затем сцедить жидкость. Свиную грудинку и телячью лопатку измельчить в мясорубке на средней решетке.
4. Почистить лук и морковь. Лук нарезать мелкой соломкой, морковь натереть на крупной терке. Обжарить на растительном масле.
5. Смешать в глубокой миске рис, мясо, половину моркови с луком. Добавить молотый перец и соль. Вымесить фарш.
7. На дно чугунного казана или другой посуды с толстыми стенками положить маленькие листья капусты, а сверху слоями, плотно друг к другу выложить голубцы.
10. Готовые голубцы снять с огня и дать им отдохнуть еще минут 30. Подавать блюдо в глубоких тарелках со сметаной.
ИКРА «ИЗ СИНЕНЬКИХ» ОТ ТЕТИ
Ингредиенты на 4 порции:
3 баклажана весом около 700 г
2 больших красных болгарских перца
1 большой помидор (лучше «Микадо»)
2 средние луковицы
2 ст. л. растительного масла
0,5 пучка зелени петрушки
1. Помыть баклажаны. Проколоть кожицу вилкой или ножом, чтобы они не начали «стрелять».
3. Перец помыть, просушить, смазать растительным маслом и выпекать на противне в духовке при температуре 180 градусов в течение 15 минут. При запекании перец следует перевернуть. Запеченный перец выложить в миску и накрыть пищевой пленкой, что облегчит очистку от кожуры. Холодный перец очистить от кожицы и семян. Дать жидкости стечь.
4. Готовые баклажаны переложить на доску и оставить на 15 минут, чтобы сок стек.
5. Помидоры подпечь на сковороде и снять с них кожицу. Репчатый лук порезать и замариновать в подсолнечном масле. Все овощи охладить.
7. Готовую икру заправить измельченной зеленью и подсолнечным маслом. В конце посолить. По возможности, дать икре несколько часов, чтобы настояться.
ФАРШИРОВАННАЯ РЫБА ИЗ ЩУКИ И КАРПА
Ингредиенты на 4-6 порций:
Средний по размеру судак, весом около 1,100 кг (получится 500 г филе)
Соль, лавровый лист, специи и черный перец горошком.
1. Почистить рыбу, удалив жабры и глаза. Снять кожу. Кожу щуки снять особенно осторожно, чтобы не повредить мякоть рыбы. Осторожно отделить ее от костей и плавников. Важно удалить все мелкие реберные косточки.
2. Лук почистить и тонко нарезать. Выложить его в рондель с толстым дном, залить маслом и оставить жарить на маленьком огне. Постоянно помешивать и следить, чтобы лук не сгорел. Постепенно он превратится в своеобразный мармелад.
3. Мякоть рыбы измельчить один раз в мясорубке с мелкими решетками. Одновременно с рыбой пропускаем через мясорубку уже остывший лук с остатками масла и белую булочку, вымоченную в молоке.
4. Добавить в фарш четыре желтка, пять яиц, соль и манную крупу. Добавить сливочное масло комнатной температуры. Фарш хорошо вымешать и оставить в холодильнике на 30 минут.
5. В большой рондель положить все рыбные кости. Поверх них выложить свеклу, нарезанную кубиком (2 * 2 см). Залить водой так, чтобы она покрыла свеклу и кости, и довести до кипения.
6. Снять пену, положить лавровый лист, перец горошком, душистый перец и соль. Варить бульон в течение 30 минут на медленном огне.
7. На столе расстелить марлю в три слоя. Выложить на нее шкурку щуки. По всей длине равномерно выложить подготовленный фарш. Марлю плотно скрутить, сформировав колбаску толщиной примерно 7-8 см. Концы марли завязать по краям.
8. В кастрюлю с широким дном выложить нарезанный картофель, морковь и уже сваренные кубики свеклы. Сверху на овощи выложить фаршированную рыбу. Залить готовым рыбным бульоном так, чтобы рыба была в бульоне на глубине в два пальца. Плотно накрыть крышкой и варить на минимальном огне в течение 1,5-2 часа.
9. Блюдо можно подавать в теплом виде с бульоном или в холодном виде, нарезав фаршированную рыбу кольцами.
КУРИНАЯ ШЕЙКА С ЦИМЕСОМ СО СЛАДКОЙ МОРКОВЬЮ
Ингредиенты для блюда:
Ингредиенты для цимеса:
2. Почистить несколько крупных белых луковиц. Измельчить их и поджарить на маленьком огне на сливочном масле в течение 15-20. Следите за тем, чтобы цвет не изменился. Охладить.
3. Нарезать отваренные куриные сердечки, желудки и печень на мелкие кубики, добавить их в смесь с луком. Добавить три целых сырых яйца. У остальных яиц нужно отделить желток от белка и добавить только желток. Добавить также манную крупу, соль и тщательно вымешать фарш. Посолить и поперчить.
4. Зашить куриную кожицу кулинарной нитью таким образом, чтобы образовался мешок с крыльями и отверстием буля куриной шеи.
5. Заполнить кожу полученной смесью и зашить нитью.
6. Куриный бульон довести до кипения. Варить шейку в течение 45 минут с момента закипания на маленьком огне, практически без кипения. После этого шейку необходимо охладить в течение 2 часов в этом бульоне.
7. Приготовить цимес. Цукаты из имбиря разрезать пополам, добавить к цукатам 3-4 зубца чеснока, нарезанные слайсами и обжарить на сковороде с оливковым маслом до появления прозрачного состояния.
8. Добавить нарезанную кружочками молодую морковь и корицу. Жарить в течение 3 минут. Добавить мед по вкусу и жарить до карамелизации моркови. Добавить куриный бульон, изюм, тертый мускатный орех и уменьшить бульон на треть. Добавить соли и перца. Важно, чтобы морковь не переварилась и слегка хрустела.
9. На тарелку выложить теплый цимес и нарезанную кольцами фаршированную шейку.
ФОРШМАК
Ингредиенты на 2 порции:
1 большая дунайская сельдь, весом около 500 грамм
1 кислое яблоко «Ренет Симиренко»
½ Белой булочки двухдневной давности
100 г домашнего сливочного масла
1 маленькая луковица
Соль и перец по вкусу
1. Вдоль спины и около головы еще не почищенной «дунайки» сделать неглубокие надрезы и снять кожицу, начиная с головы. После этого отрезать голову.
2. Снять филе сельди с позвоночника, выбирая реберные кости.
3. Филе сельди порезать ножом на мелкие кубики размером 3*3 мм. У белой булки отрезать корочку, залить молоком и отжать.
4. Репчатый лук почистить и промыть под проточной водой. Кислое яблоко очистить от кожуры и сердцевины с семенами. Яблоко и лук потереть на мелкой терке.
5. Добавить к ним сливочное масло, булку и филе сельди. Посолить и поперчить по вкусу, добавить каплю лимонного сока по вкусу. Тщательно перемешать.
6. Подавать блюдо с гренками или мацой и лимоном.
Приготовьте вкусные одесские блюда и окунитесь в одесский колорит, посмотрев все серии приключенческой драмы Сувенир из Одессы.
Одесская кухня
Томное одесское лето, такое лето, которое может быть только в Одессе. Окна нараспашку с ночи, потому что ночи такие же, как лето — томные, со звуками цикад и запахом акации, разбавленным запахами одесской кухни.
Одесская кухня начинает свой нелегкий труд в шесть утра и заканчивает за полночь.
На этой кухне решаются мировые и местные проблемы.
Обсуждается всё — от того, как сыграл «Черноморец», до Суэцкого кризиса, и что брать с собой ТУДА, и что пропустят, и что это таки будет стоить.
Как пахнет одесская кухня, так это, скажу я вам, — отдельная тема. О, эти запахи юга, неповторимые и такие родные. Где еще так будет пахнуть семечковое масло, как в Одессе. Если вы скажете, что это подсолнечное масло, то вы не из Одессы.
Как пахнут синенькие, запеченные на чугунной сковородке, и лук, пожаренный на настоящем гусином сале, заготовленном на зиму.
Боже, какие шкварки мажутся на этот кусок ржаного хлеба, и кто тогда знал за магазинную колбасу.
А тазик с салатом из помидоров, огурцов и всего того, чем богат Привоз, заправленный тем самым маслом.
Молодая картошечка, политая им же и просыпанная свежим укропчиком, а к ней — свежие котлетки из парной телятинки, потому как холодильники были редкостью, что удивительно, и все закупалось на Привозе или на Новом базаре ежедневно. И потому было наисвежайшее.
А штрудель, приготовленный из ничего, а это ничто было — из грецкого ореха, сушеного абрикоса, сливы и теста, замешанного на молоке и масле.
Эту песню можно продолжать бесконечно, но и тогда она не будет завершенной, потому как Одесса без покушать — не Одесса.
Роза Аркадьевна, крашеная блондинка неопределенных лет в сотню с гаком кило веса, в десять вечера жарит на примусе котлеты.
— Розочка, — спрашивает моя бабушка, — а что вы так поздно жарите?
— Екатерина Абрамовна, а вдруг завтра война, и я — голодная?
А как говорят на этой кухне! А что за язык у этих хозяек, чтоб они были здоровы!
С балкона второго этажа дома напротив тетя Аделя кричит моей бабушке:
— Катя, шо ты там ложишь до синеньких, шо мой Ленчик уже третий день не ест дома?
— Ой, Аделя, я тебя умоляю, ты же знаешь эту Цилю Островскую, что с угол Торговой и Канатной, ну — ту, от которой хромой Лейзер сразу после войны ушел к Мане Волобуевой, которая стоит у кино и торгует газировкой.
— Ну, так вот она сказала, штоб синенькие имели густой вкус, так их надо чуть полить уксусом.
— Тю, так Маня же и сказала.
— Шоб она подавилась, твоя Маня!
— Аделя, а что имеешь к Мане?
— У меня таки уксус закончился, а Ленчик скоро придет, и шо я ему скажу? Шо у тети Кати синенькие вкуснее, чем у родной матери, по причине уксуса?
— Аделя, я тебе уксус налью, но ты помнишь, что ты еще не отдала мне два кило сахара, а Яше не вернула десять рублей за ту пару кур, что он взял для тебя в субботу на базаре.
— Катерина Абрамовна, вы еще вспомните, шо мой Наумчик, царствие ему небесное, кушал у вас компот в 39-м и чуть не подавился, или так не было?
— Аделя Израилевна, позволю себе заметить, что вы подлый человек и настоящая хайка, чтоб у вас рот замолчал.
Всё, ссора навеки, и война объявлена по всем правилам дипломатического этикета. Воюющие стороны разошлись в стороны для начала военных действий. С балкона начинает работать тяжелая артиллерия.
— Люди, посмотрите на это нахальство!
— Мине имеют вспомнить за пару паршивых курей, которые сдохли до того, как их взял в руки этот резник — Сюля.
— Это мине вспоминают за сахар, когда у прошлом годе ее муж две недели просидел у моего телевизора за так, и я ему не мешала поесть, когда эта подлюка, его жена, уехала в Хмельник на свой родон.
— Что, чтоб мой Яшенька — и хавал то, что твои поганые руки готовили, да он лучше подавится, но не будет есть с твоих рук.
— И вообще, я ему заготовила так, что можно было год, не то что две недели прокормить всю мишпуху.
Война бы продолжалась еще долго, но на горизонте появляется тетя Фаня, которую не любил весь переулок за то, что после войны ей досталась самая лучшая комната в коммуналке всего с тремя соседями.
Ко всему еще тетя Фаня была туга на ухо, чрезвычайно скупа, сварлива не в меру, и ее муж, старый Зисер, вернулся с войны инвалидом, что позволило ему добиться единственной на весь переулок инвалидной мотоколяски, которой не завидовал только слепой, да и ко всему ее квартира через коридор примыкала к нашей.
— Катя, — совершенно миролюбиво обращается тетя Аделя к моей бабушке.
— Катя, ты шо не видишь, кто это там идет?
— Или! — восклицает моя бабушка.
За войну все забыли, потому как приближается общий враг.
— Фаня Моисеевна! — обращается бабушка к идущей соседке. Та делает вид, что ее не слышит, потому что знает, что ничего хорошего от беседы не выйдет.
— Фаня! — уже на повышенных тонах звенит голос бабы Кати.
— Ну! — это тетя Фаня пытается противостоять возможной атаке.
— Что — ну? Вы не на Привозе, где биндюжники с подводами, и я имею спросить, когда вы будете выносить ваше смиття, а не сувать весь ваш дрек в мое ведро?
— Катерина Абрамовна, мне на вас стыдно смотреть за ваше хамство. Чтоб мой геройский муж так был здоров, как мне надо кидать свое смиття до вашего мусора.
— Вы что, хотите сказать, что я это выдумала? Аделя, ты слышала за эту подлую ложь? Это такое хамство, такая нахальства, что я вас умоляю.
Тетя Аделя поддерживает родственницу, с которой пять минут тому назад готова была воевать не на жизнь, а на смерть:
— Катя, шо ты с нее хочешь, она же ущербная, ее Зисер за ней устал жить, шо удивительно.
Тетя Фаня все же прорывается сквозь строй шпицрутенов и скрывается в коридоре, ведущем в ее хоромы, а родственницы продолжают смачно обсуждать торжество справедливости.
— Ой, Аделечка, — вдруг спохватывается баба Катя, — мой Янкель скоро с работы, а у мене еще примус не запален. Сейчас Алик тебе уксусу занесет.
Войны как не бывало, потому что был найден общий враг и ему был нанесен полный разгром.
Это все Одесса пятидесятых-шестидесятых годов…
А одесский Привоз, так это вообще тема для целой повести, которая ждет своего Бабеля или Жванецкого.
— Женщина, чем вы кормите ваших кур?
— Хотела бы тоже так похудеть.
— Дамочка, что вы щупаете этот огурец? Идите домой и щупайте своего мужа, а огурец надо есть, а не щупать.
— Женщина, почем ваши бычки?
— Вы имеете спросить или вы имеете купить?
— Я таки прицениваюсь.
— А вы купляйте и потом будете прицениваться.
— А шо вы мене указываете, как мне жить?
— Ой, я ей уже слова не могу сказать, чтобы она хай не подняла.
— Сколько стоит эта лошадь?
— Но это курица, мадам.
— Пшенка, пшенка, горячая пшенка! — несется с угла. Так у нас называют вареную кукурузу.
— Мадам, ваша пшенка свежая?
— Так еще урожая не было.
— А вам пшенка нужна или урожай? Женщина, не задерживайте народ из очереди.
— Скоро будет, если вы будете мне голову за урожай морочить.
А поездка на знаменитый курорт Куяльник, где на лимане мы с ног до головы обмазывались грязью, засыхавшей черной коркой на жарком южном солнце, а потом шли смывать ее в одесский аналог Мертвого моря, за которое тогда никто не слышал.
Туда ходили автобусы Львовского автозавода ЛАЗ, с двигателем, расположенным сзади, и с узенькими дверцами-гармошками, отрывающимися наполовину.
Автобус в Одессе берут штурмом, даже если народу немного, но на Куяльник автобус всегда был набит битком. Водитель трамбовал народ, периодически тормозя, и таким образом освобождал места для следующей остановки.
И вот в таком автобусе с заднего сидения раздается истошный женский вопль.
— Мужчина, шо вы на меня легли?
Автобус замер в предвкушении интриги.
— Шоб я на вас лег? Так шоб вы мене доплатили, так я б на вас не лег.
Потом еще минут десять весь автобус трясло от хохота, и водитель не мог ехать.
А какие кассиры ездили в тех автобусах! Их почему-то называли кондукторами, хотя это совершенно другая специальность. Обычно это были дородные дамы бальзаковского возраста, с подвешенной на безразмерном животе сумкой и рядом рулончиков с билетами на разные тарифы, расположенными на бюсте, потому как назвать грудью эти вершины будет неправильно.
— Проходим, граждане, приготавливаем мелочь, передаем с передней двери, пока всех не обилечу, автобус будет стоять как вкопанный, чтоб он был здоров.
— Мужчина, что вы мне суете? Где вы это взяли? Я понимаю, что это пятьдесят рублей, но если вы такой богатый, то ловите такси, а не лохов в автобусе.
— Посмотрите на его. У меня дневная выручка меньше, чем он протягивает, так я шо, должна из своих докладывать, чтобы ему разменять?
— Хухем, он думает, что я его повезу за так. Семен, останови, и пусть он идет и меняет, а мы поедем потихоньку.
— Эй ты, шлимазл, не отворачивайся и дай тете денег, я тебя запомнила, шо ты не любишь расставаться с деньгами, а я не люблю возить задаром.
— Мужчина, шо вы стоите, как памятник Дюку, проходите не задерживаясь.
— Люди, посмотрите на него. Он не может, как будто это и так не видно — странно было бы, если бы он смог.
— Не стой, придурок, и не смотри на меня так — автобус не тронется, пока ты не сдвинешься с открытой двери.
— Женщина с чемоданом, вы его себе на голову поставьте, а не в проходе — людям некуда стоять.
Тщедушный мужичок спрашивает ее, куда автобус едет и какой это номер.
— Тю, а может, он не туда?
— Мне на дачу Ковалевского.
— Я знаю? Поговорите с шофером. Он приличный человек, и может, он вам поможет.
— Чо, неужели довезет?
— Щас, идиот! Он может остановиться, шобы ты успел выйти, потому что автобус в другую сторону.
Где она, моя Одесса, город моего детства и юности? Где этот неповторимый одесский говор, с его неподражаемым юмором, с его такой необъяснимой харизмой и колоритом? Той Одессы уже нет и не будет. Одессу, о которой было сложено так много песен, уже не вернуть. Она растворилась на безбрежных просторах Москвы, Израиля, США и других привлекательных мест. Эмиграция 70-90-х унесла большую часть тех, кто внес такую огромную лепту в то, что Одесса стала такой, какой я ее запомнил. Нет, я не говорю за греков, русских, татар, украинцев и многих других славных народов, живших бок о бок и не разделявших друг друга по крови, что они не были причастны к тому, что из себя представляла та Одесса.
Как принято у нас говорить, но я так думаю, что наша доля не самая малая. Как пел мой знаменитый земляк Лазарь Вайсбейн, со слезами на глазах.
Есть город, который я вижу во сне…
Я его вижу во сне очень часто.
Жми «Нравится» и получай только лучшие посты в Facebook ↓
Опции темы
Отображение
Следующие пользователи говорят Спасибо Irina Vdovichenko за это сообщение:
Ирка для начала спасибо за тему, но думаю знатоков «одесской кухни», как впрочем и настоящих одесситов на Ладошках мало. Поэтому ждать пока девочки поделятся своими «одесскими рецептами» можно как с моря погоды, но! обещаю что мы будем готовить по твоим рецептам если ты захочешь ими с нами поделиться. Отдельное пожелание (как я и просила ранее) при возможности фотографируй свои деликатесы во время их готовки на кухне, нам будет понятнее как готовить. В остальном, я как и другие хозяйки буду ждать от тебя новых рецептов, могу даже сказать с какого лучше начать «Фаршированная шейка».
Следующие пользователи говорят Спасибо Главный Редактор за это сообщение:
Томное одесское лето, такое лето, которое может быть только в Одессе. Окна нараспашку с ночи, потому что ночи такие же, как лето — томные, со звуками цикад и запахом акации, разбавленным запахами одесской кухни.
Одесская кухня начинает свой нелегкий труд в шесть утра и заканчивает за полночь.
На этой кухне решаются мировые и местные проблемы.
Обсуждается все — от того, как сыграл «Черноморец», до Суэцкого кризиса, и что брать с собой ТУДА, и что пропустят, и что это таки будет стоить.
Как пахнет одесская кухня, так это, скажу я вам, — отдельная тема.
О, эти запахи юга, неповторимые и такие родные.
Где еще так будет пахнуть семечковое масло, как в Одессе.
Если вы скажете, что это подсолнечное масло, то вы не из Одессы.
Как пахнут синенькие, запеченные на чугунной сковородке, и лук, пожаренный на настоящем гусином сале, заготовленном на зиму.
Боже, какие шкварки мажутся на этот кусок ржаного хлеба, и кто тогда знал за магазинную колбасу.
А тазик с салатом из помидоров, огурцов и всего того, чем богат Привоз, заправленный тем самым маслом.
Молодая картошечка, политая им же и просыпанная свежим укропчиком, а к ней — свежие котлетки из парной телятинки, потому как холодильники были редкостью, что удивительно, и все закупалось на Привозе или на Новом базаре ежедневно. И потому было наисвежайшее.
А штрудель, приготовленный из ничего, а это ничто было — из грецкого ореха, сушеного абрикоса, сливы и теста, замешанного на молоке и масле.
Эту песню можно продолжать бесконечно, но и тогда она не будет завершенной, потому как Одесса без покушать — не Одесса.
Роза Аркадьевна, крашеная блондинка неопределенных лет в сотню с гаком кило веса, в десять вечера жарит на примусе котлеты.
— Розочка, — спрашивает моя бабушка, — а что вы так поздно жарите?
— Екатерина Абрамовна, а вдруг завтра война, и я — голодная?
А как говорят на этой кухне! А что за язык у этих хозяек, чтоб они были здоровы!
С балкона второго этажа дома напротив тетя Аделя кричит моей бабушке:
— Катя, шо ты там ложишь до синеньких, шо мой Ленчик уже третий день не ест дома?
— Ой, Аделя, я тебя умоляю, ты же знаешь эту Цилю Островскую, что с угол Торговой и Канатной, ну — ту, от которой хромой Лейзер сразу после войны ушел к Мане Волобуевой, которая стоит у кино и торгует газировкой.
— Ну?
— Ну, так вот она сказала, штоб синенькие имели густой вкус, так их надо чуть полить уксусом.
— Хто?
— Тю, так Маня же и сказала.
— Шоб она подавилась, твоя Маня!
— Аделя, а что имеешь к Мане?
— Я?
— Нет, я.
— У меня таки уксус закончился, а Ленчик скоро придет, и шо я ему скажу? Шо у тети Кати синенькие вкуснее, чем у родной матери, по причине уксуса?
— Аделя, я тебе уксус налью, но ты помнишь, что ты еще не отдала мне два кило сахара, а Яше не вернула десять рублей за ту пару кур, что он взял для тебя в субботу на базаре.
— Катерина Абрамовна, вы еще вспомните, шо мой Наумчик, царствие ему небесное, кушал у вас компот в 39-м и чуть не подавился, или так не было?
— Аделя Израилевна, позволю себе заметить, что вы подлый человек и настоящая хайка, чтоб у вас рот замолчал.
Война бы продолжалась еще долго, но на горизонте появляется тетя Фаня, которую не любил весь переулок за то, что после войны ей досталась самая лучшая комната в коммуналке всего с тремя соседями.
Ко всему еще тетя Фаня была туга на ухо, чрезвычайно скупа, сварлива не в меру, и ее муж, старый Зисер, вернулся с войны инвалидом, что позволило ему добиться единственной на весь переулок инвалидной мотоколяски, которой не завидовал только слепой, да и ко всему ее квартира через коридор примыкала к нашей.
— Катя, — совершенно миролюбиво обращается тетя Аделя к моей бабушке.
— Что, Аделя?
— Катя, ты шо не видишь, кто это там идет?
— Или! — восклицает моя бабушка.
За войну все забыли, потому как приближается общий враг.
— Фаня Моисеевна! — обращается бабушка к идущей соседке.
Та делает вид, что ее не слышит, потому что знает, что ничего хорошего от беседы не выйдет.
— Фаня! — уже на повышенных тонах звенит голос бабы Кати.
— Ну! — это тетя Фаня пытается противостоять возможной атаке.
— Что — ну? Вы не на Привозе, где биндюжники с подводами, и я имею спросить, когда вы будете выносить ваше смиття, а не сувать весь ваш дрек в мое ведро?
— Катерина Абрамовна, мне на вас стыдно смотреть за ваше хамство. Чтоб мой геройский муж так был здоров, как мне надо кидать свое смиття до вашего мусора.
— Вы что, хотите сказать, что я это выдумала? Аделя, ты слышала за эту подлую ложь? Это такое хамство, такая нахальства, что я вас умоляю.
Тетя Аделя поддерживает родственницу, с которой пять минут тому назад готова была воевать не на жизнь, а на смерть:
— Катя, шо ты с нее хочешь, она же ущербная, ее Зисер за ней устал жить, шо удивительно.
Тетя Фаня все же прорывается сквозь строй шпицрутенов и скрывается в коридоре, ведущем в ее хоромы, а родственницы продолжают смачно обсуждать торжество справедливости.
— Ой, Аделечка, — вдруг спохватывается баба Катя, — мой Янкель скоро с работы, а у мене еще примус не запален. Сейчас Алик тебе уксусу занесет.
Войны как не бывало, потому что был найден общий враг и ему был нанесен полный разгром.
Это все Одесса пятидесятых-шестидесятых годов…
А поездка на знаменитый курорт Куяльник, где на лимане мы с ног до головы обмазывались грязью, засыхавшей черной коркой на жарком южном солнце, а потом шли смывать ее в одесский аналог Мертвого моря, за которое тогда никто не слышал.
Туда ходили автобусы Львовского автозавода ЛАЗ, с двигателем, расположенным сзади, и с узенькими дверцами-гармошками, отрывающимися наполовину.
Автобус в Одессе берут штурмом, даже если народу немного, но на Куяльник автобус всегда был набит битком.
Водитель трамбовал народ, периодически тормозя, и таким образом освобождал места для следующей остановки.
И вот в таком автобусе с заднего сидения раздается истошный женский вопль.
— Мужчина, шо вы на меня легли?
Автобус замер в предвкушении интриги.
— Шоб я на вас лег? Так шоб вы мене доплатили, так я б на вас не лег.
Потом еще минут десять весь автобус трясло от хохота, и водитель не мог ехать.
А какие кассиры ездили в тех автобусах!
Их почему-то называли кондукторами, хотя это совершенно другая специальность.
Обычно это были дородные дамы бальзаковского возраста, с подвешенной на безразмерном животе сумкой и рядом рулончиков с билетами на разные тарифы, расположенными на бюсте, потому как назвать грудью эти вершины будет неправильно.
— Проходим, граждане, приготавливаем мелочь, передаем с передней двери, пока всех не обилечу, автобус будет стоять как вкопанный, чтоб он был здоров.
— Мужчина, что вы мне суете? Где вы это взяли? Я понимаю, что это пятьдесят рублей, но если вы такой богатый, то ловите такси, а не лохов в автобусе.
— Посмотрите на его. У меня дневная выручка меньше, чем он протягивает, так я шо, должна из своих докладывать, чтобы ему разменять?
— Хухем, он думает, что я его повезу за так. Семен, останови, и пусть он идет и меняет, а мы поедем потихоньку.
— Эй ты, шлимазл, не отворачивайся и дай тете денег, я тебя запомнила, шо ты не любишь расставаться с деньгами, а я не люблю возить задаром.
— Мужчина, шо вы стоите, как памятник Дюку, проходите не задерживаясь.
— Я не могу.
— Люди, посмотрите на него. Он не может, как будто это и так не видно — странно было бы, если бы он смог.
— Не стой, придурок, и не смотри на меня так — автобус не тронется, пока ты не сдвинешься с открытой двери.
— Женщина с чемоданом, вы его себе на голову поставьте, а не в проходе — людям некуда стоять.
Тщедушный мужичок спрашивает ее, куда автобус едет и какой это номер.
— Тю, а может, он не туда?
— Так куда?
— А куда вам надо?
— Мне на дачу Ковалевского.
— Я знаю? Поговорите с шофером. Он приличный человек, и может, он вам поможет.
— Чо, неужели довезет?
— Щас, идиот! Он может остановиться, шобы ты успел выйти, потому что автобус в другую сторону.
Где она, моя Одесса, город моего детства и юности?
Где этот неповторимый одесский говор, с его неподражаемым юмором, с его такой необъяснимой харизмой и колоритом?
Той Одессы уже нет и не будет.
Одессу, о которой было сложено так много песен, уже не вернуть.
Она растворилась на безбрежных просторах Москвы, Израиля, США и других привлекательных мест.
Эмиграция 70-90-х унесла большую часть тех, кто внес такую огромную лепту в то, что Одесса стала такой, какой я ее запомнил.
Нет, я не говорю за греков, русских, татар, украинцев и многих других славных народов, живших бок о бок и не разделявших друг друга по крови, что они не были причастны к тому, что из себя представляла та Одесса.
Или!
Как принято у нас говорить, но я так думаю, что наша доля не самая малая.
Как пел мой знаменитый земляк Лазарь Вайсбейн, со слезами на глазах.
Есть город, который я вижу во сне.
Я его вижу во сне очень часто.
Словарик к статье:
Хмельник — курорт в Украине, знаменитый своими радоновыми ваннами.
Хухем — умник.
Шлимазл — неудачник.
Дача Ковалевского — район Большого Фонтана.