Кустурица смотреть сны аризоны
Новая классика: рецензия на фильм «Аризонская мечта»
Сюрреальная в самых обыденных своих проявлениях (при желании все происходящее на экране можно счесть одним большим сновидением), картина весьма точно описывает себя сама с помощью центральной метафоры. «Аризонская мечта» – это полет палтуса из арктических широт к кактусам Аризоны.
Есть фильмы, от которых нельзя оторваться, просто потому, что невозможно предсказать, что именно произойдет на экране в следующую секунду. «Аризонская мечта» из таких. Ее герои вешаются на колготках, взмывают к потолку на стульях, мечтают перевоплотиться в черепаху, отправляются в машине скорой помощи на Луну, носят в штанах бананы, толкают речь за Роберта Де Ниро на сеансе «Бешеного быка», философствуют о традициях Папуа-Новая Гвинея, кривляются и убивают себя – и все это в любом порядке, без всякого намека на некие путы логики. Живое зрительское любопытство держит у экрана крепче проверенных жанровых схем, безупречного тайминга и прочей голливудской науки побеждать.
Собственно, сама история появления «Аризонской мечты» – это своего рода ода непредсказуемости и отчаянной смелости, диверсионная акция, проведенная спецотрядом европейских киноманьяков на территории предполагаемого голливудского противника. Трудно представить более неамериканский фильм, сделанный в США (хоть и на европейские деньги). Фильм, безрассудно помыкающий важнейшими американскими культурными мифами – зеленой лужайкой перед домом, кадиллаком и самой американской мечтой. Дистрибуцией «Мечты…» занималась группа дезактиваторов из Warner Bros., и эти парни сделали все возможное. Вырезав из фильма неведомого боснийца, известного на тот момент как «режиссер “Времени цыган”», двадцать с лишним минут (первоначальная версия и вовсе длилась четыре часа), его сразу слили на VHS, чтобы не дай бог никто не увидел.
Сюрреальная в самых обыденных своих проявлениях (при желании все происходящее на экране можно счесть одним большим сновидением), картина весьма точно описывает себя сама с помощью центральной метафоры. «Аризонская мечта» – это полет палтуса из арктических широт к кактусам Аризоны. Рыба, как мы узнаем в финале, – это главный герой двадцати трех лет от роду. Мечтательный юноша Аксель, не желавший смириться с тем, что мир уже открыт кем-то до него. Когда-то он попытался оторваться от корней, чтобы провести жизнь за подсчетом рыбы (!), но теперь, попав на удочку любви и памяти, вынужден вернуться домой, туда, где кактусы и мексиканцы со своим бесконечным Besame mucho.
Он возвращается на территорию тотального мифа – в Америку, где царят два бога: автомобили и кинематограф. За первое отвечает дядя Лео, мечтающий продать столько машин, что, сложив их одну на другую, можно будет забраться на Луну, за второе – двоюродный брат Пол, в минуты вдохновения бубнящий роль Аль Пачино под полуночный показ «Крестного отца» или изображающий сцену с самолетом из «К северу через северо-запад». Полной жизнью в стране мечты может жить лишь тот, кто без конца грезит, как это делают и дядя Лео, и брат Пол, и новые знакомые Акселя – Элейн и Грейс. Первая мечтает о полетах, вторая ждет перерождения в черепаху.
Зачем прилетает рыба-Аксель? Чтобы впервые познать любовь (тут Кустурица необычайно щедр – роман с героиней Фэй Данауэй Элейн мог бы составить отдельный фильм) и поближе познакомиться со смертью, за которую здесь отвечает суицидальная Лили Тэйлор с аккордеоном. Очарованный странник переживает страннейший период своей жизни – метаморфозу взросления. Два глаза рыбы-Акселя скоро окажутся на одной стороне, а другая сторона будет потеряна безвозвратно. Он застревает в Аризоне, чтобы проститься с этой «другой стороной», сказать прошлому «прощай». Нежный герой Джонни Деппа и не думает пробуждаться ото сна. Он должен лететь дальше. Ведь полет во сне, если верить сонникам, это и есть взросление.