Мотив сна в поэмах лермонтова
Мотив сна в лирике Лермонтова
Мотив сна в лирике Лермонтова.
Жизнь и сновидения –
страницы одной и той же книги.
Сон… Биология утверждает, что это естественный физиологический процесс пребывания в состоянии с минимальным уровнем мозговой деятельности. Это научное определение. А как я понимаю слово «сон», какие ассоциации возникают у меня, когда произношу его? Прежде всего, это состояние покоя и отдыха, это то, грезится спящему человеку. Мотив сна часто присутствует в произведениях художественной литературы.
Сам узнаешь, будет время,
Смело вденешь ногу в стремя
Но все же первым стихотворением, содержащим мотив сна, стала для меня миниатюра «На севере диком…». Сосна видит сон:
И снится ей все, что в пустыне далекой,
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе далеком
Прекрасная пальма растет.
Это сон – мечта о подруге, также грустящей в одиночестве где – то очень далеко. Стихотворение навеяно грустью одиночества, от этого сна веет добротой, поскольку эта мечта светлая.
Совсем иной мотив отражен в стихотворении «Сон», которое философ назвал «сном в кубе», а мне он напоминает матрешку: первый сон переходит во второй, а второй в третий, который почти точно повторяет первый. Поэтому стихотворение за счет повторения первого и третьего снов в смысловом отношении имеет кольцевую композицию. Первый сон я бы назвала сном– предвидением, сном – трагедией. Сам автор с удивительной точностью видит свою гибель:
В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь точилася моя.
Лежал один я на песке долины;
Уступы скал теснилися кругом…
погиб в июле («полдневный жар»), в Пятигорске (Кавказ), на дуэли («с свинцом в груди»), у подножия горы Машук («Уступы скал теснилися кругом»). Наверное, это стихотворение не случайно в творчестве поэта. Еще древний философ Геродот утверждал: « Обычно люди видят во сне то, о чем они думают днем». Итак, первый сон – это сон лирического героя, который предвидит собственную гибель, второй сон видит герой первого сна, спящий «мертвым сном», ему снится:
Вечерний пир в родимой стороне.
Меж юных жен, увенчанных цветами,
Шел разговор веселый обо мне…
Но, в разговор веселый не вступая,
Сидела там задумчиво одна,
И в грустный сон душа ее младая
Бог знает чем была погружена…
И снится ей сон, в точности повторяющий первый сон.
Мотив сна в лирике М. Ю. Лермонтова (Лермонтов М. Ю.)
Мотив сна является определяющим для эстетики романтиков: трагически одинокий герой стремится хотя бы на время покинуть мир, с которым он находится в конфликте. Поэтому этот мотив находит отражение во многих произведениях М.Ю. Лермонтова.
Необычна и композиция произведения: она зеркальная. Поэт изображает умирающего в дагестанской долине юношу, который спит «мертвым сном».
Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ
ОТПРАВИТЬ НА ПРОВЕРКУ
Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.
В нем ему является девушка, которая, в свою очередь, во сне видит героя. Одна картина показана два раза – в действительности и в видении. Однако если сон для юноши – пребывание между жизнью и смертью, то для девушки он скорее предзнаменование гибели любимого. Двойной сон показывает масштабность этого символа: сон – это отдельный мир, мир идеальный, противопоставленный миру реальному. Лишь здесь герои могут встретиться. Наяву же лирический герой умирает без помощи под палящим солнцем, а героиня, находясь в обществе подруг, одинока среди них в своих скорбных размышлениях о смертельно раненном юноше.
В стихотворении «Как часто, пестрою толпою окружен…» также отражен романтический принцип двоемирия. Произведение имеет двухчастную композицию.
В первой части показан маскарад. Герой смотрит «как будто бы сквозь сон» на общество и его порочность. На этом празднике нет места честности и естественности, искренним чувствам, любви: слышен «шопот затверженных речей», видны «приличьем стянутые маски» и «давно бестрепетные руки» холодных светских дам. Бал оборачивается тяжелым кошмарным сном для человека, которому это общество чуждо.
Вторая часть ярко контрастирует с первой: пребывая в одиночестве на балу, герой погружается в забытье и вспоминает детство. Память о нем похожа на прекрасный сон. Поэт изображает безмятежные картины прошлого: «Родные все места: высокий барский дом / И сад с разрушенной теплицей». Лишь в мире воспоминаний герой может быть счастлив. Однако и счастье, и мечта недолговечны: шум и суета маскарада пробуждают его. Движение героя подобно маятнику: стремясь убежать от пошлости и грязи действительности в мир фантазий, он, однако, обречен постоянно возвращаться в реальность, спускаться на землю.
Мотив сна отражен в стихотворении «На севере диком стоит одиноко…». Образ сосны является аллегорическим воплощением человека, который ищет родственную душу. Сосне, забывшейся сном, является в нем прекрасная южная пальма, столь же одинокая. Однако эта любовь обречена на трагический исход: наяву возлюбленные не смогут быть вместе. Им остается лишь сон, мечта о невозможном счастье. Мотив сна тесно переплетается с мотивом одиночества, который является основным для поэзии Лермонтова.
Философское осмысление мотив сна получает в стихотворении «Выхожу один я на дорогу…». В нем находят отражение размышления поэта о сущности жизни.
Лермонтов создает гармонический образ мира: «Ночь тиха. Пустыня внемлет богу / И звезда с звездою говорит». Пейзаж приобретает космический характер: «Спит земля в сияньи голубом». Однако в этой гармонии герой чувствует себя лишним. В основе сюжета заложен контраст: космической красоте противостоит космический же пессимизм. Лирический герой не верит в жизнь, в собственное возможное счастье и потому желает найти освобождение во сне: «Я ищу свободы и покоя! / Я б хотел забыться и заснуть!». Однако, несмотря на неверие в жизнь, он жаждет ее и стремится во сне стать частью мира, найти в мечтах гармонию и любовь:
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел.
Сон становится символом общности жизни и смерти.
Посмотреть все сочинения без рекламы можно в нашем
Чтобы вывести это сочинение введите команду /id60657
Мотив сна и забвения в творчестве М. Ю. Лермонтова (по стихотворению «Сон»)
В творчестве М. Ю. Лермонтова наряду с мотивами тоски и одиночества присутствуют темы сна, забвения как способы уйти от той безысходности и как душевное состояние, ставшее приметой современной поэту эпохи. Попытке проанализировать состояние человека, находящегося между жизнью и смертью, представить читателю тему сна в форме потока сознания посвящено стихотворение Лермонтова «Сон».
В произведении нет четкого указания на конкретного рассказчика: с одной стороны, повествование может вестись от лица человека, видящего сон, с другой стороны, в роли повествователя может выступать умирающий человек, которого постепенно оставляет жизнь.
В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь точилася моя.
Состояние человека между жизнью и смертью, испытание жизни «в минуты роковые» характерно для творчества Лермонтова. И в данном произведении сон тоже выступает словно бы предтечей смерти, это так называемый сон в кубе, как бы 3 сна: сон умирающего, в нем еще один сон о девушке (следующие две строчки третьей строфы и четвертая строфа) и сон самой девушки (последняя строфа). Все эти три сна несут в себе значение видения или предвидения происходящего где-то очень далеко, поэтому сон обретает новый смысл, становясь грезами утомленного сознания раненого человека.
Стихотворение «Сон» новеллистично: в нем есть сюжетная линия чувств, действий и поступков. Все происходящее настолько выпукло прорисовано поэтом, что трудно провести тонкую грань между реальностью и грезой человека, спящего «мертвым сном». Героиня произведения тоже находится и в реальности, и во сне:
И в грустный сон душа ее младая
Бог знает чем была погружена.
Из одной реальности, в которой мы видим лирического героя, возникает другая, существующая параллельно: это «долина Дагестана», с одной стороны, и «вечерний пир в родимой стороне» – с другой. Персонажи этих двух реальностей, тоже параллельно существующие, мысленно поддерживают друг с другом связь, один видит то, что происходит сейчас с другим, и наоборот.
И снилась ей долина Дагестана;
Знакомый труп лежал в долине той,
В его груди, дымясь, чернела рана,
И кровь лилась хладеющей струей.
Пониманию содержания стихотворения способствует и кольцевая композиция: в первой и последней строфах почти полностью совпадают детали. Если в первой строфе мы встречаем словосочетания «кровь точилася» (в значении «еле-еле»), «дымилась рана», то во втором – «кровь лилась хладеющей струей», «дымясь, чернела рана». Это совпадение мироощущения лирических героев позволяет любящим преодолеть расстояние.
Форма стихотворения позволяет дойти до самой сути в понимании его смысла. Так, первая строфа представляет собой описание происходящего, здесь довольно своеобразная экспозиция; вторая строфа вводит нас в действие, изобилующее реалиями: здесь мы ясно видим местность, где умирает лирический герой. Тире в последней строке этой строфы как бы сообщает читателю о выходе действия за пределы реальности: герой «спал мертвым сном». В третьей строфе уже сон героя, и точка, заключающая строфу, своеобразно соединяет два сна.
Данное стихотворение отнюдь не выбивается из общей концепции творчества Лермонтова. Напротив, оно продолжает излюбленную тему поэта об отчужденности героя, который уходит из жизни в гордом одиночестве, и лишь одна душа это чувствует. Герой лежит в долине один, в жару, и это еще один контраст: день – символ жизни, а герой уже уходит из нее, его уже как бы и нет.
Стихотворение вроде бы не вызывает никаких особых чувств, его содержание передано на редкость сухо, без лишней эмоциональности, свойственной лирическому произведению. Но без слов и эмоций создается психологически достоверное представление о происходящем за счет композиции сна «в кубе».
Мотив сна и забвения в творчестве М. Ю. Лермонтова (по стихотворению “Сон”)
В творчестве М. Ю. Лермонтова наряду с мотивами тоски и одиночества присутствуют темы сна, забвения как способы уйти от той безысходности и как душевное состояние, ставшее приметой современной поэту эпохи. Попытке проанализировать состояние человека, находящегося между жизнью и смертью, представить читателю тему сна в форме потока сознания посвящено стихотворение Лермонтова “Сон”.
В произведении нет четкого указания на конкретного рассказчика: с одной стороны, повествование может вестись от лица человека, видящего сон, с другой
В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь точилася моя.
Состояние человека между жизнью и смертью, испытание жизни “в минуты роковые” характерно для творчества Лермонтова. И в данном произведении сон тоже выступает словно бы предтечей смерти, это так называемый сон в кубе, как бы 3 сна: сон умирающего, в нем еще один сон о девушке (следующие две строчки третьей строфы и четвертая строфа) и сон самой девушки (последняя
Стихотворение “Сон” новеллистично: в нем есть сюжетная линия чувств, действий и поступков. Все происходящее настолько выпукло прорисовано поэтом, что трудно провести тонкую грань между реальностью и грезой человека, спящего “мертвым сном”. Героиня произведения тоже находится и в реальности, и во сне:
И в грустный сон душа ее младая
Бог знает чем была погружена…
Из одной реальности, в которой мы видим лирического героя, возникает другая, существующая параллельно: это “долина Дагестана”, с одной стороны, и “вечерний пир в родимой стороне” – с другой. Персонажи этих двух реальностей, тоже параллельно существующие, мысленно поддерживают друг с другом связь, один видит то, что происходит сейчас с другим, и наоборот.
И снилась ей долина Дагестана;
Знакомый труп лежал в долине той,
В его груди, дымясь, чернела рана,
И кровь лилась хладеющей струей.
Пониманию содержания стихотворения способствует и кольцевая композиция: в первой и последней строфах почти полностью совпадают детали. Если в первой строфе мы встречаем словосочетания “кровь точилася” (в значении “еле-еле”), “дымилась рана”, то во втором – “кровь лилась хладеющей струей”, “дымясь, чернела рана”. Это совпадение мироощущения лирических героев позволяет любящим преодолеть расстояние.
Форма стихотворения позволяет дойти до самой сути в понимании его смысла. Так, первая строфа представляет собой описание происходящего, здесь довольно своеобразная экспозиция; вторая строфа вводит нас в действие, изобилующее реалиями: здесь мы ясно видим местность, где умирает лирический герой. Тире в последней строке этой строфы как бы сообщает читателю о выходе действия за пределы реальности: герой “спал мертвым сном”.
В третьей строфе уже сон героя, и точка, заключающая строфу, своеобразно соединяет два сна.
Данное стихотворение отнюдь не выбивается из общей концепции творчества Лермонтова. Напротив, оно продолжает излюбленную тему поэта об отчужденности героя, который уходит из жизни в гордом одиночестве, и лишь одна душа это чувствует. Герой лежит в долине один, в жару, и это еще один контраст: день – символ жизни, а герой уже уходит из нее, его уже как бы и нет.
Стихотворение вроде бы не вызывает никаких особых чувств, его содержание передано на редкость сухо, без лишней эмоциональности, свойственной лирическому произведению. Но без слов и эмоций создается психологически достоверное представление о происходящем за счет композиции сна “в кубе”.
Related posts:
Мотив сна в лирике Лермонтова
· Сформулируйте понятие мотива в современном литературоведении.
Литература
1. Силантьев, И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике. Очерк историографии / Ответственный редактор член-корр. РАН Е.К. Ромодановская. – Новосибирск, 1999. [Электронный ресурс].
2. Силантьев, И. Поэтика мотива.Серия: Язык. Семиотика. Культура Языки славянской культуры. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 296с.
3. Щемелева, Л.М. Мотивы // Лермонтовская энциклопедия. – М.: Советская энциклопедия, 1981. – С. 290-291 (Коровин, В.И. Свобода и воля. – С. 291-292, Песков, А.М., Турбин В.Н. Действие и подвиг. – С. 293-294, Муравьев, Д.П. Одиночество. – С. 394-295, Кедров, К. Странничество. – С.294-296, Щемелева, Л.М. Покой. – С. 301-302, Роднянская И.Земля и небо. – С. 302-304, Пульхритудова, Е.М. Путь. – С. 306-307, Роднянская, И. Время и вечность. – С. 307-308, Гальцева, Р.А.Смерть. – С. 310-312). [Электронный ресурс].
4. Целкова, Л.Н. Мотив // Введение в литературоведение. – М.: Высшая школа, 1999. – С.202-209. См. также др. издания.
Вопросы для обсуждения
1. Мотив как структурно-семантическая единица художественного текста, его функции.
«Нерасчленимо-многозначный, ускользающе-таинственный смысл» мотива (В.М.Маркович), «мерцающий символический подтекст».
2. Своеобразие лермонтовского мотива: мотив как хранитель метафорического смысла.
3. Архетипические мотивы в лирике М.Ю.Лермонтова: семантика и функция (архетип потерянного рая и его мотивный комплекс, образный ряд дерево / река /райская птица / дева рая и его генерирующая роль в приращении семантики мотива сада, мотивный ряд «души родной» /отпадения, архетип «возвращения блудного сына», мотив пустыни и его мотивный комплекс, соотношение понятий странничества и изгнанничества, мотив узничества как структурно-содержательная основа межтекстовых связей и т.д.).
II. «Сны» и «бессонницы» в лирике Лермонтова.
* Д.С. Мережковский назвал Пушкина дневным, а Лермонтова – ночным светилом русской поэзии. С.В. Ломинадзе считает «сон» сквозным, целостным мотивом лермонтовской лирики; логика сна пронизывает поэтическую ткань его стихов «незримой иглой», проникая в фундаментальный изобразительный принцип. То есть «сон» становится не только содержательной единицей, но и формообразующей моделью поэтики Лермонтова (Кумбашева Ю.А. «Мотив сна в русской лирике первой трети XIX века).
а) Сон в историко-культурной перспективе,
б) семантика и функция сна,
в) картина мира и принципы ее моделирования (точка зрения, пространство, земля и небо, время и вечность, цвет, акустика, оценочный эпитет и т.д.),
г) сюжетныеэпизоды (встреча с ангелом и возвращение на землю) и переоценка «земного»,
д) тело и душа (картина физиологического распада),
е) диалектика души, лирика как самопознание,
ж) мотивный комплекс лирического героя (обида на мир, страдание в философии поэта и т.д.),
з) демонизм и его истоки: «дикие проклятья» как итог познания и самопознания,
и) несвершенный жест и ситуация пробуждения.
2. «Ночь III» (Темно. Все спит…., 1830)
а) оптика: взгляд из окна,
б) смена пространственных планов,
в) оппозиция Я/Другой и ее смысл,
г) оппозиция живого/мертвого (внешняя статуарность и внутренняя активность),
д) лирический субъект и его ипостаси: демонизм как другое «я».
а) автобиографический подтекст,
б) кавказский пейзаж, его поэтика и функции,
г) зеркальность как прием
* Как Вы понимаете формулу В.С. Соловьева, это – «сон в кубе», догадку Б.Эйхенбаума: «Сон героя и сон героини – это как бы два зеркала, взаимно отражающие действительные судьбы каждого из них и возвращающие друг другу свои отражения»?
4. «Выхожу один я на дорогу» (1841)
а) мотив дороги и его семантика, мотив в контексте «дорожных стихотворений» русской литературы, странничество как состояние,
б) пейзаж и его бытийственность: (оптика: земля и небо, пространство, колорит и т.д.: акустика: тишина и разговор звезд, символика и эмблематика, «тишина», «молчание» в различных контекстах культуры, звукообразы макрокосма, образы музыки мироздания),
в) философия природы,
г) трансформация приема аналогии природа/душа (комплекс – тончайшая душевная вибрация), музыкальный рисунок и его функция,
д) концепция сна-смерти: Эдем как воплощение грез о посмертном бытии в образах звучания (дуб, сладкий голос, песня),
е) трансформация мотивов лирического стихотворения Г.Гейне («Смерть – это прохладная ночь. Жизнь – это знойный день. Уже темнеет, меня клонит ко сну, день утомил меня. Над моим ложем поднимается дерево, на нем поет соловей; он все поет о любви, я даже во сне слышу эту песню»).
1. Белинский В. Г. Стихотворения Лермонтова.
2. Розанов В. Лермонтов // Вопр. лит. – 1988. – № 4. – С. 180-189.
3. Анненский И. Книга отражений. – М., 1979. – С. 242-251.
1. Руднев, В.П. Культура и сон //Даугава. – 1990. – № 3. – С.121-124.
2. Исупов, К. Космос русского самосознания. Сон // Лексикон. PDF
Монографии
1. Максимов, Д.Е. Поэзия Лермонтова. – Л.: Советский писатель, 1959. – 326 с.
2.Эйхенбаум, Б.М. Статьи о Лермонтове. – М.;Л.: Изд-во АН СССР, 1961. – 372 с.
3. Григорьян, К.Н. Лермонтов и романтизм. – М.; Л.: Наука, 1964. – 347 с.
4. Гинзбург Л. О лирике. – Л., 1974. Гл. 3, 4.
5. Фохт, У. Лермонтов. Логика творчества. – М.: АН СССР, 1975. – 192 с.
6. Ломинадзе, С.В. Поэтический мир Лермонтова. – М.: Современник, 1985. – 288 с.
7. Семенова, С.Г. Преодоление трагедии: «Вечные вопросы» в литературе. – М.: Советский писатель, 1989. – 440 с. (Отношение Лермонтова к природе и мирозданию на материале стихотворений «Когда волнуется желтеющая нива», «Ночь I», «Ночь II», «Когда б в покорности незнанья», «Графине Ростопчиной», «Могила бойца», «Любовь мертвеца», «Морская царевна» и др. (С. 25-26, 56-59, 69, 88-97).
8. Ходанен, Л.А. Миф в творчестве русских романтиков: монография. – Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. – 320 с.
10. Журавлева, А.И. Лермонтов в русской литературе: проблемы поэтики. – М.: Прогресс-Традиция, 2002. – 288 с.
11. Савинков, С.В. Творческая логика Лермонтова. – Воронеж: изд-во Воронежского ун-та, 2004. – 288 с.
12. Штайн, К.Э.;Петренко, Д.И. Лермонтов и барокко.–Ставрополь:Ставроп. гос. ун-т,2007.–452 с. (Филол. кн. СГУ.).*
13. Творчество Лермонтова. Сб. статей. – М.: Наука, 1964. – 512 с.
14. Роднянская, И. Сон // Лермонтовская энциклопедия. – М., 1981. – С. 304-305.
15. М.Ю. Лермонтов: художественная картина мира: Сборник статей / Кемер. гос. ун-т. Каф. Русская литература и фольклора; Редкол.: Ходанен Л.А. и др. – Томск, 2008. – 267 с.
Учебные пособия
1. Маймин, Е.А. О русском романтизме / Е.А. Маймин. – М.: Просвещение, 1970. – 240 с.
2. Коровин, В.И. Творческий путь Лермонтова / В.И. Коровин. – М.: Просвещение, 1983. – 287 с.
3. Русская классическая литература. – М.: Просвещение, 1969. – 408 с.
4. Кормилов, С.И. Поэзия Лермонтова / С.И. Кормилов. – М.: Изд-во МГУ, 1997. – 128 с.
5. Коровин, В. М.Ю. Лермонтов в жизни и творчестве: учебное пособие для школ, гимназий, лицеев и колледжей / В.И. Коровин. – М.: Русское слово, 2012. –126с.
Научные статьи
1. Сакулин, П.Н. Земля и небо в поэзии Лермонтова // Венок М. Ю. Лермонтову: Юбилейный сборник. – М.; Пг.: Изд. т-ва «В.В. Думнов, наследники бр. Салаевых», 1914. – С. 1-55.
2. Асмус, В. Круг идей Лермонтова // Литературное наследство. – Т.43-44. – М.: Изд-во АН ССР, 1941. – С. 517-628.
3. Вацуро, В.Э. Ранняя лирика Лермонтова и поэтическая традиция 20-х годов // Русская литература. – 1964. – № 3. – С. 46-55.
4. Максимов, Д.Е. О двух стихотворениях Лермонтова// Русская классическая литература. Разборы и анализы. – М., 1969. – С. 121-141.
5. Подгаецкая, И. Ю. «Свое» и «чужое» в поэтическом стиле. Жуковский – Лермонтов – Тютчев// Смена литературных стилей. – М., 1974. – С. 201-250.
6. Бухштаб, Б.Я. К истории текста стихотворения Лермонтова «Они любили друг друга так долго и нежно.» // Изв. АН СССР. Серия лит. и яз. – 1988. – Т. 47. – № 2. – С. 181-185.
7. Рогачевский, А.Б. Риторика и индивидуальный стиль: Жуковский, Пушкин, Лермонтов// Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. – 1990. –Т. 49. – № 3. – С. 223-230.
9. Михельсон, В.А. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Сон»: о пушкинской традиции в лирике Лермонтова // Филология – Philologica. – 1993. – №1.
10. Маркович, В. Еще раз о «творческой тоске» (о поэзии Лермонтова) // Нева. – 1994. – № 10. – С. 268-275.
11. Котельников, В.А. «Покой» в религиозно-философских и художественных контекстах // Русская литература. – 1994. – № 1. – С. 3-41.
14. Милевская, Н.И. Мотив «сна» «смерти» в раннем творчестве М.Ю. Лермонтова // М.Ю. Лермонтов. Проблемы изучения и преподавания: Межвуз. сб. науч. тр. – Ставрополь: Изд-во СГУ, 1996. – С. 36-54.
15. Кузнецова, А.В. Концепт СЧАСТЬЕ в семантическом пространстве лирической поэзии М.Ю. Лермонтова / А.В. Кузнецова // Русская словесность. – 2003. – № 7. – С. 28-32.
17. Сапаров, К.С. Шестой стих стихотворения М.Ю.Лермонтова «ыхожу один я на дорогу» // Вопросы филологии:Сборник научных трудов. Выпуск 1. – Ереван: Лингва, 2005. – С. 63-67. [Электронный ресурс]
18. Киселева, И.А. М.Ю.Лермонтов. Эстетика пространства и этический идеал покаяния // Вестн. Моск. гос. обл. ун-та. – М., 2006. – N 1. – С. 103-107.
19. Венцлова, Т. Пространство сна: Лермонтов и Пастернак//Любовь пространства: Поэтика места в творчестве Б. Пастернака.–М., 2008.–С. 241-251.
20. Золотарев, И.Л. Лермонтов и демоническая романтизация реализма//Русская словесность.–М., 2008.–N 2. – С. 6-11.
21. Седина, Е.В. Жанр молитвы в мифопоэтической картине мира // Вестник Челябинского гос. ун-та. – 2009. № 7 (188). Филология. Искусствоведение. – Вып. 41. –С. 143-147.
22. Седина, Е.В. Сон как особая реальность в мифопоэтической картине мира М.Ю. Лермонтова // Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты. –Чита:Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г. Чернышевского. – 2010. – № 1. – С. 310-313.
23. Седина, Е.В. Мифопоэтическая картина мира М.Ю. Лермонтова в контексте русского романтизма / Е.В. Седина // Гуманитарный вектор. – 2010. – № 2. – С. 146-151.
24. Седина, Е.В. Особенности творческого мышления М.Ю. Лермонтова в контексте мифопоэтического подхода/ Е.В. Седина // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств: журнал теоретических и прикладных исследований. – 2011. – № 17-2. – С. 33-3.
25. Ким, В.А. «Ночной цикл» М.Ю. Лермонтова // Ломоносовские чтения на Алтае. – Барнаул: АлтГПА, 2012.
26. Ким, В.А. Лирика М.Ю. Лермонтова: статус «демонического» и логика его развития // Вестник АлтГПА. – 2012. – № 10. Серия: Студенческие и магистерские работы. – Барнаул: АлтГПА, 2012. – С. 28-35.
27. Ким, В.А.Ранняя лирика М.Ю. Лермонтова: Природа: метафизика и поэзия //Традиции и инновации в филологии XXI века: взгляд молодых ученых. – Томск, 2012. – С. 243-246.
Дополнительно:
1. Карасев, Л. В. Метафизика сна. Сон – семиотическое окно // Сновидение и cобытие. Сновидение и искусство. Сновидение и текст: XXVI Випперовские чтения (Москва, 1993). – М., 1994. – 135-142.
2. Бельская, Л.Л. «Бессонница» в русской поэзии // Русская речь. – 1995. – № 4. – С. 8–12.
3. Рапопорт, А. Три бессонницы в русской поэзии (Пушкин, Тютчев, Анненский) // Литературоведение XXI века. Анализ текста: Метод и результат. – СПб., 1996. – С. 194–163.
4. Флоренский, П.А. Иконостас // Флоренский П.А. Собр. соч.: В 4 т. – М., 1996. Т. 2. – С. 419–526.
5. Флоренский, П.А. У водоразделов мысли. 2.4. Символика видений // Флоренский. П.А. Собр. соч.: В 4 т. – М., 2000. Т 3/1. – С. 422-433.
6. Аристотель О сновидениях. Перевод и научный комментарий О.А. Чулкова // AKADHMEIA: Материалы и исследования по истории платонизма. Вып.6. Сб. статей. – СПБ., 2005. – С. 420-432.7. Доддс, Э.Р. Образы сновидений и образы культуры // Доддс Э. Р. Греки и иррациональное. – СПб., 2000. – С.152-197.
8. Протопопова, И.А. О сновидениях в античной Греции // Русская антропологическая школа. Труды Вып. 2. – М.: РГГУ, 2004. – С. 163-190.
9. Аристотель. О предсказаниях во сне // Интеллектуальные традиции античности и средних веков (Исследования и переводы). – М.: Кругъ, 2010. – С.169-175.
Занятие № 8
· Психологизм романа М.Ю. Лермонтова
· Понятие психологизма в современном литературоведении.
II. Принципы психологизма в «романе самосознания»:
· 2. Повесть «Бэла»: Печорин глазами очевидца:
· а) введение меры очевидца и значение этого принципа («здесь и сейчас»);
· б) персональное повествование – текстопорождение нового типа: портрет, его структура (детали облика и оценка); двойная функция изображения (представление объекта и субъекта), поведение Печорина в интерпретации Максима Максимыча (анализ эпизодов: пластика и оценка жестов, мимики и т.д.).
· 3. Повесть «Максим Максимыч»: корректирующий взгляд другого очевидца:
· а) психологический портрет Печорина (понятие, структура, функции, традиции),
· б) интерпретация сюжетной ситуации («Да и было им о чем говорить?»).
· 3. Журнал Печорина как сложный комплекс. Авторефлексия в «Княжне Мери»:
· а) автопортреты Печорина в повести «Княжна Мери»:
· – отметьте ситуации, где появляются автопортреты,
· б) обозначьте структуру автопортретов;
· – поясните логику их появления в тексте.
· в) смена различных приемов в эпизодах и ее смысл:
· – ситуация погони за Верой;
· – цепь внешних движений,
· – раздвоение, борьба противоположных чувств, диалектика
· внешнего и внутреннего,
· – внутренний монолог как смена естественных порывов и самоиронии,
· – сцена с Мери на прогулке
· – исповедь в контексте светской беседы с ее эпиграмматическим злословием,
· – одновременное проявление нескольких ипостасей Печорина и Мери
· Из этой возможности двоякого толкования возникли два полюса мнений. Так В.И. Левин категорически утверждает, что в словах Печорина нет правды, одно лицедейство. Возражая ему, К.Н. Григорьян убежден в абсолютной искренности Печорина. При этом и К.Н. Григорьян и В.И. Левин ссылаются на Белинского, который как раз не решался судить однозначно. И. Гурвич предлагает рассматривать оба монолога Печорина в соотнесении друг с другом и с иными “печоринскими автохарактеристиками”, которые “в каких-то пределах вариативно дополняют друг друга, переменчиво сопрягаются”.
· последнее объяснение с Мери
· – «внешний человек» и «внутренняя речь»: поступки и автокомментарий, психологическое состояние и характер,
· – дуэль с Грушницким
· – мотивировка поведения других персонажей и своего собственного во внутренней речи Печорина;
· – мотив в контексте философии Печорина;
· – «телесное» и «духовное»;
· – жестовая партитура сцены;
· – реакция Вернера и ее оценка Печориным.
· г) Исповедальность дневниковых записей и диалектика души:
· – диалог с самим собой: запись от 3 июня (анализ смены сиюминутных состояний в контексте философии Печорина);
· – отстраненность, взгляд на поток собственного сознания со стороны;
· – поток ассоциаций, калейдоскопичное сочетание разных впечатлений, мыслей, событий, прочитанных книг и др.;
· – исповедь как духовный «автопортрет»;
· – провоцирующий характер исповеди, ее катастрофические исходы;
· – исповедь как диалог с Универсумом (индивидуальное сознание преодолевает замкнутость, становится открытым, обращенным к надличностной силе);
· – три исповеди Печорина в романе, их соотнесенность: исповедь-предыстория («Бэла»), «исповедь» перед княжной Мери – «эпитафия», «Печорин в степи»: исповедь с элементами древнего обычая – «исповедь земле»;
· – внутренний монолог в повести «Фаталист»: («Я возвращался пустыми переулками станицы…») как звено в формировании философии индивидуализма.
· д) «Разговор авгуров»: Печорин и Вернер
· Авгуры – мистификаторы. И смысл их мистификации – защитить профанное сознание, которое не справится с мыслью о том, что его существование не осенено божественным присутствием. Смысл существования самих авгуров состоит в сотворении мифа, поддержании иллюзий в сознании человечества, в развитии фиктивного знания. Такой способ общения возможен только между двумя равноправными сознаниями, причем это должно быть сознание поэта, но вместе с тем и «скептика и материалиста» – иными словами, оно должно быть внутренне противоречивым, мечущимся между двумя полюсами. Главное условие для развития общения в этом ключе – полнейшее взаимопонимание, умение «прочитывать» тайное в душе собеседника, обоим это понимать, но при этом не высказывать, а лишь обозначать это понимание косвенным образом (смех, улыбка) (И.Юхнова).
· е) Психологически насыщенность «голосовой» детали у Лермонтова.
· Литература
· 1. Есин, А.Б. Психологизм русской классической литературы. – М.: Просвещение, 1988. – 176 с.
· 2. Есин, А.Б. Психологизм романа М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени»: Дополнительный материал к уроку словесности// Домашний лицей. – 2001. – №1. – С. 64-76.
· 3. Удодов, Б.Т. Психологизм // Лермонтовская энциклопедия. – М., 1999. – С. 453-455. См. также др. издания.
· 4. Есин, А.Б. Психологизм // Введение в литературоведение (любое издание).
· Научные статьи
1. Левин, В.И. Об истинном смысле монолога Печорина // Творчество М.Ю.Лермонтова. 150 лет со дня рождения. 1814-1864. – М., 1964. – С. 276-282.
· 2. Дьяконова, Н.Я. Из наблюдения над журналом Печорина // Русская литература. – 1969. – № 4. – С. 115-125.
· 3. Марченко, А. Род литературного дагерротипа // Литературная учеба. – М., 1989. – №2. – С. 123-133.
· 4. Вострикова, А. Тема «исключительной дуэли» у Бестужева-Марлинского и Лермонтова // Русская литература. – 1993. – № 3. – С. 66-72.
· 5. Галкин, А. Об одном символе романа // Вопросы литературы – 1991. – № 7. – С.114-120.
· 6. Белова, Л.А. «Для какой цели я родился» (о философской основе романа) //Литература в школе. – 1994. – №6. – С.14-16.
· 7. Журавлева, А.И. «Гамлетовский» элемент в «Герое нашего времени» // Русская речь. – 1994. – № 4. – С. 9-14.
· 8. Нахапетов, Б.А. Печорин как акцентированная личность //Вопросы психологии. – 1994. – № 1. – С. 111-115.
· 9. Картавцев, М. Тайна Печорина (анатомия одного преступления) // Подъем. – Воронеж, 1995. – № 9. – С. 208-215.
· 10. Савинков, C.B. Dramatis personae лермонтовской души // Филологические записки. – Воронеж, 1996. – Вып. 7. – С. 35-45.
· 11. Ранчин, А.Женщины и лошади в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» // Литература: Издательский дома «Первое сентября». – 2003. – № 35.
· 12. Александрова, М.А., Большухин, Л.Ф. «Пиковая дама» в рецепции Лермонтова («Фаталист») // Новый филологический вестник. – М., 2010. – № 4 (15). – С. 41-55.
· 13. Александрова, М.А., Большухин, Л.Ф. Повесть «Фаталист» в контексте «Журнала Печорина»: событие и его интерпретации // Критика и семиотика. Вып. 15. – Новосибирск; Москва, 2011. – С. 102-__