Мотив сна в стихах лермонтова
Мотив сна и забвения в творчестве М. Ю. Лермонтова (по стихотворению «Сон»)
В творчестве М. Ю. Лермонтова наряду с мотивами тоски и одиночества присутствуют темы сна, забвения как способы уйти от той безысходности и как душевное состояние, ставшее приметой современной поэту эпохи. Попытке проанализировать состояние человека, находящегося между жизнью и смертью, представить читателю тему сна в форме потока сознания посвящено стихотворение Лермонтова «Сон».
В произведении нет четкого указания на конкретного рассказчика: с одной стороны, повествование может вестись от лица человека, видящего сон, с другой стороны, в роли повествователя может выступать умирающий человек, которого постепенно оставляет жизнь.
В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь точилася моя.
Состояние человека между жизнью и смертью, испытание жизни «в минуты роковые» характерно для творчества Лермонтова. И в данном произведении сон тоже выступает словно бы предтечей смерти, это так называемый сон в кубе, как бы 3 сна: сон умирающего, в нем еще один сон о девушке (следующие две строчки третьей строфы и четвертая строфа) и сон самой девушки (последняя строфа). Все эти три сна несут в себе значение видения или предвидения происходящего где‑то очень далеко, поэтому сон обретает новый смысл, становясь грезами утомленного сознания раненого человека.
Стихотворение «Сон» новеллистично: в нем есть сюжетная линия чувств, действий и поступков. Все происходящее настолько выпукло прорисовано поэтом, что трудно провести тонкую грань между реальностью и грезой человека, спящего «мертвым сном». Героиня произведения тоже находится и в реальности, и во сне:
И в грустный сон душа ее младая
Бог знает чем была погружена…
Из одной реальности, в которой мы видим лирического героя, возникает другая, существующая параллельно: это «долина Дагестана», с одной стороны, и «вечерний пир в родимой стороне» – с другой. Персонажи этих двух реальностей, тоже параллельно существующие, мысленно поддерживают друг с другом связь, один видит то, что происходит сейчас с другим, и наоборот.
И снилась ей долина Дагестана;
Знакомый труп лежал в долине той,
В его груди, дымясь, чернела рана,
И кровь лилась хладеющей струей.
Пониманию содержания стихотворения способствует и кольцевая композиция: в первой и последней строфах почти полностью совпадают детали. Если в первой строфе мы встречаем словосочетания «кровь точилася» (в значении «еле‑еле»), «дымилась рана», то во втором – «кровь лилась хладеющей струей», «дымясь, чернела рана». Это совпадение мироощущения лирических героев позволяет любящим преодолеть расстояние.
Форма стихотворения позволяет дойти до самой сути в понимании его смысла. Так, первая строфа представляет собой описание происходящего, здесь довольно своеобразная экспозиция; вторая строфа вводит нас в действие, изобилующее реалиями: здесь мы ясно видим местность, где умирает лирический герой. Тире в последней строке этой строфы как бы сообщает читателю о выходе действия за пределы реальности: герой «спал мертвым сном». В третьей строфе уже сон героя, и точка, заключающая строфу, своеобразно соединяет два сна.
В стихотворении почти нет возвышенной лексики, немногочисленные примеры таковой («хладеющий», «увенчанных», «младая») создают контраст между возвышенным и конкретным, сном и реальностью, а детальность описания – весьма зримую картину происходящего.
Данное стихотворение отнюдь не выбивается из общей концепции творчества Лермонтова. Напротив, оно продолжает излюбленную тему поэта об отчужденности героя, который уходит из жизни в гордом одиночестве, и лишь одна душа это чувствует. Герой лежит в долине один, в жару, и это еще один контраст: день – символ жизни, а герой уже уходит из нее, его уже как бы и нет.
Стихотворение вроде бы не вызывает никаких особых чувств, его содержание передано на редкость сухо, без лишней эмоциональности, свойственной лирическому произведению. Но без слов и эмоций создается психологически достоверное представление о происходящем за счет композиции сна «в кубе».
Дата добавления: 2019-02-12 ; просмотров: 122 ; Мы поможем в написании вашей работы!
Анализ стихотворения «Сон» Лермонтова
Стихотворение “Сон” является одним из тех пророческих произведений, которые приходят ко многим поэтам и связаны с их гибелью. Краткий анализ “Сон” по плану раскрывает перед читателями мир поэтических предвидений и показывает, каким образом этот особый поэтический жанр нашёл место в творческом наследии Лермонтова. На уроке литературы в 7 классе его можно использовать для объяснения материала.
Краткий анализ
Перед прочтением данного анализа рекомендуем ознакомиться со стихотворением Сон.
История создания – это стихотворение написано незадолго до гибели Лермонтова, в 1841 году.
Жанр – лирическое стихотворение.
Стихотворный размер – пятистопный ямб.
Эпитеты – “полдневный жар”, “жёлтые вершины”, “мёртвый сон”, “вечерний пир”, “юные жёны”, “младая душа”, “знакомый труп”.
Метафоры – “дымилась рана”, “по капле точилась кровь”, “уступы скал теснилися кругом”, “душа погружена в грустный сон”, “чернеет рана”.
История создания
Когда Лермонтов уезжал во вторую кавказскую ссылку, которая и стала для него роковой, его друг Владимир Одоевский вручил ему блокнот и попросил привезти его обратно, наполненным стихами. Михаил Юрьевич много писал, чтобы выполнить наказ друга, искренне желавшего подбодрить его. В результате в этом блокноте оказались практически все стихи, относящиеся к последнему периоду творчества поэта, в том числе и “Сон”, написанный в 1841 году.
Как и многих писателей, Лермонтова посещали мистические предчувствия касательно его смерти. Именно им и посвящено произведение. Напечатали его два года спустя после роковой для него дуэли – в 1843 году в журнале “Отечественные записки”.
Стихотворение посвящено теме смерти, причём автор практически точно описывает собственную гибель. Возможно, он искал её – всем известно, что, будучи очень несчастным в кавказской ссылке и переживая по поводу перспективы оставить службу, Михаил Юрьевич искал ссоры со многими своими сослуживцами. Но, скорее всего, это стихотворение – проявление лермонтовского фатализма: поэт считал, что гибель его неизбежна и просто предсказал её в деталях. Это и есть главная мысль “Сна”.
Композиция
Композиционно это пятистрофное произведение делится на две неравные части: в первой две строфы, во второй – три.
Первая часть рисует печальную картину смерти молодого человека, которого убили выстрелом в грудь. Очевидно, что это произошло недавно: вытекающая из раны кровь ещё тёплая, она не успела ни засохнуть, ни впитаться в землю. Лирический герой видит себя и после смерти одиноким, лежащим среди песчаной долины, возле его тела нет даже убийцы. Герой заснул вечным сном и видит прекрасную картину.
С этой картины и начинается вторая часть композиции. В родной стороне ещё не знают о его смерти: там идёт пир и юные девушки весело разговаривают о лирическом герое. И только одна не разделяет всеобщего игривого настроения. Она задумалась и как будто погрузилась в сон, но на деле это предчувствие: она видит картину того, что произошло на самом деле. Композиция своеобразно закольцовывается: перед молодой девушкой предстает тело молодого человека, то есть читатель как бы снова “видит” его, но уже другими глазами. Также такая композиция не позволяет читателю надеяться на то, что всё завершится благополучно – автор показывает, что свершилось неизбежное.
Михаил Юрьевич написал “Сон” пятистопным ямбом, использовав перекрёстную рифму.
Это лирическое стихотворение, которое отражает мысли автора о жизни и смерти. Автор описывает несуществующую картину, но так, как будто всё произошло на самом деле, как будто лирический герой был свидетелем собственной смерти, которая случится совсем скоро.
При этом сон, о котором говорит поэт, также приобретает совершенно мистическое значение: в первой части это переход лирического героя в другую реальность, во второй – предчувствие, предвидение.
Средства выразительности
Использованные Лермонтовым тропы необходимы для того, чтобы созданная им картина была яркой и выразительной.
С их помощью создаётся безрадостная картина гибели молодого человека вдали от родины.
Мотив сна и забвения в творчестве М. Ю. Лермонтова (по стихотворению «Сон»)
В творчестве М. Ю. Лермонтова наряду с мотивами тоски и одиночества присутствуют темы сна, забвения как способы уйти от той безысходности и как душевное состояние, ставшее приметой современной поэту эпохи. Попытке проанализировать состояние человека, находящегося между жизнью и смертью, представить читателю тему сна в форме потока сознания посвящено стихотворение Лермонтова «Сон».
В произведении нет четкого указания на конкретного рассказчика: с одной стороны, повествование может вестись от лица человека, видящего сон, с другой стороны, в роли повествователя может выступать умирающий человек, которого постепенно оставляет жизнь.
В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь точилася моя.
Состояние человека между жизнью и смертью, испытание жизни «в минуты роковые» характерно для творчества Лермонтова. И в данном произведении сон тоже выступает словно бы предтечей смерти, это так называемый сон в кубе, как бы 3 сна: сон умирающего, в нем еще один сон о девушке (следующие две строчки третьей строфы и четвертая строфа) и сон самой девушки (последняя строфа). Все эти три сна несут в себе значение видения или предвидения происходящего где-то очень далеко, поэтому сон обретает новый смысл, становясь грезами утомленного сознания раненого человека.
Стихотворение «Сон» новеллистично: в нем есть сюжетная линия чувств, действий и поступков. Все происходящее настолько выпукло прорисовано поэтом, что трудно провести тонкую грань между реальностью и грезой человека, спящего «мертвым сном». Героиня произведения тоже находится и в реальности, и во сне:
И в грустный сон душа ее младая
Бог знает чем была погружена.
Из одной реальности, в которой мы видим лирического героя, возникает другая, существующая параллельно: это «долина Дагестана», с одной стороны, и «вечерний пир в родимой стороне» – с другой. Персонажи этих двух реальностей, тоже параллельно существующие, мысленно поддерживают друг с другом связь, один видит то, что происходит сейчас с другим, и наоборот.
И снилась ей долина Дагестана;
Знакомый труп лежал в долине той,
В его груди, дымясь, чернела рана,
И кровь лилась хладеющей струей.
Пониманию содержания стихотворения способствует и кольцевая композиция: в первой и последней строфах почти полностью совпадают детали. Если в первой строфе мы встречаем словосочетания «кровь точилася» (в значении «еле-еле»), «дымилась рана», то во втором – «кровь лилась хладеющей струей», «дымясь, чернела рана». Это совпадение мироощущения лирических героев позволяет любящим преодолеть расстояние.
Форма стихотворения позволяет дойти до самой сути в понимании его смысла. Так, первая строфа представляет собой описание происходящего, здесь довольно своеобразная экспозиция; вторая строфа вводит нас в действие, изобилующее реалиями: здесь мы ясно видим местность, где умирает лирический герой. Тире в последней строке этой строфы как бы сообщает читателю о выходе действия за пределы реальности: герой «спал мертвым сном». В третьей строфе уже сон героя, и точка, заключающая строфу, своеобразно соединяет два сна.
Данное стихотворение отнюдь не выбивается из общей концепции творчества Лермонтова. Напротив, оно продолжает излюбленную тему поэта об отчужденности героя, который уходит из жизни в гордом одиночестве, и лишь одна душа это чувствует. Герой лежит в долине один, в жару, и это еще один контраст: день – символ жизни, а герой уже уходит из нее, его уже как бы и нет.
Стихотворение вроде бы не вызывает никаких особых чувств, его содержание передано на редкость сухо, без лишней эмоциональности, свойственной лирическому произведению. Но без слов и эмоций создается психологически достоверное представление о происходящем за счет композиции сна «в кубе».
Мотив сна в лирике Лермонтова
· Сформулируйте понятие мотива в современном литературоведении.
Литература
1. Силантьев, И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике. Очерк историографии / Ответственный редактор член-корр. РАН Е.К. Ромодановская. – Новосибирск, 1999. [Электронный ресурс].
2. Силантьев, И. Поэтика мотива.Серия: Язык. Семиотика. Культура Языки славянской культуры. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 296с.
3. Щемелева, Л.М. Мотивы // Лермонтовская энциклопедия. – М.: Советская энциклопедия, 1981. – С. 290-291 (Коровин, В.И. Свобода и воля. – С. 291-292, Песков, А.М., Турбин В.Н. Действие и подвиг. – С. 293-294, Муравьев, Д.П. Одиночество. – С. 394-295, Кедров, К. Странничество. – С.294-296, Щемелева, Л.М. Покой. – С. 301-302, Роднянская И.Земля и небо. – С. 302-304, Пульхритудова, Е.М. Путь. – С. 306-307, Роднянская, И. Время и вечность. – С. 307-308, Гальцева, Р.А.Смерть. – С. 310-312). [Электронный ресурс].
4. Целкова, Л.Н. Мотив // Введение в литературоведение. – М.: Высшая школа, 1999. – С.202-209. См. также др. издания.
Вопросы для обсуждения
1. Мотив как структурно-семантическая единица художественного текста, его функции.
«Нерасчленимо-многозначный, ускользающе-таинственный смысл» мотива (В.М.Маркович), «мерцающий символический подтекст».
2. Своеобразие лермонтовского мотива: мотив как хранитель метафорического смысла.
3. Архетипические мотивы в лирике М.Ю.Лермонтова: семантика и функция (архетип потерянного рая и его мотивный комплекс, образный ряд дерево / река /райская птица / дева рая и его генерирующая роль в приращении семантики мотива сада, мотивный ряд «души родной» /отпадения, архетип «возвращения блудного сына», мотив пустыни и его мотивный комплекс, соотношение понятий странничества и изгнанничества, мотив узничества как структурно-содержательная основа межтекстовых связей и т.д.).
II. «Сны» и «бессонницы» в лирике Лермонтова.
* Д.С. Мережковский назвал Пушкина дневным, а Лермонтова – ночным светилом русской поэзии. С.В. Ломинадзе считает «сон» сквозным, целостным мотивом лермонтовской лирики; логика сна пронизывает поэтическую ткань его стихов «незримой иглой», проникая в фундаментальный изобразительный принцип. То есть «сон» становится не только содержательной единицей, но и формообразующей моделью поэтики Лермонтова (Кумбашева Ю.А. «Мотив сна в русской лирике первой трети XIX века).
а) Сон в историко-культурной перспективе,
б) семантика и функция сна,
в) картина мира и принципы ее моделирования (точка зрения, пространство, земля и небо, время и вечность, цвет, акустика, оценочный эпитет и т.д.),
г) сюжетныеэпизоды (встреча с ангелом и возвращение на землю) и переоценка «земного»,
д) тело и душа (картина физиологического распада),
е) диалектика души, лирика как самопознание,
ж) мотивный комплекс лирического героя (обида на мир, страдание в философии поэта и т.д.),
з) демонизм и его истоки: «дикие проклятья» как итог познания и самопознания,
и) несвершенный жест и ситуация пробуждения.
2. «Ночь III» (Темно. Все спит…., 1830)
а) оптика: взгляд из окна,
б) смена пространственных планов,
в) оппозиция Я/Другой и ее смысл,
г) оппозиция живого/мертвого (внешняя статуарность и внутренняя активность),
д) лирический субъект и его ипостаси: демонизм как другое «я».
а) автобиографический подтекст,
б) кавказский пейзаж, его поэтика и функции,
г) зеркальность как прием
* Как Вы понимаете формулу В.С. Соловьева, это – «сон в кубе», догадку Б.Эйхенбаума: «Сон героя и сон героини – это как бы два зеркала, взаимно отражающие действительные судьбы каждого из них и возвращающие друг другу свои отражения»?
4. «Выхожу один я на дорогу» (1841)
а) мотив дороги и его семантика, мотив в контексте «дорожных стихотворений» русской литературы, странничество как состояние,
б) пейзаж и его бытийственность: (оптика: земля и небо, пространство, колорит и т.д.: акустика: тишина и разговор звезд, символика и эмблематика, «тишина», «молчание» в различных контекстах культуры, звукообразы макрокосма, образы музыки мироздания),
в) философия природы,
г) трансформация приема аналогии природа/душа (комплекс – тончайшая душевная вибрация), музыкальный рисунок и его функция,
д) концепция сна-смерти: Эдем как воплощение грез о посмертном бытии в образах звучания (дуб, сладкий голос, песня),
е) трансформация мотивов лирического стихотворения Г.Гейне («Смерть – это прохладная ночь. Жизнь – это знойный день. Уже темнеет, меня клонит ко сну, день утомил меня. Над моим ложем поднимается дерево, на нем поет соловей; он все поет о любви, я даже во сне слышу эту песню»).
1. Белинский В. Г. Стихотворения Лермонтова.
2. Розанов В. Лермонтов // Вопр. лит. – 1988. – № 4. – С. 180-189.
3. Анненский И. Книга отражений. – М., 1979. – С. 242-251.
1. Руднев, В.П. Культура и сон //Даугава. – 1990. – № 3. – С.121-124.
2. Исупов, К. Космос русского самосознания. Сон // Лексикон. PDF
Монографии
1. Максимов, Д.Е. Поэзия Лермонтова. – Л.: Советский писатель, 1959. – 326 с.
2.Эйхенбаум, Б.М. Статьи о Лермонтове. – М.;Л.: Изд-во АН СССР, 1961. – 372 с.
3. Григорьян, К.Н. Лермонтов и романтизм. – М.; Л.: Наука, 1964. – 347 с.
4. Гинзбург Л. О лирике. – Л., 1974. Гл. 3, 4.
5. Фохт, У. Лермонтов. Логика творчества. – М.: АН СССР, 1975. – 192 с.
6. Ломинадзе, С.В. Поэтический мир Лермонтова. – М.: Современник, 1985. – 288 с.
7. Семенова, С.Г. Преодоление трагедии: «Вечные вопросы» в литературе. – М.: Советский писатель, 1989. – 440 с. (Отношение Лермонтова к природе и мирозданию на материале стихотворений «Когда волнуется желтеющая нива», «Ночь I», «Ночь II», «Когда б в покорности незнанья», «Графине Ростопчиной», «Могила бойца», «Любовь мертвеца», «Морская царевна» и др. (С. 25-26, 56-59, 69, 88-97).
8. Ходанен, Л.А. Миф в творчестве русских романтиков: монография. – Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. – 320 с.
10. Журавлева, А.И. Лермонтов в русской литературе: проблемы поэтики. – М.: Прогресс-Традиция, 2002. – 288 с.
11. Савинков, С.В. Творческая логика Лермонтова. – Воронеж: изд-во Воронежского ун-та, 2004. – 288 с.
12. Штайн, К.Э.;Петренко, Д.И. Лермонтов и барокко.–Ставрополь:Ставроп. гос. ун-т,2007.–452 с. (Филол. кн. СГУ.).*
13. Творчество Лермонтова. Сб. статей. – М.: Наука, 1964. – 512 с.
14. Роднянская, И. Сон // Лермонтовская энциклопедия. – М., 1981. – С. 304-305.
15. М.Ю. Лермонтов: художественная картина мира: Сборник статей / Кемер. гос. ун-т. Каф. Русская литература и фольклора; Редкол.: Ходанен Л.А. и др. – Томск, 2008. – 267 с.
Учебные пособия
1. Маймин, Е.А. О русском романтизме / Е.А. Маймин. – М.: Просвещение, 1970. – 240 с.
2. Коровин, В.И. Творческий путь Лермонтова / В.И. Коровин. – М.: Просвещение, 1983. – 287 с.
3. Русская классическая литература. – М.: Просвещение, 1969. – 408 с.
4. Кормилов, С.И. Поэзия Лермонтова / С.И. Кормилов. – М.: Изд-во МГУ, 1997. – 128 с.
5. Коровин, В. М.Ю. Лермонтов в жизни и творчестве: учебное пособие для школ, гимназий, лицеев и колледжей / В.И. Коровин. – М.: Русское слово, 2012. –126с.
Научные статьи
1. Сакулин, П.Н. Земля и небо в поэзии Лермонтова // Венок М. Ю. Лермонтову: Юбилейный сборник. – М.; Пг.: Изд. т-ва «В.В. Думнов, наследники бр. Салаевых», 1914. – С. 1-55.
2. Асмус, В. Круг идей Лермонтова // Литературное наследство. – Т.43-44. – М.: Изд-во АН ССР, 1941. – С. 517-628.
3. Вацуро, В.Э. Ранняя лирика Лермонтова и поэтическая традиция 20-х годов // Русская литература. – 1964. – № 3. – С. 46-55.
4. Максимов, Д.Е. О двух стихотворениях Лермонтова// Русская классическая литература. Разборы и анализы. – М., 1969. – С. 121-141.
5. Подгаецкая, И. Ю. «Свое» и «чужое» в поэтическом стиле. Жуковский – Лермонтов – Тютчев// Смена литературных стилей. – М., 1974. – С. 201-250.
6. Бухштаб, Б.Я. К истории текста стихотворения Лермонтова «Они любили друг друга так долго и нежно.» // Изв. АН СССР. Серия лит. и яз. – 1988. – Т. 47. – № 2. – С. 181-185.
7. Рогачевский, А.Б. Риторика и индивидуальный стиль: Жуковский, Пушкин, Лермонтов// Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. – 1990. –Т. 49. – № 3. – С. 223-230.
9. Михельсон, В.А. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Сон»: о пушкинской традиции в лирике Лермонтова // Филология – Philologica. – 1993. – №1.
10. Маркович, В. Еще раз о «творческой тоске» (о поэзии Лермонтова) // Нева. – 1994. – № 10. – С. 268-275.
11. Котельников, В.А. «Покой» в религиозно-философских и художественных контекстах // Русская литература. – 1994. – № 1. – С. 3-41.
14. Милевская, Н.И. Мотив «сна» «смерти» в раннем творчестве М.Ю. Лермонтова // М.Ю. Лермонтов. Проблемы изучения и преподавания: Межвуз. сб. науч. тр. – Ставрополь: Изд-во СГУ, 1996. – С. 36-54.
15. Кузнецова, А.В. Концепт СЧАСТЬЕ в семантическом пространстве лирической поэзии М.Ю. Лермонтова / А.В. Кузнецова // Русская словесность. – 2003. – № 7. – С. 28-32.
17. Сапаров, К.С. Шестой стих стихотворения М.Ю.Лермонтова «ыхожу один я на дорогу» // Вопросы филологии:Сборник научных трудов. Выпуск 1. – Ереван: Лингва, 2005. – С. 63-67. [Электронный ресурс]
18. Киселева, И.А. М.Ю.Лермонтов. Эстетика пространства и этический идеал покаяния // Вестн. Моск. гос. обл. ун-та. – М., 2006. – N 1. – С. 103-107.
19. Венцлова, Т. Пространство сна: Лермонтов и Пастернак//Любовь пространства: Поэтика места в творчестве Б. Пастернака.–М., 2008.–С. 241-251.
20. Золотарев, И.Л. Лермонтов и демоническая романтизация реализма//Русская словесность.–М., 2008.–N 2. – С. 6-11.
21. Седина, Е.В. Жанр молитвы в мифопоэтической картине мира // Вестник Челябинского гос. ун-та. – 2009. № 7 (188). Филология. Искусствоведение. – Вып. 41. –С. 143-147.
22. Седина, Е.В. Сон как особая реальность в мифопоэтической картине мира М.Ю. Лермонтова // Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты. –Чита:Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г. Чернышевского. – 2010. – № 1. – С. 310-313.
23. Седина, Е.В. Мифопоэтическая картина мира М.Ю. Лермонтова в контексте русского романтизма / Е.В. Седина // Гуманитарный вектор. – 2010. – № 2. – С. 146-151.
24. Седина, Е.В. Особенности творческого мышления М.Ю. Лермонтова в контексте мифопоэтического подхода/ Е.В. Седина // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств: журнал теоретических и прикладных исследований. – 2011. – № 17-2. – С. 33-3.
25. Ким, В.А. «Ночной цикл» М.Ю. Лермонтова // Ломоносовские чтения на Алтае. – Барнаул: АлтГПА, 2012.
26. Ким, В.А. Лирика М.Ю. Лермонтова: статус «демонического» и логика его развития // Вестник АлтГПА. – 2012. – № 10. Серия: Студенческие и магистерские работы. – Барнаул: АлтГПА, 2012. – С. 28-35.
27. Ким, В.А.Ранняя лирика М.Ю. Лермонтова: Природа: метафизика и поэзия //Традиции и инновации в филологии XXI века: взгляд молодых ученых. – Томск, 2012. – С. 243-246.
Дополнительно:
1. Карасев, Л. В. Метафизика сна. Сон – семиотическое окно // Сновидение и cобытие. Сновидение и искусство. Сновидение и текст: XXVI Випперовские чтения (Москва, 1993). – М., 1994. – 135-142.
2. Бельская, Л.Л. «Бессонница» в русской поэзии // Русская речь. – 1995. – № 4. – С. 8–12.
3. Рапопорт, А. Три бессонницы в русской поэзии (Пушкин, Тютчев, Анненский) // Литературоведение XXI века. Анализ текста: Метод и результат. – СПб., 1996. – С. 194–163.
4. Флоренский, П.А. Иконостас // Флоренский П.А. Собр. соч.: В 4 т. – М., 1996. Т. 2. – С. 419–526.
5. Флоренский, П.А. У водоразделов мысли. 2.4. Символика видений // Флоренский. П.А. Собр. соч.: В 4 т. – М., 2000. Т 3/1. – С. 422-433.
6. Аристотель О сновидениях. Перевод и научный комментарий О.А. Чулкова // AKADHMEIA: Материалы и исследования по истории платонизма. Вып.6. Сб. статей. – СПБ., 2005. – С. 420-432.7. Доддс, Э.Р. Образы сновидений и образы культуры // Доддс Э. Р. Греки и иррациональное. – СПб., 2000. – С.152-197.
8. Протопопова, И.А. О сновидениях в античной Греции // Русская антропологическая школа. Труды Вып. 2. – М.: РГГУ, 2004. – С. 163-190.
9. Аристотель. О предсказаниях во сне // Интеллектуальные традиции античности и средних веков (Исследования и переводы). – М.: Кругъ, 2010. – С.169-175.
Занятие № 8
· Психологизм романа М.Ю. Лермонтова
· Понятие психологизма в современном литературоведении.
II. Принципы психологизма в «романе самосознания»:
· 2. Повесть «Бэла»: Печорин глазами очевидца:
· а) введение меры очевидца и значение этого принципа («здесь и сейчас»);
· б) персональное повествование – текстопорождение нового типа: портрет, его структура (детали облика и оценка); двойная функция изображения (представление объекта и субъекта), поведение Печорина в интерпретации Максима Максимыча (анализ эпизодов: пластика и оценка жестов, мимики и т.д.).
· 3. Повесть «Максим Максимыч»: корректирующий взгляд другого очевидца:
· а) психологический портрет Печорина (понятие, структура, функции, традиции),
· б) интерпретация сюжетной ситуации («Да и было им о чем говорить?»).
· 3. Журнал Печорина как сложный комплекс. Авторефлексия в «Княжне Мери»:
· а) автопортреты Печорина в повести «Княжна Мери»:
· – отметьте ситуации, где появляются автопортреты,
· б) обозначьте структуру автопортретов;
· – поясните логику их появления в тексте.
· в) смена различных приемов в эпизодах и ее смысл:
· – ситуация погони за Верой;
· – цепь внешних движений,
· – раздвоение, борьба противоположных чувств, диалектика
· внешнего и внутреннего,
· – внутренний монолог как смена естественных порывов и самоиронии,
· – сцена с Мери на прогулке
· – исповедь в контексте светской беседы с ее эпиграмматическим злословием,
· – одновременное проявление нескольких ипостасей Печорина и Мери
· Из этой возможности двоякого толкования возникли два полюса мнений. Так В.И. Левин категорически утверждает, что в словах Печорина нет правды, одно лицедейство. Возражая ему, К.Н. Григорьян убежден в абсолютной искренности Печорина. При этом и К.Н. Григорьян и В.И. Левин ссылаются на Белинского, который как раз не решался судить однозначно. И. Гурвич предлагает рассматривать оба монолога Печорина в соотнесении друг с другом и с иными “печоринскими автохарактеристиками”, которые “в каких-то пределах вариативно дополняют друг друга, переменчиво сопрягаются”.
· последнее объяснение с Мери
· – «внешний человек» и «внутренняя речь»: поступки и автокомментарий, психологическое состояние и характер,
· – дуэль с Грушницким
· – мотивировка поведения других персонажей и своего собственного во внутренней речи Печорина;
· – мотив в контексте философии Печорина;
· – «телесное» и «духовное»;
· – жестовая партитура сцены;
· – реакция Вернера и ее оценка Печориным.
· г) Исповедальность дневниковых записей и диалектика души:
· – диалог с самим собой: запись от 3 июня (анализ смены сиюминутных состояний в контексте философии Печорина);
· – отстраненность, взгляд на поток собственного сознания со стороны;
· – поток ассоциаций, калейдоскопичное сочетание разных впечатлений, мыслей, событий, прочитанных книг и др.;
· – исповедь как духовный «автопортрет»;
· – провоцирующий характер исповеди, ее катастрофические исходы;
· – исповедь как диалог с Универсумом (индивидуальное сознание преодолевает замкнутость, становится открытым, обращенным к надличностной силе);
· – три исповеди Печорина в романе, их соотнесенность: исповедь-предыстория («Бэла»), «исповедь» перед княжной Мери – «эпитафия», «Печорин в степи»: исповедь с элементами древнего обычая – «исповедь земле»;
· – внутренний монолог в повести «Фаталист»: («Я возвращался пустыми переулками станицы…») как звено в формировании философии индивидуализма.
· д) «Разговор авгуров»: Печорин и Вернер
· Авгуры – мистификаторы. И смысл их мистификации – защитить профанное сознание, которое не справится с мыслью о том, что его существование не осенено божественным присутствием. Смысл существования самих авгуров состоит в сотворении мифа, поддержании иллюзий в сознании человечества, в развитии фиктивного знания. Такой способ общения возможен только между двумя равноправными сознаниями, причем это должно быть сознание поэта, но вместе с тем и «скептика и материалиста» – иными словами, оно должно быть внутренне противоречивым, мечущимся между двумя полюсами. Главное условие для развития общения в этом ключе – полнейшее взаимопонимание, умение «прочитывать» тайное в душе собеседника, обоим это понимать, но при этом не высказывать, а лишь обозначать это понимание косвенным образом (смех, улыбка) (И.Юхнова).
· е) Психологически насыщенность «голосовой» детали у Лермонтова.
· Литература
· 1. Есин, А.Б. Психологизм русской классической литературы. – М.: Просвещение, 1988. – 176 с.
· 2. Есин, А.Б. Психологизм романа М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени»: Дополнительный материал к уроку словесности// Домашний лицей. – 2001. – №1. – С. 64-76.
· 3. Удодов, Б.Т. Психологизм // Лермонтовская энциклопедия. – М., 1999. – С. 453-455. См. также др. издания.
· 4. Есин, А.Б. Психологизм // Введение в литературоведение (любое издание).
· Научные статьи
1. Левин, В.И. Об истинном смысле монолога Печорина // Творчество М.Ю.Лермонтова. 150 лет со дня рождения. 1814-1864. – М., 1964. – С. 276-282.
· 2. Дьяконова, Н.Я. Из наблюдения над журналом Печорина // Русская литература. – 1969. – № 4. – С. 115-125.
· 3. Марченко, А. Род литературного дагерротипа // Литературная учеба. – М., 1989. – №2. – С. 123-133.
· 4. Вострикова, А. Тема «исключительной дуэли» у Бестужева-Марлинского и Лермонтова // Русская литература. – 1993. – № 3. – С. 66-72.
· 5. Галкин, А. Об одном символе романа // Вопросы литературы – 1991. – № 7. – С.114-120.
· 6. Белова, Л.А. «Для какой цели я родился» (о философской основе романа) //Литература в школе. – 1994. – №6. – С.14-16.
· 7. Журавлева, А.И. «Гамлетовский» элемент в «Герое нашего времени» // Русская речь. – 1994. – № 4. – С. 9-14.
· 8. Нахапетов, Б.А. Печорин как акцентированная личность //Вопросы психологии. – 1994. – № 1. – С. 111-115.
· 9. Картавцев, М. Тайна Печорина (анатомия одного преступления) // Подъем. – Воронеж, 1995. – № 9. – С. 208-215.
· 10. Савинков, C.B. Dramatis personae лермонтовской души // Филологические записки. – Воронеж, 1996. – Вып. 7. – С. 35-45.
· 11. Ранчин, А.Женщины и лошади в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» // Литература: Издательский дома «Первое сентября». – 2003. – № 35.
· 12. Александрова, М.А., Большухин, Л.Ф. «Пиковая дама» в рецепции Лермонтова («Фаталист») // Новый филологический вестник. – М., 2010. – № 4 (15). – С. 41-55.
· 13. Александрова, М.А., Большухин, Л.Ф. Повесть «Фаталист» в контексте «Журнала Печорина»: событие и его интерпретации // Критика и семиотика. Вып. 15. – Новосибирск; Москва, 2011. – С. 102-__