Наш мир это сон бабочки
ГЛАВА 12. ЖИЗНЬ — ЭТО СОН: ОТКРОВЕНИЯ БОЛЬШОГО МИРА
ЧЕЛОВЕЧЕСТВО СПИТ
В XII столетии великий афганский суфий Хаким Санаи писал, что «человечество спит, вовлеченное в бесполезную деятельность, обрекая себя тем самым на жизнь в мире несправедливости». Спустя тысячу лет ситуация мало изменилась: человечество все так же спит. Кому-то в это будет трудно поверить. Он может возразить, что если бы это было правдой, он должен был бы это знать! Но если мы действительно живем, как лунатики, в состоянии, которое привыкли именовать «бодрствование», то непосредственно засвидетельствовать этот факт для нас будет трудно. — Лунатик не способен понять, что он спит.
Так же и мы, идя своей жизненной дорогой, почти всегда подразумеваем, что бодрствуем. Сон, думаем мы, это бездействие; сейчас я действую — поэтому я бодрствую. Мы думаем, что не спим, но так же считают и лунатики, и люди, видящие неосознанные сны. На этот счет существует меткий суфийский афоризм:
Эй вы, боящиеся трудностей по дороге в никуда — не бойтесь.
Он такой легкий, этот путь, что его можно проделать во сне.
Осознанно сновидящие иногда переживают неожиданное прозрение насчет состояния сна, в котором они обычно пребывают. Примером тому служит опыт Дж. Х. М. Уайтмена, южноафриканского математика:
Помню, что после [посещения концерта известного струнного квартета]… я лег спать, полный умиротворения и тихой радости. Последовавший сон с самого начала был совершенно иррациональным, хотя, возможно, и более интенсивным, чем обычно. Я плавно перемещался в пространстве, где на меня вдруг повеяло холодом, что странным образом привлекло мое внимание.
По- моему, именно в этот момент сон стал осознанным. Потом неожиданно… все, что до сих пор было в беспорядке, мгновенно ушло, а впереди взорвалось неповторимо четкое и реальное новое пространство, воспринимавшееся с неведомой доселе остротой и свободой; сама темнота казалась ожившей. У меня возникла мысль, переросшая затем в непоколебимое убеждение, что до сих пор я ни разу не бывал в состоянии бодрствования.
Обычно человеку очень трудно понять, как это можно постоянно спать, — пока он не узнает, что такое осознанные сновидения. Но если это переживание вам знакомо, вам будет легче принять следующую мысль: простое сновидение так относится к осознанному сновидению, как состояние лунатизма относится к тому, что мы можем назвать осознанным бодрствованием, или «пробужденным бодрствованием».
Я не говорю, что осознанное сновидение и озарение есть одно и то же, — только сравнение двух уровней осознанности во сне может подсказать, каким может быть этот новый уровень понимания жизни, выходящий далеко за пределы того, что у нас имеется.
Вспомним, какая путаница и неразбериха возникает в голове у большинства из нас при попытке понять происхождение и смысл нашей жизни. Это тупиковое состояние сходно с тем, что испытывает неосознанно сновидящий человек при попытке объяснить причудливые события, происходящие в его снах. Когда же он понимает, что спит, его мир сна приобретает гораздо большую осмысленность и соответственно предоставляет множество возможностей для дополнительного роста.
Как уже говорилось выше, я не считаю осознанное сновидение совершенным путем к озарению. Может быть, под руководством мудрых буддистов и в сочетании с другими необходимыми техниками энтузиасты и смогут с его помощью достичь своих духовных целей. Но я рассматриваю его в первую очередь как указатель, маяк, помогающий пройти в область высшего знания, напоминающий, что в жизни неизмеримо больше тайны, чем мы думаем, и вдохновляющий на поиски этой тайны.
Идрис Шах очень точно описал наше положение в следующем рассказе:
ЛЮДИ И БАБОЧКА
Однажды, жарким летним днем двое мужчин, уставших после долгой дороги, присели отдохнуть на берегу реки. Вскоре более молодой из них крепко уснул, приоткрыв рот. И, хотите верьте, а хотите нет, — крошечное создание, по всем признакам похожее на бабочку, вылетело между его губ.
Насекомое упорхнуло на речной островок, где присев на цветок, стало слизывать нектар. Потом оно несколько раз облетело свои миниатюрные владения (которые должны были показаться огромными существу таких размеров), наслаждаясь солнечным светом и мягким ветерком. Вскоре оно встретило другую такую же бабочку, и они закружились в воздухе, словно играя друг с другом.
Первая бабочка вновь присела на тонкий качающийся прутик; через мгновение она присоединилась к облаку самых разных, больших и маленьких насекомых, роившихся около скелета животного, лежавшего в густой зеленой траве… Прошло несколько минут.
От нечего делать, бодрствующий путешественник бросил камешек в воду рядом с островом, и вызванные им волны смыли бабочку. Она чуть не погибла, но, с трудом стряхнув капли с крылышек, все-таки поднялась в воздух.
Отчаянно трепеща крылышками, она помчалась обратно к губам спящего. Но в этот момент его спутник сорвал большой лист и закрыл им его лицо, с любопытством глядя, что будет делать бабочка.
А бабочка снова и снова билась о препятствие, словно охваченная паникой, пока спящий не начал корчиться и стонать.
Ее мучитель выронил лист, и она молниеносно скользнула в открытый рот. Как только она оказалась внутри, спящий вздрогнул и сел проснувшись.
Потом он рассказал другу свой сон.
«Ты не представляешь, что за ужасный сон мне приснился — настоящий кошмар. Мне снилось, будто я живу в милом и уютном замке, но мне стало скучно, и я решил исследовать мир снаружи.
Какая- то магическая сила перенесла меня в далекую страну, где все было приятным и радостным. Я, например, мог пить из чаши с амброзией столько, сколько хотел. Я познакомился и танцевал с женщиной неповторимой красоты, наслаждаясь вечным летом. Я развлекался и пировал со множеством друзей — самыми разными людьми. Какие-то неприятности, конечно, были, но они еще больше подчеркивали прелесть этой жизни.
Такая жизнь продолжалась много лет, пока не случилась ужасная катастрофа: на землю обрушились исполинские волны. Я весь промок и чуть было не утонул. Очнулся я, когда несся обратно, к своему замку, словно на крыльях. Но достигнув его ворот, я не смог попасть внутрь: гигантский злой джинн загородил их огромной зеленой дверью. Я бился о дверь снова и снова, но она не поддавалась.
Неожиданно, когда мои силы были уже на исходе, я вспомнил волшебное слово, о котором говорили, будто оно рассеивает злые чары. Как только я его произнес, огромные зеленые ворота снесло, словно лист ветром, и я смог снова попасть в свой дом, где зажил в безопасности. Но испуг был таким сильным, что я проснулся».
«Как вы могли уже догадаться», — комментирует свой рассказ Шах, — «бабочка — это вы. Остров — этот мир. Подобно бабочке, вы редко видите вещи такими, какими они есть в действительности. Даже когда настает время покинуть этот мир (или вы задумываетесь об этом), вы видите только искажения истинных фактов. Вот почему так непросто разобраться в данном вопросе. Ведь кроме «бабочки» есть еще «спящий человек», а кроме них обоих еще истинная действительность. При благоприятных обстоятельствах «бабочка» в состоянии все это понять — понять, откуда она пришла; понять природу «спящего человека»; понять то, что находится за пределами их обоих».
«Тринадцатый этаж». Сон бабочки
Это припев гимна слоупокизма, конечно, но «у меня вот только что дошли руки до фильма». «Тринадцатый этаж», который за годы приобрел статус «почти культового» и «а в нем все было круче, чем в «Матрице». Проверим, так ли это? 🙂
Коротко о сюжете – без спойлеров, чтобы смотреть было интересно – начинается действие в Лос-Анжелесе 1937 года. Некий пожилой господин пишет письмо пока неизвестному нам Дугласу Холлу, покидает отель, где он проводил время с молоденькой танцовщицей, возвращается домой, ложится в кровать… и просыпается уже в «наше» время посреди специального комплекса, создающего виртуальную реальность. Это – мистер Фуллер, создатель машины виртуальной реальности. Он покидает лабораторию и здание компании, идет в бар, пытается дозвониться до Холла… но встречает кого-то. И утром его находят мертвым. Его молодой протеже и соратник Дуглас теперь под подозрением полиции, а еще на голову свалилась дочка Фуллера, которая претендует на компанию и хочет закрыть проект…
Снято все динамично и в то же время с такой ленцой и внутренним напряжением, свойственным фильмам-нуар. Актерский состав примечателен – Армин Мюллер-Шталь, Крейг Бирко, Винсент Д*Онофрио.
По поводу Бирко у меня сразу зуд начался – где же я видела недавно этого красавца? 🙂 Накинула 15 лет и поняла, что в сериале UnReal 🙂
Кстати, кто не видел – настоятельно рекомендую.
Почему из двух фильмов, вышедших почти одновременно, один приобрел статус культового, а другой – нет? При том, что тематика и фантастические допущения у обоих практически идентичны. Мне кажется, тут все дело в подаче. Начинка похожая, только «13 этаж» в обертке классического фильма – чуток детектива, немного саспенса, драма, любовная линия и хэппи-энд. А Вачовски подали примерно то же самое по идее, только в современной обертке: в лоб, клипово, с умопомрачительными на тот момент компьютерными эффектами. То есть, получается, что «обложка» рулит? И да, и нет.
У Вачовски сработала «чуйка» (впоследствии, к сожалению, отказавшая) на то, что будет попаданием в яблочко. И получается, что важна, очень важна подача материала.
Сон о бабочке и превращение Лао-цзы
Когда ученики спросили Христа: кто больше всех в Царстве Небесном, то Он, поставив дитя посреди них, сказал: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное… Кто умалится [смирится], как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном» (Мф. 18: 1–4).
***
О том, что жизнь это сон, за последние полдюжины тысяч лет не рассуждал только ленивый (еще бы: ленивый-то знает толк в сне!) И все-таки, откуда взялась эта бездоказательная мифологема и ухитрилась рекрутировать столь огромную группу поддержки?!
Лично мне хватило одной беседы с. точнее, проработки со стороны моего бригадира, чтобы чётко уяснить: сон – не жизнь, а наоборот! если сон – это прогул или загул, который может привести к взысканию на месткоме, то жизнь есть подвиг, трудовой или военный, подвиг во благо народа!
. Впрочем, сколь абсурдно бы это ни звучало, между жизнью и сном существует весьма глубинное сходство: как в сновидении, так и в жизни, мы действуем неосознанно и, зачастую, против своей воли (даже когда потворствуем своим желаниям)! Однако свобода достигается – NB! – не в момент смерти, и не в момент пробуждения. Свобода возможна лишь в состоянии, когда действуешь согласно велениям сердца, не нарушая, при этом, правил жизни как ритуала.
ТАК говорил великий Конфуций. А возможно ли это, и КАК – это мы и постараемся узнать, если вы отправитесь, вместе со мною, в царство даосских мудрецов, бабочек и напитков времени.
А начнём мы с одной притчи. Притча эта общеизвестна, но неосознанна, прочитана но непонята, проста, но неисчерпаема:
«Однажды я, Чжуан Чжоу, увидел себя во сне бабочкой – счастливой бабочкой, которая порхала среди цветков в свое удовольствие и вовсе не знала, что она – Чжуан Чжоу. Внезапно я проснулся и увидел, что я – Чжуан Чжоу. И я не знал, то ли я Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он – бабочка, то ли бабочка, которой приснилось, что она – Чжуан Чжоу. А ведь между Чжуан Чжоу и бабочкой, несомненно, есть различие. Вот что такое превращение вещей!» (3)
У нас, современных людей, в явном дефиците красота и романтика, зато в запасе имеется уйма подозрений и недоверчивости. В данном пассаже подозрение вызывает фраза «Несомненно, есть различие между Чжуан Чжоу и бабочкой» – тем более, что это единственный вывод, который делает Чуский Мудреца из своего чудесного опыта.
А что было бы, явись вместо скептика из эпохи Борющихся Царств какая-нибудь гусеница? – «Я не знала, то ли я Гусеница Пупсень, которой приснилось, что она бабочка, то ли бабочка, которой приснилось, что она – это я, Гусеница Пупсень». Зачем, спрашивается, огород городить?! Хм! Будучи великим мудрецом, сподобиться волшебного сна, и открыть РАЗЛИЧИЕ между бабочкой и человеком. Странно! И потом: различие между Чжуан Чжоу и бабочкой ничуть не больше, чем различие между бабочкой и гусеницей!
Теперь, как говорится, отсюда и поподробнее!
Можно ли, допустим, сказать: «гусеница превратилась в бабочку»? – ведь они, по понятиям, суть ОДНО, один организм! Разве нет?
А можно ли допустить превращение Чжуан Чжоу в бабочку, или наоборот?! Ведь, по понятиям, они различны (и недаром это подчеркнул сам Мудрец-бабочка!) – так, стало быть, ПРЕВРАЩЕНИЕ допустимо! А то, что оно НЕ ПРЕДСТАВИМО, НЕ является аргументом – ни для людей верующих, ни для людей, знакомых с современной наукой, ни для поклонников «магического реализма» в нашем Цайтрауме!
Итак, еще раз: раз уж мы говорим о превращении, то оно возможно между вещами различными – а не как результат линьки. А то, что превращение невозможно себе представить, так это относится не к самой природе вещей, а лишь к нашей способности представления (Einbildungskraft).
На наше счастье, смыслов в приведённой выше крохотной притче, размером с бабочку, не меньше, чем pas при порхании этой бабочки. Поэтому, постараемся раскрыть тайну Чжуан Чжоу – подобно тому, как Мастер Шёлка распутывает кокон (делая выбор в пользу шёлка, а не бабочки). Результатом наших поисков может стать либо шелковая нить, либо сама бабочка, либо мармелад из шелковицы – все зависит от глубины и аккуратности наших разгадок!
Начнём с того, что до совсем недавней поры, западная наука считала незыблемой две вещи.
Во-первых, метаморфоз гусеницы (или метаморфоз бабочки, как вам будет приятнее) есть средневековое мракобесие и\ли античный атавизм: этого не может быть, поскольку между гусеницей и бабочкой нет внешнего сходства и ничего общего в манере поведения.
Во-вторых, «порывистый порхающий полёт бабочки выдает её примитивный и неумелый летающий аппарат с негодными аэродинамические свойствами». Это типично для западного человека, как учёного, так и НЕ учёного, без разницы: с высоты своего птичьего полёта считать, что бабочки не умеют летать (хотя им, бабочкам, это, почему-то, удаётся, а нам, хапиенсам, – нет!). К счастью, Чжуан-цзы так не считал (впрочем, он «ничего и не заявлял». ).
Парадоксально – а значит, хе-хе, естественно – после того, как homo sapiens «открыл» для себя самолёты и вертолёты, ракеты и дроны, к бабочкам начали присматриваться. Хочется сказать: «и вскоре учёные открыли, что бабочки умеют летать». Но нет, конечно! – западные учёные были осторожны: «порхание, надо сказать, оказалось сложным аэродинамическим трюком, включающим захват попутного воздушного потока, два различных типа вихревого потока (Vortex) на передней кромке крыла, активные и неактивные движения вверх – в дополнение к использованию бабочкой вращательных движений и механизма «хлопок-флинг» Вайс–Фогга». Вот так-то жалкие чешуекрылые обштопали самого Вайс-Фогга! И не ограничились даже этим: оказалось, что за счёт не своих ресурсов, а воздушных потоков, бабочкам удаётся мигрировать на тысячи километров! А ведь для существа размером в пол-пяди (5-6 см.), это, вообще, астрономические расстояния – и в пропорциях, и по ресурсам.
Не знаю, мог ли Чжуан-цзы предвосхитить господина Вайс–Фогга, да это и неважно. Гораздо более важным представляется то, что, будучи человеком весьма тонким и наблюдательным, Чжуан-цзы мог заметить нечто куда более удивительное: при каждом последующем взмахе крылышка, бабочки часто используют совершенно разные движения, используя РАЗНЫЕ механизмы!
А это уже не аэродинамика и энергосбережение: это – ТАЙНА!
И к этой тайне мы еще вернемся, ведь именно в ней заложен один из ключей даосского рассказа: именно порхание побудило Чжуан-цзы задуматься о своем тождестве с бабочкой! Он, собственно, «идентифицирует» себя не с бабочкой как видом или особью, и не в смысле переселения душ (4), а с беззаботным порханием, столь призрачным и таинственным, недолговечным но беззаботным.
Вращение в нашей вселенной не ново! –
И все возвращается снова и снова.
Возможно, не выживет. Пожалуй, не вспомнит,
Но всё-таки, ось – колеса основа.
Теперь надо отметить, что оба этих прецедента-подхода Превращения преломляются в истории о перво-даосе (где, так сказать, Лао превращается в Цзы), и в истории о бабочке-Чжуане.
Да. здесь надо отвлечься, наконец, от этой. как её. лепидоптерологии, и – вернуться в Древний Китай.
Этот человек всю жизнь свою, равно известную и не известную, прослужил архивариусом при императорской библиотеке. Плодом явилось – не могло не явиться – многознание («полиматия»). То самое, которое не только «уму не научает» (Гераклит), но еще и «умножает скорбь» (Экклесисаст). Образно говоря, наш архивариус стал гусеницей (вёл себя как гусеница), но. несмотря на это, «в последний момент» он сделал еще один шаг – тот самый, с которого начинается путь в тысячу ли – или, тот самый шаг, на который черепаха может обогнать Ахиллеса, Пелеева сына. Это – Секунда, меняющая скорости звука и света, это – та самая, тысяча-первая, капля, которая вносит (решающую) трещину в цельность камня.
«Единственное знание, которое чего-то стоит – это знать, что я ничего не знаю!» При помощи этой формулы, Лао-цзы открестился от других создателей и жертв полиматии (8): навскидку вспоминаются, например, другой архивариус, итогом жизни которого стала истина, бесперспективная как горизонт и вечная как грабли: «Кроме цитат, нам уже ничего не осталось» (Х.-Л. Борхес, «Утопия усталого человека»), или Фауст со своим Мефистофелем.
Все это – условности. А сходства – никакого. (12)
Наконец, появляется изящное крылатое создание и взмывает ввысь. скажите, ЧТО у него общего со всеми теми образинами, о которых нам пришлось вести речь выше?
Ответить на этот крайне непростой вопрос поможет еще один образ-концепт из Китайской Мысли.
Возьмем два иероглифа.
Один похож на неподвижно сидящего старца. Центр тяжести внизу.
Второй похож на грациозную танцовщицу: оторвалась – вот-вот, и вспорхнет!
Но только подкованный глаз без труда заметит, впрочем, что это ОДИН И ТОТ ЖЕ иероглиф! – только записан он в разных каллиграфических стилях:
Первый достигается широким нажатием на кисть, с глубоким вдохом, почти без выдоха. А Второй начинается с долгой паузы: словно весь иероглиф уже написан пальцем Гао Ципэя в воздухе… вдруг – резкий выдох, вместе с выбросом туши, и пред нами – летящая танцовщица!
В соответствии с этими стилями меняется и. ЧТО, собственно, меняется: содержание? «настрой»? объем?
Первый дает представление о глубокой и медленной мысли, погруженной в себя, почти неподвижно следящей за своим предметом (или самою собой).
Второй же… мысль пронеслась перед закрытыми глазами – словно незаметно вдохнул аромат ТОГО воздуха, в котором пальцем был незримо начертан этот иероглиф!
Итак. как сказал бы условный китаец, бабочка и гусеница суть один иероглиф в двух стиля каллиграфии. А чтобы из архивариуса, погрязшее в унылое многознание, превратиться в человека, открывающего и принимающего мир, надо переписать себя в другом стиле.
2) Но. терпеть лишения во имя подвига можно только при вере в душу и ее Спасителя (при форс-мажоре – хотя бы, в вождя). Но когда вместо Вождя – злой плешивый предатель, а веруешь только в то, что «Ален Делон не пьёт одеколон». это и подкосило Советский Союз: социалистический реализм сменился советскими реалиями, а затем и постсоветской антиутопией.
3) Чжуан-цзы. «Внутренний раздел», II:14 https://ctext.org/zhuangzi/adjustment-of-controversies/ens
Кокон шелкопряда выражен странным иероглифом: «Нить насекомого под «рога барана» [фонетик]». А саму личинку обозначает еще более странный иероглиф: «Насекомое (пиктограмма) говорит при помощи обращенного \ остановленного дыхания»
4) Речь здесь идет об одной из наиболее широко распространенных бабочках: Адмирал (лат. Vanessa atalanta) — дневная бабочка из семейства нимфалид (Nymphalidae).
5) У многих народов, от индейцев до славян, бабочки представлялись символом душ предков. Но здесь – совершенно иной случай!
6) Сколько стульев я не перевидал, но какой-то образ стула – всегда к моим услугам. Это может быть детский стульчик или стул из детского рисунка, «стул», с которого скинули президента, или стул Людовика XIV, прикольный стул, что чем-то запомнился из прошлого, или элементарный стул, на котором я сейчас сижу.
7) Надо сказать, что современной науке отнюдь не чужд этот абсурдный комизм. Вот пример: «Бабочки изображают на своих крыльях узоры, напоминающие змей. Птицы, которых змеи пожирают, видят эти узоры, и – не прикасаются к бабочкам. Таким образом, бабочки со змеиными узорами, обеспечивают себе эволюционное превосходство!» Вот так-то! бабочки рисуют на холстах своих крыльев (условные) изображения неких существ, о которых они не имеют никакого представления (по крайне мере, эмпирически – а иные механизмы наука не принимает!) – для каких-то других существ, информацию о которых бабочки не способны ни воспринять, не передать (потомству). Звучит, на мой взгляд, совершенно абсурдно (даром, что научно!) – хотя. хотя существует, возможно, некий другой механизм.
9) Как-то раз, я выразил удивление по поводу этого образа. И один мой друг сказал мне: «А что тут странного? Возьми Иосифа Сталина. Мир узнал его, когда Вождю было уже за пятьдесят – то есть, он как бы родился стариком. Вся прошлая жизнь его никому не известна – он есть, какой он есть!»
10) Интересно, что многие инсектициды способствуют производству ювенильного гормона – что, в свою очередь, препятствует развитию и линьке.
11) Древнееврейский демон прожорливости и чревоугодия
12) Ведь, сколько бы ни кичилась западная наука своей гибкостью и открытостью, надо помнить, что еще в середине 1830 годов ученого, который утверждал наличие метаморфоза гусеница-бабочка, отправили за решетку (об этом свидетельствовал сам Чарльз Р. Дарвин). Немудрено: для того, чтобы убедиться в наличии такого метаморфоза – о котором сегодня известно последнему школьник! – необходимо эмпирическое наблюдение за ВСЕМ процессом! Следует месяцами наблюдал за жизнью и творчеством гусеницы неотлучно, с большим подозрением и вниманием, чем папарацци из The Rolling Stones – за героем из хит-парадов! Иначе, бабочка рискует вылезти из какого-то безначального кокона как рояль из куста.
Глава 12. Жизнь – это сон: откровения большого мира
Люди и бабочка
Однажды, жарким летним днем двое мужчин, уставших после долгой дороги, присели отдохнуть на берегу реки. Вскоре более молодой из них крепко уснул, приоткрыв рот. И, хотите верьте, а хотите нет, – крошечное создание, по всем признакам похожее на бабочку, вылетело между его губ.
Насекомое упорхнуло на речной островок, где присев на цветок, стало слизывать нектар. Потом оно несколько раз облетело свои миниатюрные владения (которые должны были показаться огромными существу таких размеров), наслаждаясь солнечным светом и мягким ветерком. Вскоре оно встретило другую такую же бабочку, и они закружились в воздухе, словно играя друг с другом.
Первая бабочка вновь присела на тонкий качающийся прутик; через мгновение она присоединилась к облаку самых разных, больших и маленьких насекомых, роившихся около скелета животного, лежавшего в густой зеленой траве… Прошло несколько минут.
От нечего делать, бодрствующий путешественник бросил камешек в воду рядом с островом, и вызванные им волны смыли бабочку. Она чуть не погибла, но, с трудом стряхнув капли с крылышек, все-таки поднялась в воздух.
Отчаянно трепеща крылышками, она помчалась обратно к губам спящего. Но в этот момент его спутник сорвал большой лист и закрыл им его лицо, с любопытством глядя, что будет делать бабочка.
А бабочка снова и снова билась о препятствие, словно охваченная паникой, пока спящий не начал корчиться и стонать.
Ее мучитель выронил лист, и она молниеносно скользнула в открытый рот. Как только она оказалась внутри, спящий вздрогнул и сел проснувшись.
Потом он рассказал другу свой сон.
«Ты не представляешь, что за ужасный сон мне приснился – настоящий кошмар. Мне снилось, будто я живу в милом и уютном замке, но мне стало скучно, и я решил исследовать мир снаружи.
Какая-то магическая сила перенесла меня в далекую страну, где все было приятным и радостным. Я, например, мог пить из чаши с амброзией столько, сколько хотел. Я познакомился и танцевал с женщиной неповторимой красоты, наслаждаясь вечным летом. Я развлекался и пировал со множеством друзей – самыми разными людьми. Какие-то неприятности, конечно, были, но они еще больше подчеркивали прелесть этой жизни.
Такая жизнь продолжалась много лет, пока не случилась ужасная катастрофа: на землю обрушились исполинские волны. Я весь промок и чуть было не утонул. Очнулся я, когда несся обратно, к своему замку, словно на крыльях. Но достигнув его ворот, я не смог попасть внутрь: гигантский злой джинн загородил их огромной зеленой дверью. Я бился о дверь снова и снова, но она не поддавалась.
Неожиданно, когда мои силы были уже на исходе, я вспомнил волшебное слово, о котором говорили, будто оно рассеивает злые чары. Как только я его произнес, огромные зеленые ворота снесло, словно лист ветром, и я смог снова попасть в свой дом, где зажил в безопасности. Но испуг был таким сильным, что я проснулся».
«Как вы могли уже догадаться,» – комментирует свой рассказ Шах, – «бабочка – это вы. Остров – этот мир. Подобно бабочке, вы редко видите вещи такими, какими они есть в действительности. Даже когда настает время покинуть этот мир (или вы задумываетесь об этом), вы видите только искажения истинных фактов. Вот почему так непросто разобраться в данном вопросе. Ведь кроме «бабочки» есть еще «спящий человек», а кроме них обоих еще истинная действительность. При благоприятных обстоятельствах «бабочка» в состоянии все это понять – понять, откуда она пришла; понять природу «спящего человека»; понять то, что находится за пределами их обоих».
[1] Principally Lynne Levitan and Robert Rich, under the sponsor-ship of Dr. William