Натюрморт с ягодами смородины
Федор Толстой. «Ягоды красной и белой смородины».
Ф. Толстой. «Ягоды красной и белой смородины».
«Простое подражание легко воспринимающимся объектам –
возьмем хотя бы цветы и фрукты – уже может быть доведено
до высшей степени совершенства.
Мастер станет еще значительнее и ярче,
если помимо своего таланта,
будет еще и образованным ботаником».
Этими словами И.В. Гете можно предварить рассказ о русском художнике первой половины XIX века – Федоре Петровиче Толстом (1783—1873). Говорить об этом художнике можно долго, потому что на примере его творчества мы можем затронуть такие темы как иллюзорность и натурализм в живописи, тонкость рисовальной техники, формирование и развитие ботанического натюрморта в России и в Европе, возрождение медальерного дела и т.д.
Готовившийся к военной карьере, Толстой окончил Морской корпус и служил во флоте. Но вскоре он уходит в отставку – интерес к искусству и отличные способности привели его в Академию Художеств. Здесь он пользовался советами Ореста Кипренского, учился у скульптора Ивана Прокофьева. Толстой становится известнейшим российским медальером: он создал серию из 21 медали-медальона, посвященную войне 1812 года. Но в истории живописи он остался знаменитым автором рисунков-натюрмортов – «Ягоды красной и белой смородины», «Букет цветов, бабочка и птичка», и др.
С детства Федор Петрович был окружен особой атмосферой любительского искусства, дочь художника, М. Ф. Каменская вспоминала: «Его мать изводила иголкой и шелком по полотну такие пейзажи и цветы, что им дивиться надо». Именно цветы и фрукты считались наиболее легкой и приятной темой для рисования. На рубеже XVIII-XIX веков стали выходить руководства типа «Правила о рисовании цветов и фруктов к пользе и удовольствию прекрасного пола» – наподобие сегодняшних женских журналов по рукоделию. И здесь искусство дилетантское пересекалось с академическим, так как основным сюжетом натюрморта Академии Художеств еще с XVIII века считался «живопись цветов и плодов с насекомыми».
Изображения цветов фруктов в творчестве Толстого настолько притягательны в своем мастерстве, в своем натурализме, что они стали наиболее известными его рисунками. Хотя сам художник говорил, что занимался ими в свободное от работы время и серьезными работами не считал. Но тут он немного лукавил: если отвлечься от эстетической ценности работ, то, например, натюрморт «Ягоды красной и белой смородины» приносил и ощутимый доход семье художника – по воспоминаниям дочери Федора Петровича: «Целая семья питалась одной смородиной». Та же «смородина» принесла художнику и почет – рисунок был преподнесен в подарок императрице Елизавете Алексеевне, супруге Александра I.
По сути, натюрморт «Смородина» – это иллюзионистическая обманка, точное копирование натуры, если вернуться к мысли Гете – ботаническая зарисовка, но между тем, эта работа вызывает у зрителя чувства – нежности, любования, понимания хрупкости и красоты природы, те, о которых сам художник говорил так: «Каким рисунком выскажу я эту чистую радость, это светлое удовольствие, которыми наполняется моя душа и сердце в минуты, когда отбросив все заботы, беспечно любуюсь я прелестью природы…». Почитав подобные размышления Толстого, изложенные в письмах и воспоминаниях, начинаешь понимать, что его «Смородина» – это больше, нежели игра с натурой или точное копирование, это субъективное видение, особое мироощущение, попытка запечатлеть тленную и вечную красоту природы. Это своеобразное «спасибо» Создателю, выраженное на тонком альбомном листе …
Федор Толстой. «Ягоды красной и белой смородины».: 2 комментария
Как-то не слишком похоже на ягоды, скорее на стекляные бусы….
История о смородине, которая кормила графа Толстого и его семью долгие годы
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Окончив Академию художеств, Федор Толстой стал ярким и самобытным мастером.
А в 1810 году был назначен медальером при Петербургском Монетном дворе, где он был отмечен как лучший мастер, поднявший на достойный уровень медальерное искусство России.
Отказываясь от карьеры военного, чтобы посвятить себя искусству, Федор Толстой прекрасно понимал, что его ждет отлучение от дома знатных родителей, утеря благосклонности родственников, влиятельных друзей и знакомых, а одним словом нищета и лишения. Однако это не остудило и не остановило графа.
Федор Петрович помимо медальерного дела мастерски и скрупулезно писал натюрморты, которые отличались удивительной композицией, объемностью, изяществом, тонкостью линий и переходящих оттенков.
Как то раз преподнесенный в дар супруге императора Александра I натюрморт с веткой красной и белой смородины так понравился императрице, что та пожаловала Федору Петровичу со своей руки бриллиантовый перстень стоимостью в полторы тысячи рублей. Эта щедрая плата позволила художнику решить многие финансовые трудности и снять для своей семьи добротный дом в Петербурге.
Вскоре императрица Елизавета Алексеевна вновь пригласила художника и потребовала нарисовать еще такую же смородину. И за этот натюрморт, мастер получил снова такой же драгоценный перстенек.
И нужно сказать, что Елизавета Алексеевна была необычайно красива, умна и утонченна. И когда ей хотелось удивить своих заграничных высочайших родственников чем-нибудь новым и изящным, она каждый раз на подарок заказывала Федору Толстому еще и еще смородину, и за каждую из которых тот получал перстень. И это повторялось не раз, не два, а такое множество, что художник и счет потерял тому сколько нарисовал «смородинок» Елизавете Алексеевне и сколько перстней от нее получил.
И каждый раз, вспоминая начало своей художественной карьеры, художник говаривал: «Тяжело мне приходилось, да меня тогда моя смородинка выручала! Если бы не она, не знаю, как бы я вывернулся… Можно не шутя сказать, что целая семья питалась одной смородиной».