Мотив сна в стихотворении пушкина

Мотив сна в стихотворении пушкина

A complex of dreams presented in the novel “Eugene Onegin” is studied. The non-contradictory system of existence of the phenomenon of “dream” in the novel is given.

По данным “Словаря языка Пушкина, слово “сон” употреблялось поэтом 379 раз. Постоянная обращенность к снам естественно объясняется более чем тысячелетней культурной традицией восприятия снов, видений, их соотнесенности с эмпирической действительностью (мифологические тексты и ритуалы, Гомер, сакральные тексты, Данте, Кальдерон, Шекспир, романтики и мн.др.). К тому же “разные тексты русской культуры сохранили бесценный материал снов, имеющих исключительное значение. для понимания глубинных основ моделей мира и их художественных воплощений” 1 (Радищев, Жуковский; после Пушкина — Гоголь, Достоевский, Толстой, Тютчев, Блок, Ахматова).
Мотив “сна” варьируется у Пушкина довольно широко, войдя во множество произведений. Сны видят Петр Гринев в “Капитанской дочке”, Руслан, Марья Гавриловна в “Метели”, Григорий Отрепьев в “Борисе Годунове” и т.п. Роман в стихах “Евгений Онегин” словно “объят снами”, настолько интенсивно живет в нем этот мотив. Многочисленные упоминания снов, употребленных в их прямом значении (“поздний сон”, “тяжкий сон”, “покойный сон” и др.) остаются за пределами нашего анализа, т.к. представляют собой лишь ту необходимую основу, на которой вырастает образ, с которой он оказывается связанным множеством нитей.
Сны в “Евгении Онегине”, разбросанные по всему роману, представляют богатейший спектр мотива (“любви пленительные сны”, “сны поэзии святой”, “снов задумчивой души”, “сердца трепетные сны”, “надежды темный сон”, “младых восторгов первый сон”, “странный сон”, “колодник сонный”, “спящий на ночлеге” и мн.др.). Проникновение в пушкинское понимание сна затруднено вследствие того, что слово “сон” “лишь постепенно становится вполне пушкинским словом” 2, вырастая из поэтической фразеологии эпохи.
Сон у Пушкина — особая действительность, “особое состояние души, сердца, надежды, воображения, равноценное тому забвению (пушкинские словоупотребления), когда дух живет своим собственным содержанием, открывая путь воспоминаниям, синтезирующим высшую правду” 3: “Увы! теперь и дни, и ночи, / И жаркий одинокий сон, / Все полно им. ” Чрезвычайно характерно здесь четкое разделение дня, ночи и сна, подчеркнутое тройным союзом “и”. Должно быть, мир сна у Пушкина расположен где-то между границами дня и ночи. “. Я находился в том состоянии чувств и души, когда существенность, уступая место мечтаниям, сливается с ним в неясных видениях первосонья”, — так объясняет Петр Гринев вместе с автором природу своего сна.
Видения, возникающие на стыке дневной (рассудочной, трезвой, ясной) и ночной (интуитивной, спонтанной, темной, но наиболее истинной) действительности, часто настолько странны и невероятны, что слишком похожи на правду дневной жизни. Причем часто видения забегают вперед, предвосхищая события. “Ты в сновиденьях мне являлся, / Незримый, ты мне был уж мил. ” — пишет Татьяна, и тут же: “Давно. нет, это был не сон! / Ты чуть вошел, я вмиг узнала. ” и т.д.
Через неразличение сна и жизни в пушкинский роман входит одна из традиционных тем мировой литературы: “жизнь есть сон”. Интересно, что видения в романе предвосхищают не только жизнь, но и сами сновидения, как бы сплетаясь в одно, непрерывающееся. Так, совсем неожиданно в письме Татьяны возникает словно описание проекции ее будущего “чудного сна”: “И в это самое мгновенье / Не ты ли, милое виденье, / В прозрачной темноте мелькнул, / Приникнул тихо к изголовью. ” Это почти точно угаданный, увиденный эпизод будущего сна Татьяны: “Онегин тихо увлекает / Татьяну в угол и слагает / Ее на шаткую скамью / И клонит голову свою / К ней на плечо. ”
Разграничение сна и яви наиболее явно в тех местах текста, где мотив сна, сгущаясь, образует как бы спорадически возникающие микросюжеты, в которых различные компоненты мотива создают игру смысла, его переливы. Ленский перед дуэлью, мучимый бессонницей, пишет: “Все благо: бдения и сна / Приходит час определенный. ” Затем он засыпает: “Тихонько Ленский задремал: / Но только сонным обаяньем / Он забывался, уж сосед / В безмолвный входит кабинет. ” Между тем, его противник, Евгений, “Спал в это время мертвым сном. ”; и ниже: “Еще над ним летает сон. ” Сны Онегина и Ленского оказываются троекратно соотнесенными между собой: “мертвый сон” Онегина — со сном-смертью, о котором пишет Ленский в стихах; далее соотносятся сны героев в обыденном понимании (Ленский “тихонько задремал”, “Онегин спит себе глубоко”); третье, закономерно следует за первыми двумя, (Ленский “забылся сонным обаяньем”, “летает сон” и над Онегиным). Интересно, что Ленский, который скоро заснет вечным сном смерти (“Как будто спящий на ночлеге / Недвижим юноша лежит. ”), не может заснуть перед дуэлью, Онегин же “спит себе глубоко”, но сон этот — “мертвый”.
Наибольшей степени концентрации достигает мотив в эпизоде “чудного сна” Татьяны, занимающем одно из важных мест в структуре романа. Различные варианты мотива сна сливаются в нем как в фокусе. Сон Татьяны — один из наиболее загадочных эпизодов романа, что отмечалось многими исследователями.
Сон Татьяны — “литературный сон”, отражающий в себе мир героев и позволяющий ему познать себя. Сделать это из своего мира невозможно, необходимо отношение “напряженной вненаходимости”. Это доступно только автору, т.к. “своею завершенностью и завершенностью события жить нельзя, нельзя поступать; чтобы жить, надо быть незавершенным, открытым для себя — во всяком случае, во всех существенных моментах жизни, — надо ценностно еще предстоять себе, не совпадать со своей наличностью” 4. Это состояние “напряженной вненаходимости” осуществимо только из другого мира, способного дать герою представление о себе в завершенности, так как завершенность постигается лишь из другого мира. Таким и является сон Татьяны.
Байрон писал: “Наша жизнь двойственна: сон имеет свой мир. Это грань между явлениями, которые неправильно называются смертью и жизнью”. Несомненно, мир сна Татьяны — иной, третий мир. Сон пушкинской героини — не отражение ее мира, а нечто, состоящее из тех же элементов, но наиболее сильно выраженных и составленных в другом порядке. “Чудный сон” Татьяны близок к сну-грезе, видению: это сон святочный, вещий, который “ей сулит / Печальных много приключений”. Он представляет собой единый сказочный сюжет, из тех, которые В.Я.Пропп называет сюжетом о лесном доме 5. Сюжетообразующие мотивы русской сказки (поток — препятствие, медведь, лес, избушка, шайка домовых, мотив “старшего, большого брата” — хозяина шайки, накрытый стол) появляются во сне Татьяны с той же очередностью 6 и общим эмоциональным и стилистическим колоритом соответствуют русской сказке.
Сон обрывается неожиданно — исчезает от “нестерпимого крика”, рвущего границу сказочного мира сна. Чудесно проявляться он начинает не сразу после пробуждения, а на именинах — мосье Трике поет Татьяне куплет: “Проснитесь, спящая красотка”. Этот призыв проснуться и оценить соответствие сна жизни звучит на границе между ними. Сон сулил разделенную любовь — и она свершилась, может быть, даже осознанная самим Онегиным: “Он молча поклонился ей; / Но как-то взор его очей / Был чудно-нежен. ”.
Сон Татьяны, организованный автором по законам художественной реальности, не только вбирает в себя веер мотивов сна, но и разбрасывает их по всему роману, создавая себе систему опор. В 8-й главе Онегину подарен сон-“видение”, переходящий в сон-предсказание:

И постепенно в усыпленье

И чувств и дум впадает он,

А перед ним Воображенье

Свой пестрый мечет фараон.

То видит он: на талом снеге,

Как будто спящий на ночлеге,

Недвижим юноша лежит,

И слышит голос: что ж? убит.

То видит он врагов забвенных,

Клеветников и трусов злых,

И рой изменниц молодых,

И круг товарищей презренных,

То сельский дом — и у окна

Источник

Особенности мотива сна в сказках Пушкина

Мотив сна –один из самых распространённых в творчестве А.С. Пушкина. Сон у Пушкина – особая действительность, особое состояние души, сердца, надежды, воображения, когда дух живет своим собственным содержанием. Важную роль этот мотив играет в сказках Пушкина. Увлеченный народным творчеством, поэт восклицает: «Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма. Что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото!» Пушкина пленяло народное творческое воображение, фантазия, певучий язык. Поэт с детства вобрал в себя русский фольклор. Он слушал сказки от бабушки Марии Алексеевны Ганибал, от слуги Никиты Козлова, но особенно много от няни Арины Радионовны Яковлевой. Она не только заложила в Сашу первые впечатления от русских сказок, песен, прибауток, но в зрелые годы поэта служила ему верным справочником по русскому фольклору. Именно Арина Радионовна подсказала поэту сюжеты многих его сказок.

Прочитав эти сказки и поэму «Руслан и Людмила», которые многие исследователи приравнивают к волшебной сказке, я нашла «сонные» эпизоды в трех из них. Это поэма «Руслан и Людмила», «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях», «Сказка о царе Салтане…». Герои Пушкина засыпают по-разному. Одни от усталости, других усыпляют. Некоторые из них при этом видят сны. Просыпаются герои тоже по-разному, обычно к ним являются «помощники» и помогают проснуться или оживляют их от мёртвого сна. Некоторые исследователи, рассматривая мотивы сна в пушкинских сказках, выделяют эпизоды- «запрет на сон», когда герои не могут заснуть.

Проанализировав тексты сказок, а также прочитав ряд исследовательских работ на данную тему, я попыталась объединить свои наблюдения в следующую таблицу:

Таковы эпизоды, связанные со сном героев в сказках Пушкина. Хотелось бы подробнее остановиться на оживлении Руслана после его смерти. Финн использует здесь живую и мертвую воду. Этот вид оживления героя широко используется в русском фольклоре. Исследователь древнерусских мифов В.Пропп, анализируя этот момент в русских народных сказках, пишет, что героя не случайно опрыскивают сначала мертвой водой. Это делается для того, чтобы «добить героя», окончательно превратить в мертвеца. Потом его опрыскивают живой водой, и герой оживает. Но речь уже идет не о физической смерти и воскрешении, а о смерти и перерождении. Герой встает и идет к новой цели. Как это происходит у Пушкина?

«И бодрый, полный новых сил,

Трепеща жизнью молодою,

Встает Руслан, на ясный день

Очами жадными взирает…»

Руслан после оживления становится другим. Он теперь стремится не только вернуть себе Людмилу. У него появляются другие, более высокие цели. Руслан- былинный богатырь, который обязан защитить Киев от врагов. И он совершает этот подвиг.

Такое же возрождение для новых целей мы наблюдаем в «Сказке о царе Салтане…». Сын Салтана вместе с матерью приговорен к смерти в бочке. Но он просит волны выбросить их на сушу. Освободившись, Гвидон строит на острове новый город.

Читая литературу по теме, я поняла, что в старших классах мотив сна в Пушкинских произведениях будет встречаться еще чаще. Я с нетерпением жду этих встреч. Мне очень интересно, какое продолжение получит изученный мною мотив сна в творчестве А.С. Пушкина.

1. Дударева М.А. Функция мотива «Чудесного зачатия – рождения в «Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях» А.С. Пушкина. – Молодой учёный, №94, 2015

3. Пропп В.Я. «Исторические корни волшебной сказке». – Ленинград, 1986

4. Ершенко Ю.О. Поэтика сна в творчестве А.С.Пушкина. – Автореферат диссертации по филологии.- Москва, 2006

5. Кумбашева Ю.А. Мотив сна в русской лирике первой трети XIX века.

7.Ожегова С.И., Шведева Н.Ю. Толковый словарь русского языка.- Москва, 1992

8. Пушкин А.С. Сказки. – М.: АРКТ, 2005

9.Сазанова З.Н. Мотив сна-смерти в поэме А.С.Пушкина «Руслан и Людмила». Вестник Нижегородского университета имени Н.И. Лобачевсого, 2014

Интернет-ресурсы: Пушкин А.С. Произведения, жизнь, творчество; биография А.С.Пушкина

Дата добавления: 2020-11-23 ; просмотров: 48 ; Мы поможем в написании вашей работы!

Источник

«Мотив сна в лирике поэтов 19-20 веков» Автор: ученица 9 «А» класса Момотова Татьяна Реферат допущен к защите с предварительной отметкой 5 (пять) Руководитель-консультант: учитель русского языка и литературы Вакалова Светлана Александровна

Главная > Документ

учреждение «Гимназия №1»

по литературе на тему:

«Мотив сна в лирике поэтов 19-20 веков»

ученица 9 «А» класса

Реферат допущен к защите

с предварительной отметкой 5 (пять)

учитель русского языка и литературы

Вакалова Светлана Александровна

г. Новоалександровск, 2012

Сон как объект лингвистического исследования

Мотив сна в творчестве:

В последние десятилетия в литературоведении возрос интерес к мотивному анализу, так как на примере отдельного мотива как мельчайшего смыслового элемента текста возможно выявление особенностей не только конкретного текста, но и всего творчества одного автора или определенного периода. В ходе исторического развития литературы отдельные темы и мотивы оказываются то на переднем плане литературного процесса, то на его периферии. Особый интерес представляет анализ тех мотивов, которые наиболее актуальны в каждую конкретную эпоху, несут наибольшую смысловую нагрузку. Мотив сна является одним из самых распространенных и устойчивых во всей мировой литературе, но в особенности в те периоды ее развития, которые характеризуются повышенным интересом к мистицизму, устремленностью к идеалу, находящемуся за пределами земной реальности, что свойственно, прежде всего, романтическому типу мышления. По мнению В.В. Ванслова, «резкое несоответствие мечты и жизни, в результате которого мечта остается нереализованной, а жизнь чуждой сладким грезам и возвышенным снам», представляет собой типичную особенность романтического искусства, хотя мотив сна присущ и другим направлениям.

Существует целый ряд исследований, посвященных мотиву сна и поэтике сновидения в русской литературе, например, работы Н. В. Кузьмичева, И.В. Страхова, А. М. Ремизова, М. Катц, А. Ходанен.

Обращение к данной теме обусловлено стремлением рассмотреть особенности семантики и структуры сновидений в творчестве писателей, и сводится к изучению развития концепции сновидения как литературного приема и определению функций сновидений для различных произведений.

Актуальность работы заключается в возросшем интересе в современном литературоведении к поэтике сновидений. Обращение к этой теме может быть объяснено многими характерными особенностями романтического мироощущения: свойственными ему религиозностью и интуитивизмом, склонностью к мистицизму, мировоззренческому дуализму, представлением о бессознательной природе творчества.

Целью реферата является изучение сновидений в творчестве Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Сологуба и Цветаевой. В связи с этим представляется необходимым целостный анализ сновидческих текстов, выявление их статуса в художественном мире авторов.

Для достижения цели ставились и решались следующие задачи:

выявить значение понятия «сон» и художественных особенностей сновидческих текстов; проанализировать семантику и структуру литературных сновидений в творчестве поэтов;

определить функции и место мотива сна в поэтике писателей;

показать, какое значение имеет сон для характеристики персонажей, их внутреннего состояния в произведениях поэтов, соотнеся сны с композицией произведений.

Материалом для исследования послужили поэтические произведения русских писателей, а также для сопоставлений, обобщений и выводов привлекались некоторые художественные произведения зарубежной литературы.

Сон как объект лингвистического исследования

Чтобы понять, что такое сон в физиологическом аспекте, обратимся к толковым словарям. В Толковом словаре В.И. Даля слово «сон» обозначает: «Состояние спящего; отдых тела, в забытьи чувств; противоположность: бдение, бодрость, явь».

Толковый словарь С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой дает следующее определение сна:

1. Наступающее через определенные промежутки времени физиологическое состояние покоя и отдыха. При котором почти полностью прекращается работа сознания, снижаются реакции на внешние раздражители.

2. То, что снится, грезится спящему, сновидение.

В состоянии сна мы лишаемся «категории реальности»; сознание находится в плену сновидения и не имеет иной возможности, кроме как обитать среди построений собственного воображения. Содержание сна в первую очередь визуально. Во сне даже внешние стимулы – звуки, изменение температуры в комнате – воспринимаются как нечто, существующее в мире сновидения. Эта потеря связи с реальным миром имеет два важных следствия, подчеркивающих отличие состояния сна от состояния бодрствования. Во-первых, визуальные образы, слабые или мимолетные во время бодрствования, становятся во сне целыми сценами или картинами. В отличие от периода бодрствования, когда разнообразные события спорят между собой за наше внимание, во сне ничто не мешает на них сосредоточиться. Сновидения – чистейший пример способности психики концентрировать чувства в образы, образующие сюжетную структуру.

Мотив сна в творчестве В. А. Жуковского.

В. А. Жуковский – основоположник жанра баллады и родоначальник романтизма в русской литературе. Героем многих произведений Жуковского является мечтатель, все помыслы которого устремлены в идеальный мир. Часто у Жуковского, как и других романтиков, мы встречаем мотив сна. И это закономерно, потому что с ним связано двоемирие.

Эти особенности романтизма Жуковского можно рассмотреть на примере баллады «Светлана», которая имеет ту же структуру, что и баллада Бюргера «Ленора». «Светлана» отражает интерес к мистике, к фантастическому. Само заглавие знаменательно, оно несет в себе свет, создает определенное настроение, отнюдь не мрачное. С самого начала автор погружает нас в сказочный мир гаданий, ворожбы, и сам ритм стихотворения соответствуют заданной теме. Далее возникает мистический сюжет сна, который занимает центральное место в произведении. Именно мотив сна позволяет автору развернуть балладный сюжет: путешествие Светланы в гости к мертвецу, то есть сон является структурообразующим элементом сюжета. Светлана ждала своего жениха, а во сне она встречает его, но он мертвый. Постепенно автор нагнетает атмосферу страха. Светлане что-то чудится, видится кто-то с «яркими глазами» и этот «кто-то» зовет девушку в путь. Жуковский подробно описывает сцену скачки с мертвым женихом, все время усугубляя ощущение тревоги, страха. Этому способствует и определенный ряд образов: «Вдруг метелица кругом…», «черный вран», кричащий «печаль!», «темная даль». Сон оказывается лишь отражением страхов Светланы. За ним следует пробуждение, и все сразу меняется. Мир снова залит светом, девушка встречается со своим женихом, который возвращается к ней живым и здоровым.

Мотив сна в творчестве А. С. Пушкина.

Мотив сна в творчестве М. Ю. Лермонтова.

Попытке проанализировать состояние человека, находящегося между жизнью и смертью, представить читателю тему сна в форме потока сознания посвящено стихотворение Лермонтова «Сон». Это стихотворение имеет зеркальную композицию: сначала герой видит во сне героиню, а затем героиня, которую герой видит во сне, видит сон о нем. Таким образом, сюжет развернут два раза: сточки зрения героя и с точки зрения героини. В данном произведении сон выступает словно бы предтечей смерти. Сны героев несут в себе значение видения или предвидения происходящего где-то очень далеко, поэтому сон обретает новый смысл, становясь грезами утомленного сознания раненого человека. Трудно провести тонкую грань между реальностью и грезой человека, спящего «мертвым сном». Героиня произведения тоже находится и в реальности, и во сне. Персонажи, параллельно существующие, мысленно поддерживают друг с другом связь, один видит то, что происходит сейчас с другим, и наоборот.

И снилась ей долина Дагестана;

Знакомый труп лежал в долине той,

В его груди, дымясь, чернела рана,

И кровь лилась хладеющей струей.

Любовь является той силой, которая способна связать двух людей, она объединяет героев, именно поэтому они видят друг друга во сне. Лирические герои переживают друг о друге, и поэтому мысленно поддерживают связь между собой. Поэт был убежден, что любящие души соединяются и за пределами земного бытия. Пониманию содержания стихотворения способствует и кольцевая композиция. Форма стихотворения позволяет дойти до самой сути в понимании его смысла. В стихотворении почти нет возвышенной лексики, немногочисленные примеры таковой («хладеющий», «увенчанных», «младая») создают контраст между возвышенным и конкретным, сном и реальностью, а детальность описания – весьма зримую картину происходящего.

Мотив сна в творчестве Ф. И. Тютчева.

На уровне подтекста можно отождествлять разбушевавшуюся стихию с реальными жизненными проблемами, а волшебный сон лирического героя — с идеальным миром, образ которого так явственно проступает в мечтах, но никогда не воплотится в реальности. Однако без него жизнь была бы лишь трудной обязанностью. Только в мечтах и снах человек может достичь, пусть краткого, счастья и гармонии. Сон противопоставлен как образ светлый и таинственный. Это легко узнаваемый мир поэтического творчества.

В момент творческого озарения мир словно застывает, перестает существовать в сознании художника его вечная суета. Поэт чувствует себя творцом, создателем своего шедевра. Поэтому его миссия столь ценна и возвышенна. Однако в последней строфе реальность вновь врывается в мир художника-творца своим хаотичным шумом. Антитеза мира творчества и реального соотносится в ней по звуковому принципу: «тишина» — «шум», «И в тихую область видений и снов / Врывалася пена ревущих валов».

Это стихотворение объемно и масштабно как по композиции художественного пространства, так и по философской глубине. Обычная жизнь времени, ее сиюминутные всплески хаотичны и преходящи. Творчество вечно, облачено в строгую гармоничную форму. И лишь оно дает человеку подлинное наслаждение и возможность почувствовать себя создателем и хозяином своей судьбы.

В стихотворении Тютчева «Сон на море» сознание, которое в обычном, дневном состоянии человека ясно и четко анализирует все действия, на время пребывания во сне затемнено и становится прозрачным.

Мотив сна в творчестве Ф. Сологуба.

В поэзии Ф. Сологуба концепция «жизнь как сон» принадлежит природе, как миру, погруженному в сон. «Сон» становится одним из характерных признаков окружающего мира природы, противопоставленный неприкаянности лирического героя. Прежде всего, это касается мира неорганической природы. Излюбленный эпитет у поэта по отношению к природному миру – «сонный» или «дремотный»: «дремотные поля» (в стихотворении « Я люблю весной фиалки… »), «дремотный сад» и «заснувшая беззвучно деревушка» (« Какая тишина! Какою ленью дышит…»). «Сонное» состояние окружающего мира зачастую противопоставляется миру людей (и внутреннему миру героя) как состояние бесстрастное – страстному, покойное – беспокойному, безгрешное – греховному. Причем, «сон», атрибутированный природе, нередко приобретает самостоятельное бытие, прежде всего с помощью употребления слова «сон» в особой грамматической форме. Так, в стихотворении « Иду я влажным лугом …» покой природы противопоставлен бесприютности и неуспокоенности лирического героя:

В стихотворении Сологуба мотив сна редуцируется до желанного «сна» как отдыха после трудного пути.

Возможна и другая ситуация, когда созерцание жизни природы уподобляется сну, и в этом смысле наступает определенное примирение человека с природой. К примеру, стихотворение « Жизнь проходит в легких грезах …», начинаясь утверждением «Жизнь проходит в легких грезах, / Вся природа – тихий бред», завершается вопросом: «Но – зачем откинуть полог, / Если въявь как и во сне?». Другими словами, поэт усомневается в необходимости созерцания природы, если плоды этого созерцания мало отличаются от легких грез замкнувшегося в своих покоях человека, ведь эти грезы так же способны утешать и успокаивать его. В книге А. Шопенгауэра «Мир как воля и представление» дан следующий фрагмент: «Есть ли верное мерило для различения между сном и действительностью… Жизнь и сновидения – это страницы одной и той же книги»

В стихотворении « Проснувшися не рано …» :

Поэт не сразу разъясняет, что «легкий сон» – это туманы с гор, тем самым создает ощущение зыбкости реального мира. Тому же служит и образ «праздничных былей, рассказанных снам»: обыденная «земная» реальность словно преломляется в особой реальности сновидения, приобретая черты «творимой». Такое «претворение» окружающего мира примиряет с ним героя. Сон у Сологуба может напрямую становиться атрибутом города: тем самым снимается традиционная для поэта противопоставленность мира человека и враждебного ему мира природы, как, например, в стихотворении « Хорошо, когда так снежно… »

Эпитет «сонный» (и связанные с ними эпитеты «дремотный», «сонливый») применительно к природным образам, становится своего рода сигналом особой реальности – пограничной, наделенной своей «тайной», причастной «сказкам». Особый мир, связанный со сном, это мир звезд: созерцание их требует бодрствования, однако само восприятие звездного неба уподобляется поэтом сновидению: таким образом, антитетичные мотивы «бодрствования» и «сновидения» примиряются в типичном мотиве «грезы без сна».

Мотив сна в творчестве М. Цветаевой.

На протяжении всего творчества М. И. Цветаева часто обращается в своих произведениях к таким понятиям, как «сон». Марина Цветаева относилась к своим снам как к творчеству, для нее сновидения полны необычайного очарования, перед которым меркнет повседневность, не случайно «символы снов и художественного творчества Цветаевой имеют единую природу». Все ее творчество пронизывает идея поэта-сновидца, о том, что искусство – творческие сны поэта о себе и о мире. Цветаева записывала сны, пыталась их анализировать. Считая сны действием, творческим актом, Цветаева писала: «Я сню свои сны… Мне сон не снится, я его сню».

Стихотворение построено как рассказ не о конкретном увиденном сне, а об отношениях между «спящим» сознанием и «бодрствующим» подсознанием: между тем, что человек знает или хочет знать о себе, и тем, о чем смутно догадывается; между тем, что он готов признать «своим» и тем, что страшится в себе разглядеть. По самому тону стихотворения можно судить о характере вызвавших его жизненных обстоятельств: это одна из глубоко личных драм, одна из «пороговых» ситуаций, когда человек подвергает мучительной переоценке представления о себе самом.

Цветаева соотносит сон с законом и престолом, а значит, и с властью («А над стонами – сон./ Всем престолам – престол,/Всем законам – закон»). Здесь сон то, что стоит превыше всего для нее, он является главным актом, через который осуществляется ее творчество. Сон, по мнению Цветаевой, мудр и всемогущ. Творческий сон — средство абсолютной независимости в выражении тайной себя, обнаженность души, способ явить мысли и чувства через поэтические символы. Быть сонной — значит быть истинной с собой, душой, охваченной восторгом, исчезнуть в любимом, не быть в быту.

Спать! Потолок как короб

Снять! Синевой запить!

В постель иду как в прорубь:

Цветаева сравнивает постель с прорубью, с пропастью. Очевидно, что сны являются таким же источником идей, целых стихотворений.

Итак, интерпретировав некоторые стихотворения, мы выяснили, что сон для Цветаевой – это вовсе не физиологический процесс отдыха, а некий священный акт, путешествия души, сопоставимые с процессом творчества, в котором она абстрагируется от внешнего мира, погружаясь в иные духовные сферы.

Закончить бы хотелось словами знаменитого английского поэта Дж. Байрона: “Наша жизнь двойственна: сон имеет свой мир. Это грань между явлениями, которые неправильно называются смертью и жизнью”.

Айзенштейн Е. Сны Марины Цветаевой. СПб., 2003.

Дворяшина Н.А., Козикова Ю.Н. Мотивы и образы «сна» в жизни и творчестве М.И. Цветаевой.// М.И. Цветаева: судьба и творчество (Сб. науч.ст.). Сургут, 2003.

Кузьмичева Н. В.Мотив «сна природы» в поэзии Ф. Сологуба

М. Ю. Лермонтов: Подробный комментарий, учебный материал, интерпретации. – М.:Айрис-пресс,2006

М.В.Лебедева «Мотив “сна” в романе А.С.Пушкина “Евгений Онегин”»

С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова Толковый словарь русского языка

Слонимский А. Мастерство Пушкина. М., 1959. С. 129.

Толковый словарь Даля. Словарь русского языка.

«Мотив вещего сна в русской литературе»

/ Анализ стихотворения «Сон» М. И. Цветаевой

Источник