Притча о немилосердном заимодавце толкование
Толкование Евангелия на каждый день года.
Неделя 11-я по Пятидесятнице
Сказал Господь притчу сию: посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и все отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.
Притча о жестоком заимодавце начинается со слов: «Царство Небесное подобно царю», и это значит, что тайна прощения сокрыта в Божественной благодати, в тайне Царства Небесного. Царь, требуя отчета у своих рабов, находит среди них одного, который должен был ему десять тысяч талантов. Сумма такая громадная, что не видно, как он мог бы рассчитаться. Это как если бы к вам пришли сегодня и сказали, что вы должны немедленно заплатить десять миллионов долларов; а десять тысяч талантов – это и того больше. Христос хочет показать, что наш долг Богу совершенно превосходит наши возможности расплатиться. Царь решил взять, что он мог, и приказал продать этого человека и его семью в рабство, в работу, пока он не заплатит все.
Но человек пал на лице свое, умоляя потерпеть на нем, оставить его на свободе, обещая заплатить за все. Видя, что он хочет совершить невозможное, царь сжалился над ним и простил ему долг. Прощение было дано из-за его отношения к долгу, из-за признания справедливости этого долга, из-за решимости все исполнить по справедливости – не из-за способности заплатить долг. И вот мы видим, что виновный человек был освобожден, а невинный человек, царь, заплатил долг, ибо он вычеркнул десять тысяч талантов из того, что ему принадлежало. Этот пример приоткрывает нам тайну Христова прощения. Прощение означает невинное страдание за виновного.
Но человек по своей теперешней природе склонен скорее заковывать в долговые колодки, чем освобождать – требовать свое, чем прощать, и Господь добавляет к началу притчи продолжение.
Прощенный человек, радуясь своей свободе, вышел и встретил человека, который должен был ему относительно небольшую сумму – сто динариев. Кто-то подсчитал, что это в пятьсот тысяч раз меньше, чем долг, который ему простили. Тем не менее, он потребовал уплаты. Он схватил его за горло, стал душить, чтобы тот немедленно вернул ему деньги. Бедный должник пал у его ног, умоляя потерпеть, как этот человек сам недавно умолял, обещая все заплатить, теми же самыми словами, которые получивший прощение говорил в своем отчаянии. Но он не хотел потерпеть и бросил человека в тюрьму, пока он не заплатит свой долг. Это было столь возмутительным, что друзья бедняка, потрясенные несправедливостью, сообщили обо всем царю. Меряя суд той же мерой, какой этот человек воздал своему должнику, царь предал его на мучение в тюрьму, пока он не отдаст ему всего долга. И мы слышим: «Так и Отец Мой небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его».
Постараемся понять из этой притчи тайну прощения. В мире существует справедливость. Царь требует отчета в долгах наших. Но его справедливость – выше справедливости, и потому должнику дается прощение. Когда этот прощенный человек, ничему не научившись – не поняв, что справедливость может быть только тогда, когда она выше справедливости – требует то, что ему по справедливости принадлежит, совершается вопиющая несправедливость. И тогда царь напоминает, что в мире существует справедливость. Оттого, что мир стремится осуществить справедливость без Бога, без высшей справедливости, столько в мире несправедливости, жестокости, и все друг друга бросают в тюрьму.
Тюрьма на библейском языке означает ад. Среди этого ада греха и непрощения, в котором мы живем, мы должны остерегаться отвергать то, что мы неразумно часто называем юридизмом – то есть то, за чем стоит обыкновенная справедливость, и устремляться при этом сразу к тому, что выше справедливости. Ложное прощение – не прощение. Мы должны быть справедливыми, чтобы не перепутать утопии и пророчества. Чтобы в реальности сегодняшнего зла, достигающего последнего предела, различалась наша устремленность к высшему, последнему добру. Чтобы Апокалипсис и Страшный суд не стали жестокой карикатурой на жизнь человечества, которому предопределена история со счастливым концом, где всем все прощено, без какого-либо участия человека.
Прощение – это не мешок с деньгами, с которым радостно убегают, потому что долги прощены. Я хочу существовать совершенно человеческим образом, быть человеком – тем, кто отличает добро от зла, видит зло в мире и ненавидит его, потому что прощение – высшее противостояние злу, а не примирение со злом. Только не давая места диаволу, могу я приближаться к Богу. Как я могу простить, взять на себя последствия греха другого человека, пораженный смертельно собственным грехом? Чем мне заплатить за другого человека, когда я сам бедняк и должник кругом? Где взять мне сердце, способное прощать (то есть искренне любить, достигая высшего добра), в то время, Бог так ценит прощение, что не только Сам прощает, но обязывает всех прощать, и, поскольку Он знает, что мы неспособны дать Ему что бы то ни было, Он берет на Себя все, что происходит с нами, и возмещает отсутствие нашего прощения Своим прощением, и дает его нам. Если мы этот дар не принимаем, мы не принимаем не только наших ближних, но и Бога, и нам нет никакого прощения.
И вот здесь, в притче, заключена решающая, может быть, для судьбы каждого человека и всего человечества тайна. Прощение, которое мы получаем от Бога, открывает нам, что стоит грех. Никто не может знать до конца, как дается прощение, которое превосходит всякую справедливость, если не увидит Сына Божия, ставшего человеком. Прощение дается дорогою ценою – Кровью Христовой. Речь идет не столько о мудрости, сколько о безумии Креста. Через прощение приходит к нам глубочайшее знание греха – и покаяние, открывающее Царство Небесное, и сострадание ко всякому раненому грехом человеку.
«Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты, блажен муж, емуже не вменит Господь греха его» (Пс. 31, 1–2). Наша радость в этом даре благодати не дает нам удерживать его только для себя. Знание, какою ценою мы получили наше прощение, неужели не сохранит нас от дерзости по отношению к тем, кого мы должны прощать?
Среди ада земли мы – не ангелы, мы слабые люди. Мы сражаемся с грехом, но и у нас много грехов и обид, и, если мы не прощаем друг другу, зло остается и накапливается в мире, и входит в Церковь, которая от этого перестает быть Христовою. Христианский народ – это не народ силы, это народ, который верит в Иисуса Христа, пришедшего взыскать и спасти погибшее. Это прощенный народ, который, оттого что он прощенный, призван принести Евангелие Божия прощения всем людям. Мы должны со властью сказать и засвидетельствовать об этом перед всеми людьми.
В мире существует справедливость, без которой не может быть того, что выше справедливости. Однако высшая несправедливость заключается в отвержении того, что выше справедливости. На последнем повороте истории мы исполним свое предназначение в той мере, в какой будем верны этой тайне. Только вместе со Христом, противостоя несправедливости всякого греха, царствующего в мире, можем мы молиться на самом деле вместе со Христом о распинающих нас: «Боже, прости им, не знают, что творят!»
Притча о немилосердном заимодавце. (Мф. 18:23–35)
Когда апостол Петр вопрошал Господа, прощать ли брата до семи раз, он уже чувствовал в своем сердце новый закон любви, принесенный Господом с Неба, любви, все прощающей и все покрывающей; но он еще не сознавал полностью, что силу любви не может победить ненависть, что нельзя поэтому и полагать ей какие-либо пределы. Когда Бог повелевает человеку прощать брата, то человек не имеет никакого права рассуждать о своих правах; он должен прощать просто, без всяких отговорок и условий, ибо каждый человек – сам неоплатный должник перед Богом. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «чтобы повеление прощать до седмижды семидесяти раз не показалось кому-либо великим и трудным, Иисус Христос присоединил притчу, в которой Он посрамляет того, кто стал бы гордиться этим, и вместе с тем показывает, что такое повеление не трудно, а напротив, весьма легко. Он представил в ней человеколюбие Свое, чтобы ты отсюда познал, что хотя бы седмижды семьдесят раз прощал ближнему, хотя бы все его прегрешения всегда оставлял, и тогда твое человеколюбие будет так же далеко от безконечной Божественной благости, которая для тебя нужна на будущем Суде при требовании от тебя отчета, – как капля от безпредельного моря, и даже еще более».
«Что же дал нам в долг Отец Небесный? – спрашивает Филарет, митрополит Московский. – О, как много! Больше, чем тысячи талантов! Дал Он нам бытие и жизнь, тело и душу, разум, сердце и чувства; дал землю под ноги наши, прекрасный шатер неба над головами нашими; дал солнце нашему зрению и жизни, воздух нашему дыханию; дал животных во власть нашу и многоразличные произведения земли для наших нужд и удовольствий. Скажешь ли, что землей, солнцем и небом пользуешься не ты один, но и безчисленное множество других тварей Божиих? Что до того? Тем более чудно, тем более необъятно богатство Божие, что хотя им пользуются безчисленные существа, но и ты пользуешься им так, как будто оно совершенно для тебя приготовлено. Найди способ обойтись без земли, солнца, неба, и тогда не почитай себя за них должником перед Богом; а если этого не можешь сделать, то признай, что каждый луч солнца, каждая капля воздуха есть твой новый заем из сокровищ Божиих, заем, всегда возобновляемый и, следовательно, всегда неоплатный. А как щедро дарует нам Господь из сокровищ Своего провидения – ежеминутное хранение наших сил и способностей, помощь во всем добром, средства к жизни, избавление от бед. А что сказать о сокровищах благодати: Господь даровал нам свет веры, надежду спасения, смертью Сына Своего Единородного заплатил за искупление нас от вечной смерти, даровал нам Духа Святаго, нетленную пищу Тела и Крови Христовой. Но и это еще не все. Есть долги наши перед Богом, которые болезненно тяготят нас, – это грехи наши». «Мы должны дать отчет в исполнении предписанных нам заповедей, но мы не в состоянии исполнить всего, что бы мы ни делали», – говорит святитель Златоуст. Мы никогда не можем сделать больше того, что обязаны сделать по Закону Божию, а грех – все останется грехом, долг останется долгом, и уплатить его нет у нас ни возможности, ни средств. Мы живем во грехе и с каждым днем увеличиваем свой долг в небесной книге правды Божией. А КАК ОН НЕ ИМЕЛ, ЧЕМ ЗАПЛАТИТЬ, ТО ГОСУДАРЬ ЕГО ПРИКАЗАЛ ПРОДАТЬ ЕГО в вечное рабство, и не только его самого, но И ЖЕНУ ЕГО, И ДЕТЕЙ, И ВСЕ, ЧТО ОН ИМЕЛ, И ЗАПЛАТИТЬ долг. Почему же государь велел и жену продать? «Не по жестокости или безчеловечию, – отвечает святитель Златоуст, – но для того, чтобы устрашить раба и тем побудить его к покорности, без всякого намерения продать! Ибо если бы он это имел в виду, то не внял бы его прошению и не оказал бы ему своего милосердия. Он только хотел вразумить раба, сколько долгов прощает ему, и через это заставить его быть снисходительнее к своему товарищу-должнику.
Ибо если и тогда, когда узнал и тяжесть своего долга, и великость прощения, он стал душить своего товарища, то до какой жестокости не дошел бы, если бы ни был прежде вразумлен таким способом? Как же на него подействовал этот способ?» Услышав страшный приговор, он обращается к мольбам, как последнему, оставшемуся в его распоряжении средству: ТОГДА РАБ ТОТ ПАЛ, И, КЛАНЯЯСЬ ЕМУ, ГОВОРИЛ: ГОСУДАРЬ! ПОТЕРПИ НА МНЕ, дай мне отсрочку на некоторое время, чтобы я мог справиться с делами, И ВСЕ ТЕБЕ ЗАПЛАЧУ. В ужасе несчастный готов с клятвами обещать невозможное, сулить горы золотые, которых нет у него, чтобы только избавиться от беды. Так и грешник в минуты скорби и испытания готов надавать Господу Богу таких обещаний, которых исполнить не может, и часто, подобно этому рабу, не сознает даже, как неоплатно велик его долг пред Богом. «Но послушаем все мы, не радящие о молитве, – поучает святитель Златоуст, – какова сила молитвы. Этот должник не показал ни поста, ни нестяжательности, ничего другого подобного, однако же, лишенный и чуждый всякой добродетели, лишь только попросил он господина, то и успел преклонить его на милость. Не будем же ослабевать в молитвах. Ты не имеешь дерзновения? Для того и приступи, чтобы приобрести великое дерзновение. Тот, Кто хочет с тобой примириться, не человек, перед которым пришлось бы тебе стыдиться и краснеть; это Бог, желающий более тебя освободить тебя от грехов. Не столько ты желаешь своей безопасности, сколько Он ищет твоего спасения». Добрый царь хорошо знал, что должнику нечем заплатить, и потому вместо отсрочки прямо простил ему весь долг; ГОСУДАРЬ, УМИЛОСЕРДИВШИСЬ НАД РАБОМ ТЕМ, ОТПУСТИЛ ЕГО И ДОЛГ ПРОСТИЛ ЕМУ. Какой прекрасный образ милосердия Божия к грешным людям! «Должник не имеет средств к оправданию, – говорит Филарет, митрополит Московский, – закон осуждает его; царь имеет всю власть исполнить осуждение; повинный не считает возможным просить, чтобы долг был прощен, а разве только отсрочен; и внезапно – долг прощен». Строгость суда Божия смягчается, когда грешник искренно сознается в своей виновности. Этой строгостью только прикрывается все та же безконечная благость Божия: доведя человека до сознания виновности, эта строгость снова является милостью; самый этот счет, который грозил сначала неминуемой гибелью, становится уже великой милостью. Грешник должен сначала осознать все множество грехов своих, прежде чем это тяжкое бремя исчезнет в глубине милосердия Божия. Он должен восчувствовать в себе страшный приговор суда Божия и только тогда сердце его станет способно воспринять целебный бальзам Божия милосердия.
«Что ты делаешь, человек? – восклицает святитель Златоуст. – Не вонзаешь ли меч в самого себя, вооружая против себя милость государя. Но он нимало об этом не размышлял, не хотел даже отсрочить уплату небольшого долга: НО ТОТ НЕ ЗАХОТЕЛ, А ПОШЕЛ И ПОСАДИЛ ЕГО В ТЕМНИЦУ, ПОКА НЕ ОТДАСТ ДОЛГА. Он безжалостно влечет должника под крепкую стражу, вовсе не сознавая, что этим сам себя осуждает безпощадно. Но таков уж человек, так он делается суровым и жестоким, когда «уходит от Бога», удаляется от истинного пути, забывает милости Божии и весь отдается греховной страсти. Кто не видит, не сознает своего греха, тот всегда готов строго судить грех ближнего, подобно Давиду, который, сам будучи в грехе, произнес смертный приговор на соседа, отнявшего последнюю овцу у бедняка. Не тоже ли бывает и с нами, грешными? Как часто мы осуждаем ближнего за самый ничтожный проступок против нашей чести, за неосторожное слово, задевающее наше самолюбие, как часто сердце наше кипит жаждой – отомстить человеку за эту ничтожную обиду, восстановить свою честь. А того и на мысль нам не приходит, что Бог для того и попускает эти обиды, чтобы мы помнили, как сами постоянно оскорбляем Его милосердие, для того и попускает страдать нашему самолюбию, чтобы мы, прощая этот ничтожный долг ближнему, могли с большим дерзновением просить Отца Небесного: «и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим!» Сердцеведец все видит, все знает; ближайший клеврет наш, от которого нельзя утаиться, совесть наша, свидетельствует против нас; оскорбленная правда Божия, требующая милости от помилованного, вызывает сострадание даже в посторонних свидетелях жестокости человеческой; ТОВАРИЩИ ЕГО, ВИДЕВ ПРОИСШЕДШЕЕ, безчеловечность только что помилованного должника, ОЧЕНЬ ОГОРЧИЛИСЬ И, ПРИДЯ, РАССКАЗАЛИ ГОСУДАРЮ СВОЕМУ ВСЕ БЫВШЕЕ. Так и Ангелы хранители, наши неотступные приставники, с глубокой скорбью видят жестокость нашу друг к другу и, принося Богу молитвы за обижаемых, тем самым свидетельствуют перед лицом правосудного Судии о наносимой обиде (толкование свт. Иоанна Златоуста). И не напрасна эта жалоба сострадания: если людям возмутительно видеть, как люди не умеют ценить оказанной им милости, то что сказать о Боге, правда Которого есть любовь к святости, Который не попустит, чтобы человек употребил во зло другому человеку Его безконечную любовь и милосердие? ТОГДА ГОСУДАРЬ ЕГО ПРИЗЫВАЕТ ЕГО И ГОВОРИТ: ЗЛОЙ РАБ! ВЕСЬ ДОЛГ ТОТ Я ПРОСТИЛ ТЕБЕ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ УПРОСИЛ МЕНЯ. Если ты хотел пользоваться этой моей милостью, то должен был стараться впредь быть достойным такой милости. НЕ НАДЛЕЖАЛО ЛИ, хотя бы из одной благодарности ко мне, из чувства радости о помиловании, из сострадания к бедному собрату своему, из одного даже житейского расчета – не надлежало ли И ТЕБЕ ПОМИЛОВАТЬ ТОВАРИЩА ТВОЕГО, КАК И Я ПОМИЛОВАЛ ТЕБЯ?
Если уж ты не хотел простить долга, как я тебе простил, то хотя бы отсрочил ему уплату, пока он не найдет возможности уплатить. Усрамись своей жестокости! «Хотя бы и тяжким тебе показалось простить долг, но ты должен подумать о награде за это от меня. Притом товарищ не оскорблял тебя, – напротив, ты оскорбил Бога, простившего тебя за одно только прошение твое. Да если бы даже он и оскорбил тебя и для тебя несносно быть ему другом, то еще несноснее попасть в геенну. Если мое благодеяние не сделало тебя лучше, то остается исправить тебя наказанием» (свт. Златоуст). Ты гонишь милость из собственного сердца и потому не остается в твоем сердце места и для моей милости. «Примечай опять кротость государя, – говорит святитель Златоуст, – он судится с рабом своим и как бы защищается, намереваясь уничтожить свой дар. Когда он был должен десять тысяч талантов, государь не называл его лукавым и не укорял его, но помиловал. А как скоро он поступил жестоко со своим товарищем, то государь говорит уже: злой раб. Слушайте, лихоимцы, ибо к вам слово, слушайте, безжалостные и жестокие! Вы жестоки не для других, но для себя самих. Когда ты питаешь злобу, то знай, что питаешь ее к самому себе, а не к другому, обременяешь самого себя грехами, а не ближнего. Что бы ты ни сделал ему, сделаешь только в настоящей жизни, а Бог подвергнет тебя вечному мучению в жизни будущей: И, РАЗГНЕВАВШИСЬ, ГОСУДАРЬ ЕГО ОТДАЛ ЕГО ИСТЯЗАТЕЛЯМ, ПОКА НЕ ОТДАСТ ЕМУ ВСЕГО ДОЛГА, т.е. навсегда, ибо по смерти нет покаяния, и он не будет в состоянии никогда заплатить долга своего». Итак, «суд без милости не оказавшему милости» ( Иак. 2:13 ). «Когда государь приказывал его продать, то приказание дано было без гнева, и так как не доведено до исполнения, то служит яснейшим доказательством человеколюбия, – говорит святитель Златоуст, – но теперь делается определение с великим негодованием, определение мести и наказания». Царь тогда обошелся с ним, как заимодавец с должником, теперь обходится уже, как судия с преступником. Он так добр, что легче прощает грехи против него самого, нежели против ближних. «Что может быть хуже злопамятства, когда оно отъемлет назад и явленное уже человеколюбие Божие? Этот грех не только сам не может быть прощен, но возобновляет опять и другие грехи, которые были уже изглажены совсем. Ничего, ничего не ненавидит так Бог, как злопамятства!» – говорит святитель Иоанн Златоуст. Горькая участь ждала преступника в руках мучителей: они вымучивали у него признание, не хранится ли где скрытое имущество; еще более страшная доля ждет грешников в темнице адской, где есть свои истязатели – духи злобы и муки отчаяния.
Беседа 8. Заповедь всепрощения: о немилосердном заимодавце
Сегодня мы продолжаем наши беседы на радио «Радонеж» по Евангелию от Матфея. Цикл «Семейная жизнь ветхозаветных патриархов» мы окончим в следующей передаче, так как данный цикл опубликован в виде книги и стали доступными видеокассеты цикла, который читался мною в Троице-Сергиевой Лавре. Спрашивайте книгу и диски в православных магазинах. Завтра в храме Рождества Иоанна Предтечи в Сокольниках возобновляется цикл бесед по Книге Исход, они будут проводится после Божественной Литургии. Также по понедельникам в храме святителя Николая в Котельниках (метро «Таганская», Первый Котельнический переулок, д. 8) мною читается цикл бесед по 1-й Книге Царств, начало лекций – в 19.00. Каждый понедельник до Нового Года в это же время лекции будут проходить в этом же храме и в это же время. Справки по телефону: (495) 915–05–06.
Итак, сегодня: Евангелие от Матфея, и тема сегодняшней беседы – Заповедь всепрощения: о немилосердном заимодавце. Мы будем читать 18-ю главу Евангелия от Матфея с 21-го по 35-й стих. И мы читаем 21-й стих:
Падшая природа человека устроена так, что прощение ей не свойственно. Грешник может простить из чувства презрения своего противника, усиливая таким образом собственное чувство презрения, но простить искренне, от всего сердца не способен. Король Франции Луи XII однажды сказал: «Ничто не пахнет так приятно, как мертвое тело твоего врага». Этими словами он выразил позицию многих и многих людей, которые злорадствуют по поводу гибели или падения (неудач) своих, как им кажется, врагов.
Однажды я получил по почте анонимку, в которой мой недоброжелатель сообщал мне, что само мое существование портит всё. То есть мой недоброжелатель не только не искал прощения для меня, но видел для себя счастье в моем полном уничтожении. Хотя мы всего-навсего расходились с ним по некоторым богословским вопросам. Тогда я подумал: а что бы он пожелал мне, если бы я нечаянно наступил ему на ногу. Наверное, он захотел бы лично расправиться со мною.
Так что вопрос, задаваемый Господу апостолом Петром: «сколько раз прощать брату моему», не праздный, но актуальный не только для неверующих, но и для верующих людей.
Недавно все мы сделались свидетелями ужасного поступка, когда в храм апостола Фомы на Кантемировской ворвался вооруженный человек и расстрелял настоятеля храма отца Даниила Сысоева из-за своего несогласия с его (отца Даниила) религиозным вероубеждением. Сказано: «даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» ( Ин.16:2 ). Но совместимо ли такое поведение с религиозным чувством? Скорее, такое поведение свойственно служителям сатаны, но никак не Бога, именем какой бы религии ни прикрывались подобные злодеи.
Вернемся все же к вопросу апостола Петра, он спрашивает: «Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?»
Впрочем, эта заповедь, в ее правильном прочтении, не чужда была любви. Она научала человека в оке ближнего любить свое око, в зубе ближнего – свой зуб. Но! Как часто я вам объясняю, истины Ветхого Завета находят свое раскрытие и усовершенствование в Новом Завете. И теперь Петр должен услышать из уст Сына Божия именно правильное понимание, до каких границ может распространяться прощение или есть ли предел, где мы должны сказать: «А вот этого я тебе никогда не прощу».
Но суть проблемы заключена именно в том, что, хотя согрешили лично против нас и мы вправе простить, нам этого почему-то не хочется делать. Как говорится: «задел за живое». Давайте посмотрим, как поступал Сам Господь, и потом Его ученики, в таких случаях:
На Кресте, пробитый гвоздями, Сын Божий молился: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» ( Лк.23:34 ); архидиакон Стефан побиваемый камнями, молился «громким голосом: Господи! не вмени им греха сего. И, сказав сие, почил» ( Деян.7:60 ).
Здесь мы видим не просто прощение, но деятельную любовь, которая желает Божьего прощения и собственным убийцам.
А ведь нас не побивают камнями, а всего-навсего поливают грязью, не распинают, а вредят. Но почему и при таком соотношении мы горим злобой даже на того, кто, как нам могло показаться, косо посмотрел на нас. Проблема не в других, а в нас самих. Сказано: «И я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе… потому что вы еще плотские. Ибо если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы? и не по человеческому ли [обычаю] поступаете?» ( 1Кор.3:1, 3 ).
Но вернемся к апостолу Петру; задав вопрос «сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?», он ждет ответа от своего Божественного Учителя.
Что могут означать эти слова: «до седмижды семидесяти раз»? Сколько это?
То есть, призывая нас прощать до седмижды семи раз, Христос как бы говорит нам: «Я искупил грехи всех живших до Меня людей и простил их в их поколениях – как же вы не прощаете людям, вашим современникам, их грехи?!»
Итак, нет предела или границы для прощения и милосердия! Границы должны быть положены для собственной злости, злопамятства и коварства…
Даже в Ветхом Завете мы находим примеры деятельному прощению. Сказано: «Если найдешь вола врага твоего, или осла его заблудившегося, приведи его к нему; если увидишь осла врага твоего упавшим под ношею своею, то не оставляй его; развьючь вместе с ним» ( Исх.23:4–5 ); в Псалтири мы находим такие слова царя Давида: «Господи, Боже мой! если я что сделал, если есть неправда в руках моих, если я платил злом тому, кто был со мною в мире, – я, который спасал даже того, кто без причины стал моим врагом» ( Пс.7:4–5 ). Царь Давид прославлял Бога, благодаря женщину Авигею, остановившую его от акта мести. Сказано: «И сказал Давид Авигее: благословен Господь Бог Израилев, Который послал тебя ныне навстречу мне, и благословен разум твой, и благословенна ты за то, что ты теперь не допустила меня идти на пролитие крови и отмстить за себя» ( 1Цар.25:32–33 ).
Пока мы не начнем благодарить Бога за то, что Он не допустил нас до акта мести, мы будем оставаться за порогом не только новозаветной но и ветхозаветной морали. И лишь когда мы научимся деятельно прощать своим обидчикам, мы сможем приблизиться к праву называть себя христианами, а вне этого – чем мы лучше язычников и безбожников? Сказано: «да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?» ( Мф.5:45–47 ).
Христианин – это человек для других людей, а не вещь, замкнутая сама в себе и на себя!
Далее Господь предлагает притчу, которая поможет нам лучше усвоить данный урок. Эта притча показывает нам, что до седмижды семидесяти раз на дню мы готовы прощать и находить извинения себе самим, но никак – другим людям.
Действительно! Когда мы согрешаем, мы продаем в рабство дьяволу не только себя самих, но и жен и детей наших. Ибо грех, содеянный одним членом семьи, тенью ложиться на всех остальных. Сказано: «…Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов…» ( Исх.20:5 ).
Притча показывает нам человека в совершенно безвыходном положении. Он теряет из-за своих преступлений и себя самого, и всех своих близких, и ему остается только умолять. Он восклицает: «государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу». И государь его внемлет ему.
Так и Бог, простивший нам все наши грехи, вправе ждать от нас изменения наших злых обычаев и нравов. Да и как может быть иначе? Он (Создатель) преподал нам урок милосердия и деятельного прощения, а мы начинаем подражать тому, кто никому и ничего не прощает, то есть дьяволу. Это означает, что Божье прощение так и не смогло проникнуть в суть нашей личности, изменить ее, так как мы законсервировали себя для злопамятства и злости. Мы сами не дали божественному прощению проникнуть в наше сердце и оживить его для новой жизни в Боге и с Богом. Такое состояние не может не привлечь на нас гнев Божий. Да и слова из Молитвы Господней: «и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим» ( Мф.6:12 ), окажутся самопроклятием для произносящих ее в состоянии собственного злопамятства. Иными словами, человек, пребывающий в озлоблении на других людей и читающий молитву «Отче наш», будет как бы умолять Бога, чтобы Он (Бог) обошелся бы с ним так, «яко же и мы» обращаемся с другими. Безумие!
Человек, которому простили всё, не хочет простить и некоей малости, злопамятство душит его злостью, и он хочет давить и гнобить всех, кто хоть что-то задолжал ему. Вкусивший милости не хочет сам становиться милосердным. Таковые рискуют оказаться в полной власти дьявола.
Когда Ангелы видят согрешающих они всегда плачут о них, подавая и нам пример сострадания, и только бесы радуются падению того или иного человека.
То есть Господь вправе не только сменить гнев на милость, но и милость сменить на гнев, и этого мы должны опасаться. Ведь любое проявление Божественной милости имеет целью и нас самих сделать милосердными, и если этого не происходит, то гнев Божий вновь обрушивается на нас там, где мы считали всё уже улаженным. Ведь милость – это дар, который именно предполагает наше исправление, и, если оно не наступает, милость Божия и прощение отходит от нас, и мы вновь оказываемся во власти греха, смерти и дьявола.
И, завершая притчу, Сын Божий говорит:
Действительно, мера того, как мы относимся к другим, может оказаться тем мерилом, как Бог отнесется к нам. И мы должны всегда об этом помнить в наших взаимоотношениях с людьми, которых на нашем жизненном пути посылает нам Господь Бог.