Проблемы толкования уголовного законодательства
Проблемы толкования уголовного законодательства об ответственности за преступления против интеллектуальной собственности (А.В. Козлов, «Право. Журнал Высшей школы экономики», N 2, апрель-июнь 2013 г.)
Проблемы толкования уголовного законодательства об ответственности за преступления против интеллектуальной собственности
В статье рассматриваются проблемы толкования уголовного законодательства об ответственности за преступления против интеллектуальной собственности, предусмотренные ст. 146, 147, 180 и 183 Уголовного кодекса Российской Федерации. Автор предпринимает попытку разъяснить значение таких признаков, как присвоение авторства, причинившее крупный ущерб; неоднократное незаконное использование товарного знака и предупредительной маркировки; похищение документов, содержащих коммерческую тайну.
В ч. 1 ст. 146 УК РФ уголовная ответственность предусмотрена за присвоение авторства (плагиат), причинившее ущерб автору или иному правообладателю. Право авторства на произведение можно нарушить, совершив ряд отличных друг от друга деяний, например: 1) лицо обнародует чужое произведение под своим именем; 2) лицо указывает себя в качестве соавтора произведения, в создании которого оно творческого участия не принимало; 3) лицо при обнародовании произведения не указывает других соавторов; 4) лицо принуждает автора к соавторству; 5) лицо принуждает автора к отказу от авторства и др. И если первые три примера подпадают под присвоение авторства, то по поводу того, подпадает ли под присвоение авторства принуждение к соавторству или отказу от авторства, в юридической литературе единой точки зрения нет.
К.В. Кузнецов, например, полагает, что принуждение к соавторству или отказу от авторства следует рассматривать как разновидность присвоения авторства*(1). Но мы согласны с теми авторами, которые предлагают для устранения правовой неопределенности в диспозиции ч. 1 ст. 146 УК РФ наряду с присвоением авторства прямо предусмотреть уголовную ответственность за присвоение авторства и принуждение к соавторству*(2).
Если не согласиться с Верховным Судом Российской Федерации и рассматривать в качестве ущерба в ч. 1 ст. 146 УК РФ моральный вред, то не вполне логично моральный вред маскировать под термин «ущерб». Если же согласиться с Верховным Судом Российской Федерации и под ущербом понимать реальный ущерб и упущенную выгоду, то возникают проблемы, связанные с его исчислением. Не случайно А.В. Борисов отмечает, что до настоящего момента ни в теории уголовного права, ни в правоприменительной практике не выработано четких критериев определения крупного ущерба по ч. 1 ст. 146 УК РФ, что обусловливает ее редкое применение на практике*(4). О том, что крупный ущерб по ч. 1 ст. 146 УК РФ практически невозможно рассчитать, вследствие чего в большинстве случаев уголовные дела по указанным преступлениям не возбуждаются, говорит и И.К. Кузьмина*(5).
Подавляющее число ученых, предметно занимающихся вопросами уголовно-правовой охраны интеллектуальной собственности, выступают за исключение из ч. 1 ст. 146 УК РФ признака крупного ущерба*(6). Мы такое решение полностью поддерживаем.
Справедливости ради следует отметить, что среди исследователей проблем уголовной ответственности за посягательства на объекты интеллектуальной собственности есть и те, кто предлагает оставить применительно к присвоению авторства признак крупного ущерба. К ним относятся, например, М.Ю. Бондарев*(7) и Р.В. Притулин*(8). Последний предлагает в примечании к ст. 146 УК РФ указать, что «крупный ущерб применительно к ч. 1 ст. 146 УК РФ определяется с учетом имущественного положения автора или иного правообладателя, но не может составлять менее пятидесяти тысяч рублей», указывая при этом, что с таким предложением согласились 43% опрошенных сотрудников правоохранительных органов и 75% сотрудников коммерческих структур*(9). Но мы еще раз подчеркиваем свою приверженность предложению отказаться в ч. 1 ст. 146 УК РФ от признака крупного ущерба. Предусмотрение стоимостных критериев крупного ущерба в условиях, когда сам расчет размера ущерба крайне затруднен и связан не только с процессуальными издержками, но и возможными неточностями, не решит, на наш взгляд, проблемы.
Интересно, что все из приведенных выше исследователей, выступающих за отказ от крупного ущерба в ч. 1 ст. 146 УК РФ, не предлагают предусмотреть вместо него другой конструирующий признак. Все, кроме Д.В. Молчанова, который предлагает предусмотреть уголовную ответственность за «присвоение авторства (плагиат), если это деяние совершено с целью получения дохода или иного вознаграждения в крупном размере»*(10). Но с таким предложением Д.В. Молчанова мы не согласимся. Как уже указано, основным механизмом получения вознаграждения от присвоения авторства на произведение является последующее использование произведения, в том числе путем распространения, публичного исполнения и т.д. Но ответственность за подобного рода деяния предусмотрена в ч. 2 ст. 146 УК РФ.
Вместе с тем признаем, что проблема существует. Если предусмотреть уголовную ответственность за сам факт присвоения авторства, то под сферу действия УК РФ могут попасть факты присвоения авторства, не достигающие степени общественной опасности преступления, например факт присвоения авторства на написанное четверостишие на день рождения друга. Но это комплексная проблема всей гл. 19 УК РФ, ряд статей которой предусматривает уголовную ответственность за сам факт нарушения тех или иных конституционных прав и свобод человека и гражданина. Так, согласно нормам указанной главы, преступлением признается любой факт: нарушения равенства прав граждан (ст. 136 УК РФ); нарушения неприкосновенности частной жизни (ст. 137), нарушения тайны переписки и т.д. (ст. 138), нарушения неприкосновенности жилища (ст. 139) и др.
Проблемным с точки зрения толкования является признак неоднократности в ст. 180 УК РФ. Справедливости ради следует отметить, что один из вопросов, связанных с толкованием признака неоднократности в ч. 1 ст. 180 УК РФ, Верховный Суд Российской Федерации разрешил. До принятия Постановления N 14 в теории и практике уголовного права были споры относительно того, рассматривать неоднократность в ч. 1 ст. 180 УК РФ как множественность преступлений или как множественность деяний, каждое из которых не является преступлением. Главенствовала, правда, вторая точка зрения*(11). Верховный Суд Российской Федерации узаконил ее, указав в абз. 2 п. 15 Постановления N 14, что «неоднократность по смыслу части 1 статьи 180 УК РФ предполагает совершение лицом двух и более деяний, состоящих в незаконном использовании товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара или сходных с ними обозначений для однородных товаров».
Не случайно Д.В. Молчанов отмечает, что «после выхода в свет Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 апреля 2007 г. N 14 в теории уголовного права разрешилась дискуссия о юридическом содержании признака неоднократности в диспозициях норм ст. 180 УК РФ, что благоприятно отразилось на правоприменительной практике. Неоднократность в рассматриваемых составах преступлений образует повтор совершения деяний, а не преступлений»*(12).
Следует, правда, отметить, что указанное выше разъяснение Верховного Суда Российской Федерации коснулось только ч. 1 ст. 180 УК РФ. Но полагаем, что такое же толкование признака неоднократности должно быть и применительно к ч. 2 ст. 180 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за незаконное использование предупредительной маркировки, совершенное, в том числе, неоднократно.
Интересно, что в том же абз. 2 п. 15 Постановления N 14 Пленум Верховного Суда Российской Федерации указывает, что «может иметь место как неоднократное использование одного и того же средства индивидуализации товара (услуги), так и одновременное использование двух или более чужих товарных знаков или других средств индивидуализации на одной единице товара». Это уже интересно. В теории уголовного права неоднократность традиционно предполагает совершение двух и более действий, каждое из которых охвачено самостоятельным умыслом виновного. Не случайно Б.В. Волженкин указывает, что «многократное проставление чужого товарного знака на товарах, входящих в одну партию, признака неоднократности не создает, поскольку образует единое преступление»*(13). Очевидно, что действия по проставлению на одном товаре нескольких товарных знаков одновременно охвачены единым умыслом виновного. Это означает, что Пленум Верховного Суда Российской Федерации в абз. 2 п. 15 Постановления N 14 рекомендует нам считать деяние, которое в теории уголовного права рассматривается как единое правонарушение, правонарушением, совершенным неоднократно. Толкование Верховным Судом Российской Федерации одновременного проставления двух и или более чужих товарных знаков или других средств индивидуализации на одной единице товара как совершенного неоднократно полностью противоречит теории уголовного права. Кроме того, такое толкование несет еще и опасность того, что суды могут по аналогии (и, естественно, по ошибке) рассматривать как неоднократное проставление одного товарного знака на партии товаров, охваченное единым умыслом.
Еще один связанный с толкование признака неоднократности в ст. 180 УК РФ вопрос поднимает А.А. Энгельгардт. Он отмечает, что неразрешенной проблемой при привлечении к уголовной ответственности по ст. 180 УК РФ является отсутствие критериев срока, который может истечь после первого по факту незаконного использования чужого товарного знака, не повлекшего за собой причинения крупного ущерба*(14). Иными словами, какой максимальный срок может пройти между первым и вторым фактами незаконного использования товарного знака, чтобы лицо можно было привлечь к уголовной ответственности по ст. 180 УК РФ. Будет ли, например, неоднократность в том случае, если лицо второй раз незаконно использовало товарный знак, при условии, что оно за 10 лет до этого первый раз незаконно использовало товарный знак? УК РФ на данный вопрос ответа не дает. От разъяснений по данному вопросу уклонился в Постановлении N 14 и Верховный Суд Российской Федерации.
Вопрос непростой. Логично предположить, что неоднократность незаконного использования товарного знака будет в том случае, если за первый факт незаконного использования товарного знака не истекли правовые последствия его совершения.
Любой факт незаконного использования товарного знака является гражданско-правовым деликтом, нарушающим гражданские права физических и юридических лиц. Согласно ст. 196 ГК РФ общий срок исковой давности для защиты лицом нарушенного права устанавливается в три года. Таким образом, гражданско-правовые последствия незаконного использования товарного знака действуют три года. Это первый срок, в течение которого действуют правовые последствия незаконного использования товарного знака.
А если лицо не привлекалось к административной ответственности за незаконное использование товарного знака? Тогда, в соответствии со ст. 4.5 КоАП РФ, постановление по делу об административном правонарушении не может быть вынесено по истечении одного года со дня совершения административного правонарушения о нарушении законодательства Российской Федерации о товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров. Это третий срок, в течение которого действуют правовые последствия незаконного использования товарного знака.
Возникает вполне законный вопрос: какой или какие из этих трех сроков применять в уголовно-правовой сфере? Автор статьи склоняется к тому, чтобы уголовная ответственность по ч. 1 ст. 180 УК РФ наступала в случае, если между фактами незаконного использования товарного знака не прошли сроки, предусмотренные ст. 4.5, 4.6 КоАП РФ.
Сложнее дело обстоит с неоднократным использованием предупредительной маркировки в отношении товарного знака (ч. 2 ст. 180 УК РФ).
Дело в том что незаконное использование предупредительной маркировки не является гражданско-правовым деликтом, так как не нарушает прав физических и юридических лиц. Поэтому на трехлетний срок исковой давности, предусмотренный ст. 196 ГК РФ, ссылаться нельзя. Не является незаконное использование предупредительной маркировки и административным правонарушением. Значит, нельзя распространить на ч. 2 ст. 180 УК РФ и сроки, предусмотренные ст. 4.5, 4.6 КоАП РФ. Поэтому вопрос о сроках в ч. 2 ст. 180 УК РФ остается открытым.
Полагаем, что для устранения правовой неопределенности целесообразно было бы указанные сроки предусмотреть в примечании к ст. 180 УК РФ, как это сделал законодатель, например, в примечаниях к ст. 151.1 и 178 УК РФ.
При этом автор поддерживает тех исследователей, которые предлагают декриминализовать ч. 2 ст. 180 УК РФ, так как предусмотренное ею деяние не достигает степени общественной опасности преступления*(15). Тем более что в отличие от незаконного использования товарного знака, однократное незаконное использование предупредительной маркировки не является не только административным правонарушением, но даже и гражданско-правовым деликтом.
С проблемой толкования уголовного законодательства мы сталкиваемся и в ст. 183 УК РФ. Ч. 1 указанной статьи предусматривает уголовную ответственность, в том числе, за собирание сведений, составляющих коммерческую тайну, путем похищения документов. Уголовное законодательство определения термина «похищение» не содержит. Поэтому большинство ученых толкование термина «похищение» в ч. 1 ст. 183 УК РФ осуществляют на основе определения термина «хищение», данного законодателем в примечании к ст. 158 УК РФ*(16). Т.В. Пинкевич отмечает, что похищение документов может осуществляться путем кражи, мошенничества, присвоения, растраты, грабежа и разбоя*(17). В свою очередь, Б.В. Волженкин и А.Ф. Жигалов считают, что похищение документов возможно путем кражи, грабежа, разбоя и мошенничества, но исключают похищение документов путем присвоения и растраты*(18).
Полагаем, что следует согласиться с Б.В. Волженкиным и А.Ф. Жигаловым. Как справедливо отмечает А.Н. Рогожкин, лица, которым коммерческая тайна была доверена (вверена), могут нести уголовную ответственность только по ч. 2-4 ст. 183 УК РФ за разглашение и незаконное использование коммерческой тайны. При этом уголовная ответственность по ч. 1 ст. 183 УК РФ для них исключается*(19).
1) определение перечня информации, составляющей коммерческую тайну;
2) ограничение доступа к информации, составляющей коммерческую тайну, путем установления порядка обращения с этой информацией и контроля за соблюдением такого порядка;
3) учет лиц, получивших доступ к информации, составляющей коммерческую тайну, и (или) лиц, которым такая информация была предоставлена или передана;
4) регулирование отношений по использованию информации, составляющей коммерческую тайну, работниками на основании трудовых договоров и контрагентами на основании гражданско-правовых договоров;
При этом согласно ч. 5 ст. 10 закона «О коммерческой тайне» меры по охране конфиденциальности информации признаются разумно достаточными, если:
1) исключается доступ к информации, составляющей коммерческую тайну, любых лиц без согласия ее обладателя;
2) обеспечивается возможность использования информации, составляющей коммерческую тайну, работниками и передачи ее контрагентам без нарушения режима коммерческой тайны.
Полагаем, что в случае похищения документов целесообразно проверять, были ли принятые меры по охране конфиденциальности информации разумно достаточными. Например, если лицо тайно или открыто похитило документы, находящиеся в неохраняемом или недостаточно охраняемом помещении, то оно не должно привлекаться к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 183 УК РФ, так как обладателем коммерческой тайны не приняты разумно достаточные меры по охране конфиденциальности информации, следовательно, такая коммерческая тайна не охраняется по закону.
В завершение статьи отметим, что важная роль в преодолении проблемы толкования уголовного законодательства об ответственности за преступления против интеллектуальной собственности принадлежит Верховному Суду Российской Федерации. Так, например, до принятия Пленумом Верховного Суда Российской Федерации Постановления N 14 на практике возникали проблемы, на основе каких цен исчислять стоимость контрафактных экземпляров в ч. 2, 3 ст. 146 УК РФ: цен, по которым реализуется контрафактная продукция; цен, установленных правообладателем; оптовых цен; розничных цен? В абз. 3 п. 25 Постановления N 14 Пленум Верховного Суда Российской Федерации разрешил эту проблему, указав, что «устанавливая признаки крупного или особо крупного размера деяний, предусмотренных частями 2 и 3 статьи 146 УК РФ, следует исходить из розничной стоимости оригинальных (лицензионных) экземпляров произведений или фонограмм на момент совершения преступления, исходя при этом из их количества, включая копии произведений или фонограмм, принадлежащих различным правообладателям».
Буквальное толкование диспозиции ч. 1 ст. 146 УК РФ не позволяет однозначно ответить на вопрос, можно ли привлекать к уголовной ответственности за присвоение авторства на часть произведения. В п. 3 Постановления N 14 Верховный Суд Российской Федерации указал, что уголовная ответственность может наступать в случае присвоении авторства не только на произведение в полном объеме, но и на его часть, и тем самым поставил в этом вопросе точку. Правда, в науке этот вопрос не закрыт. Например, К.В. Кузнецов и П.А. Филиппов предлагают в тексте УК РФ прямо предусмотреть уголовную ответственность за присвоение авторства на произведение науки, литературы, искусства или на его часть, имеющую самостоятельное значение*(21).
доцент кафедры уголовного права и
уголовного процесса Нижегородского филиала
Национального исследовательского университета
«Высшая школа экономики», кандидат юридических наук
«Право. Журнал Высшей школы экономики», N 2, апрель-июнь 2013 г.
*(3) Кузнецов К.В. Указ. соч. С. 25.
*(5) См.: Кузьмина И.К. Указ. соч. С. 14-15.
*(10) Молчанов Д.В. Указ. соч. С. 10.
*(11) См., напр.: Яни П.С. Неоднократность как признак незаконного использования товарного знака // Контрафакт как угроза экономической безопасности России (политико-правовые, оперативно-розыскные и морально-психологические проблемы противодействия): сб. ст. / под ред. д.ю.н., проф., заслуж. деят. науки Российской Федерации В.М. Баранова, к.ю.н., акад. РАЮН, действ. чл. Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка В.И. Каныгина. Н. Новгород, 2006. С. 373-382; Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: учеб. 2-е изд. исправл. и доп. / под ред. д.ю.н., проф. Л.В. Иногамовой-Хегай, д.ю.н., проф. А.И. Рарога, д.ю.н., проф. А.И. Чучаева. М., 2009. С. 309-310.
*(12) Молчанов Д.В. Указ. соч. С. 24-25.
*(13) Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. д.ю.н, проф., заслуж. деят. науки Российской Федерации А.И. Коробеева. Т. III. Преступления в сфере экономики. СПб.: Юридический центр Пресс, 2008. С. 557.
*(14) См.: Эньгельгардт А.А. Вопросы толкования незаконного использования чужого товарного знака, совершенного неоднократно (ст. 180 УК РФ) // Уголовное право и современность: сб. ст. Вып. 2 / науч. ред. д.ю.н., проф., заслуж. деят. науки Российской Федерации А.Э. Жалинский, отв. ред. к.ю.н. С.А. Маркунцов. М., 2009. С. 138-139.
*(15) См., напр.: Долотов Р.О. Указ. соч. С. 12.
*(17) См.: Пинкевич Т.В. Указ. соч. С. 117.
*(18) См.: Волженкин Б.В. Экономические преступления. СПб, 1999. С. 158; Жигалов А.Ф. Указ. соч. С. 174.
*(19) См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. 7-е изд., перераб. и доп. М., 2011. С. 644.
*(20) СЗ РФ. 2004. N 32. Ст. 3283.
*(21) См.: Кузнецов К.В. Указ. соч. С. 11; Филиппов П.А. Указ. соч. С. 201.
Актуальная версия заинтересовавшего Вас документа доступна только в коммерческой версии системы ГАРАНТ. Вы можете подать заявку на получение полного доступа к системе бесплатно на 3 дня.
Если вы являетесь пользователем интернет-версии системы ГАРАНТ, вы можете открыть этот документ прямо сейчас или запросить по Горячей линии в системе.
«Право. Журнал Высшей школы экономики»
Ежеквартальный научно-аналитический журнал
Журнал учреждается в качестве печатного органа Высшей школы экономики с целью расширения участия ВШЭ в развитии правовой науки, в совершенствовании юридического образования.
— стимулирование научных дискуссий;
— опубликование материалов по наиболее актуальным вопросам права;
— содействие реформе юридического образования, развитию образовательного процесса, в том числе разработке новых образовательных курсов;
— укрепление взаимодействия между учебными и научными подразделениями ГУ-ВШЭ;
— участие в расширении сотрудничества российских и зарубежных ученых-юристов и преподавателей;
— вовлечение молодых ученых и преподавателей в научную жизнь и профессиональное сообщество;
— организация круглых столов, конференций, чтений и иных мероприятий.
Судебное толкование уголовного закона и его виды
Дата публикации: 26.10.2020 2020-10-26
Статья просмотрена: 207 раз
Библиографическое описание:
Донченко, А. Г. Судебное толкование уголовного закона и его виды / А. Г. Донченко, Ж. А. Малькова. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2020. — № 44 (334). — С. 194-196. — URL: https://moluch.ru/archive/334/74477/ (дата обращения: 24.05.2021).
В статье рассматриваются актуальные проблемы судебного толкования уголовного закона в РФ. Выбор темы обусловлен тем, что на сегодняшний день толкования закона касается не только учёных, но и практиков. Так, ошибки в процессе судебного толкования уголовного закона уполномоченными на то субъектами способны причинить гораздо более существенный вред личности, чем при интерпретации норм других отраслей права, так как в результате к уголовной ответственности может быть привлечено невиновное лицо, назначено несправедливое наказание. В связи с этим, авторами рассмотрены такие актуальные проблемы как несовершенство нормативно-правовой базы и другие.
Ключевые слова : толкование, уголовный закон, судебное толкование, Постановление Пленума ВС РФ, суды, судьи, пробелы.
Толкование уголовного права — это интеллектуально-волевая деятельность, осуществляемая судебными органами, направленная на уяснение и разъяснение смысла уголовно-правовой нормы, результатом которой всегда является определенное судебное решение. Вопрос о роли и месте судебного толкования уголовного права находился в поле зрения правоведов как дореволюционной и советской, так и настоящей России. До сих пор в доктрине права данный вопрос является дискуссионным в связи с тем, что ряд юристов считают [1, с. 18], что выделение тех или иных видов толкования является само по себе проблемой классификации ввиду несоблюдения формальных законов логики и правил классификации [2, с. 2]. Толкование уголовного права является неотъемлемой и необходимой частью квалификации деяний правоприменителем. Под квалификацией в свою очередь мы понимаем точное соответствие выбранной уголовно-правовой нормы, содержащей конкретный состав преступления с признаками совершенного деяния. В данной статье необходимо отметить, что толкование уголовно-правовой нормы может осуществляться как на стадии до квалификации преступления, так и после, сопровождая этот процесс непрерывно, обеспечивая его правильность. На практике правоприменителями вырабатываются алгоритмы квалификации различного рода преступлений. Однако они (алгоритмы) не отвечают главному признаку процесса толкования — единственности, единообразию, то есть в правоприменительной практике невозможно создать единого алгоритма квалификации в связи с уникальными особенностями каждого преступления. К примеру, правовед М. А. Примак считает, что существует некая цепочка из трех составляющих понятий — это правоприменение, толкование, квалификация, где утверждает, что если есть правоприменение, то необходимым элементом будут и квалификация и толкование; если есть квалификация, то с необходимостью есть толкование [3, c. 87].
Традиционно выделяют следующие виды толкования уголовного права по субъекту толкования: легальное, доктринальное, судебное. Подробнее рассмотрим судебное толкование. Оно в свою очередь подразделяется на казуальное судебное толкование, нормативное судебное толкование. Под первым следует понимать разъяснение содержания правовой нормы по конкретному уголовному делу, присуще системе судов общей юрисдикции. Под нормативным судебным толкованием следует понимать официальное разъяснение смысла уголовно-правовой нормы, являющееся обязательным и применяемым чаще всего Верховным Судом Российской Федерации в своих постановлениях.
В связи с тем, что одной из особенностей судебного толкования является юридическая значимость, то она же и является ее краеугольным камнем, так как всегда порождает уголовно-правовые последствия. Однако именно ошибки в процессе разъяснения уголовно-правовых норм в гораздо большей степени могут причинить вред охраняемым законным интересам граждан, нежели это будет толкование гражданско-правовой нормы. В свою очередь особое внимание хочется уделить проблемам в нормативном судебном толковании. В качестве примера будут использоваться следующие нормативные положения, а именно Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.12.2019г. № 58 «О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми» [4]. Впервые для правоприменителя основные признаки похищения человека раскрываются в Обзоре судебной практики Верховного суда Российской Федерации за II квартал 2000 года [5]. В данном случае необходимо акцентировать внимание на том, что законодатель спустя десятилетия дал разъяснение по составу преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ [6]. На нормативном уровне закреплены взаимосвязанные признаки похищения, а именно незаконные захват, перемещение, удержание лица. Однако возникает вопрос к законодателю, почему он в очередной раз не закрепляет особенности этих дефиниций. Например, у некоторых ученых [7, с. 145] возникали вопросы: будет ли присутствовать признак перемещения, если жертва добровольно пришла в заранее обговоренное с преступниками место, находясь под воздействием обмана, либо же когда жертва самостоятельно садиться в машину к преступнику, а потом понимает, что ее похитили. В данном случае законодатель, таким образом, разрешает этот вопрос, что в случаях, когда перемещение было осуществлено самим потерпевшим вследствие его обмана или злоупотребления доверием, преступление признается оконченным с момента захвата данного лица и начала принудительного перемещения либо начала его удержания, если лицо более не перемещалось.
Главной проблемой судебного толкования являются понятийные пробелы, когда судебным органам важно не только в них разобраться, но и не допускать и устранять такого рода ошибки, поскольку они тесно связаны с квалификацией преступлений относительно момента начала и окончания преступления, с отграничением составов преступления друг от друга.
Нужно отметить, что некоторые составы преступлений в действующем уголовном законе до сих пор не подверглись разъяснению со стороны законодателя, к примеру, ст. 148 УК РФ. Одними из основных проблемных аспектов уголовно-правовой охраны конституционных прав и свобод человека и гражданина на примере ст. 148 УК РФ являются:
Возвращаясь к классификации судебного толкования на виды, необходимо затронуть также проблему взаимосвязи этих подвидов. Несовершенства казуального толкования напрямую взаимосвязаны с проблемами нормативного судебного толкования, так как помимо своих пробелов перенимают еще и пробелы последнего ввиду их общеобязательности.
Таким образом, проведенное исследование проблемных аспектов видов судебного толкования позволяет сделать следующие выводы: во-первых, законодательная юридическая техника и логика конструирования нормативных положений далека от идеальности; во-вторых, законодателю следует выбирать единообразный подход к устранению пробельности в уголовно-правовых нормах; в-третьих, эффективность даваемых разъяснений системой судов общей юрисдикции напрямую зависит от усовершенствования способов и механизмов процесса толкования Верховным Судом РФ.