Кулинарная книга дюма рецепты
Какими рецептами делились Дюма, Одоевский, Гюго и другие знаменитые писатели в своих кулинарных книгах
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
«Лекции господина Пуфа, доктора энциклопедии и других наук, о кухонном искусстве»
Под таким названием читатели приложения к «Литературной газете» 1840-х годов знакомились с гастрономическими секретами и правилами этикета в области приема пищи. Автором статей, позже объединенных в общее издание, был князь Владимир Федорович Одоевский, философ, критик, писатель, композитор и педагог, а еще – тонкого ценителя хорошей кухни. Хозяин светского и литературного петербургского салона, Одоевский любил устраивать обеды и уделял много внимания их организации. «Лекции» посвящены и рецептам приготовления блюд, которые готовили в России тех времен, как исконно русским, так и привезенным из Европы и занявшим постоянное место в отечественной кулинарии.
И писатель, и читатели получали массу удовольствия от публикации этих записок. Профессор Пуф пользовался популярностью благодаря своим веселым рассказам и увлекательному стилю изложения. Порой он начинал «сердиться», что его реальность ставится под сомнение, порой признавался в своей тучности и публиковал «диету против толщины».
Интересно, что приглашаемые на обеды Одоевского гости о вкусовых достоинствах блюд имели порой очень неоднозначное впечатление. Как писал граф Соллогуб, «на этих обедах подавались какие-то соусы, до того отвратительные, что даже теперь, почти сорок лет спустя, у меня скребет на сердце при одном воспоминании о них». Что ж, немудрено, что «Пуф» в переводе с английского означало «надувать, обманывать».
« Возьмите хорошо очищенные три репы, три моркови, три свеклы, шесть картофелей, шесть сельдерей, две луковицы и три корня петрушки. Все вместе положите в простой глиняный горшок, прибавив немного соли, но ни капли воды, ни масла, горшок закройте крышкой, обмажьте окраины тестом и поставьте в печь часов на пять. Потом выньте все, что в горшке, протрите сквозь сито на железную глубокую тарелку, посыпьте сверху тертым пармезаном и поставьте в шкаф, чтобы зарумянилось. К этому блюду подается свежее масло ».
Александр Дюма-отец и его «Большой кулинарный словарь»
Детство Дюма прошло в достаточно стесненных условиях, но мать, будучи прекрасной кухаркой, умудрялась готовить довольно изысканные блюда из самых простых продуктов. Тут кстати пришлось увлечение Александра охотой – в его время в пищу употребляли едва ли не всех лесных птиц, лишь некоторые из них упомянуты в знаменитом и полном гастрономических отступлений романе «Три мушкетера».
Так Дюма рекомендует готовить шашлык:
« Берут баранину, лучше всего филейную часть, режут на ровные куски величиной с орех, кладут на 15 минут в маринад, состоящий из уксуса, лука, перца и соли. В это время следует подготовлять миску древесного угля, на котором вы жарите мясо. Выньте мясо из маринада и насадите на железный или деревянный стержень вперемежку с кольцами лука. Мясо нужно обжарить со всех сторон, постоянно переворачивая вертел. Если хотите, чтобы ваш шашлык был совсем острым, оставьте мясо в маринаде на всю ночь… »
Вообще, создается впечатление, что Дюма жил в бешеном темпе и именно поэтому нуждался в особенном подходе к еде. На кухне, как и в жизни и творчестве, все было с излишком, избыточно, вдоволь – если затевался обед, то на десятки и сотни приглашенных и незваных сотрапезников, если подавали вино – то оно на самом деле лилось рекой.
«Кулинарная книга Гюго»
Известно, что в Бельгии, куда Дюма уехал после провозглашения Наполеона III императором, писатель угощал в том числе и Виктора Гюго, другого знаменитого любителя вкусно поесть или, говоря по-французски, гурмана.
Между « гурманом » и « гурме » французы видят огромную разницу: если первый – любитель много и вкусно поесть, проще говоря – обжора, то второй – тонкий ценитель высокой кухни, знающий секреты приготовления изысканных, дорогих кушаний. В этом смысле назвать знатока гурманом значит серьезно задеть его чувства. Тем не менее Гюго, по мнению его семьи и друзей, был именно гурманом. Шарль Огюстен Сент-Бёв, литературовед и друг писателя, шутил: «Естественная история знает три великих желудка: утки, акулы и Виктора Гюго».
Гюго был большим любителем устраивать в своем доме приемы и, само собой, любителем вкусной и разнообразной еды. Флориан Гюго, потомок автора «Собора Парижской Богоматери» называет деда «великим едоком», во время трапезы тот предпочитал, чтобы на столе было много блюд и с каждого он брал понемногу. Любимым завтраком писателя были яйца-пашот, поданные с перцем по-баскски.
В 2012 году вышла в свет «Кулинарная книга Гюго», написанная Флорианом с использованием воспоминаний современников о его великом предке и выдержками из писем, фрагментов произведений, рукописных рецептов. Получившаяся поваренная книга стала одновременно и частью биографии Виктора Гюго, и сборником рецептов, адаптированных для современного гурмана: приготовить по ней террин из утиной печени, мильфей из баклажанов, шукетов с сыром, коктейль из крабов в желе может и современный ценитель высокой кухни. Немудрено – Флориан Гюго занимается стряпней профессионально.
Кулинария от литературных персонажей
Даже не составляя сборников рецептов, мастера слова часто впускают высокую гастрономию и заманчивые описания блюд в свои произведения. Николай Васильевич Гоголь слыл большим любителем вкусной пищи, и его читатели знакомы с гипнотическим воздействием описаний бесчисленных «галушечек, пампушечек, товченичек», а приключение Пацюка из «Ночи перед Рождеством», когда « вареник выплеснул из миски, шлепнул в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот », вызывает непреодолимое желание оказаться на месте персонажа или, по крайней мере, приготовить и съесть это блюдо обычным способом. Что касается Чичикова, собиравшего «мертвые души», при описании его обеда Гоголь упоминает « щи с слоеным пирожком, нарочно сберегаемым для проезжающих в течение нескольких недель, мозги с горошком, сосиски с капустой, пулярку жареную, огурец соленый и вечно слоеный сладкий пирожок ».
Некоторые же писатели, в стремлении создать отдельное гастрономическое произведение, приписывали лавры главного кулинара своему любимому герою. Так поступили Памела Трэверс, написавшая «Мэри Поппинс на кухне», и Рекс Стаут, который собрал в одном издании все рецепты блюд, упоминаемых в разных книгах о приключениях детективов, назвав его «Поваренная книга Ниро Вульфа». А француз Робер Куртен выпустил «Рецепты мадам Мегрэ», книгу, куда вошли способы приготовления блюд жены знаменитого комиссара из романов Жоржа Сименона.
О том, чем кормили знаменитые писатели своих героев, читайте в статье.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
«Александр Дюма, лучшие рецепты», кулинарная книга писателя
Кулинарная книга, про которую я расскажу сегодня — довольно необычная. Оказывается, Александр Дюма был не только великим писателем, но и страстным кулинаром. Он написал четыре сотни произведений, и не каждый прочитал их все, но последнее его детище во Франции знает каждый — Большой кулинарный словарь.
В этой книге собраны избранные рецепты из его кулинарного словаря, которые максимально просто и легко приготовить дома, превратив рутинное приготовление еды в ″гастрономическое приключение во времени″.
Александр Дюма любил устраивать пышные обеды и празднества, и частенько сам готовил по рецептам, собранным во время своих странствий. Особенно много рецептов он привез из России, где его встречали по традиции хлебосольно. Дюма давал русским уроки поварского искусства и сам учился готовить стерлядь и осетрину, варить варенье, записывал рецепты ботвиньи и слоеных пирогов. Именно поэтому в книге собраны рецепты не только блюд классической французской кухни, но и итальянские, испанские, польские и конечно же, оригинальные и необычные русские рецепты.
Самое удивительное — книга умеет перемещать во времени! Ее невозможно читать просто так, хочется сразу бежать на кухню и начинать готовить, настолько сильно эти рецепты вдохновляют и источают ароматы исторических блюд: душистые приправы, густые супы, овощные рагу, нежные изящные десерты.
Я немного опасалась что в книге будут слишком неприспособленные в реалиях нашей жизни лягушки, перепелки, каштаны и анжуйское вино. Но все оказалось гораздо проще! В ней собраны действительно несложные рецепты с максимально доступными ингредиентами. Каждый рецепт сопровождает подробная рекомендация от современных поваров, фотография и заметка самого Дюма, или же интересная история.
Мне также понравилось, что в книге собрано много диетических блюд из овощей, легких супов, приготовленных из свежих натуральных продуктов. Для особенных гурманов — воздушное пюре из каштанов, осетрина на гриле и марлот из камбалы.
Особенно много в книге блюд старинной итальянской кухни — в рецепте приготовления телячьей печенки Дюма рекомендует сделать отдельный итальянский соус из рубленой петрушки, лука и свежих шампиньонов, тушеных на слабом огне с белым вином, сливочным маслом и специями.
Александр Дюма в кулинарном словаре написал, что существует всего три способа правильного приготовления телячьей печенки: жаренная на вертеле, а-ля буржуа и по-итальянски. Рецепт печенки писатель сопровождает экспрессивной и явно выстраданной рекомендацией: ″Ради бога, никогда не добавляйте корнишоны в рагу и телячьей печенки!
В книге есть и два рецепта знаменитого лукового супа — один вариант по рецепту польского короля Станислава Лещинского, и второй по рецепту Вюймота, известного французского кулинара и лучшего друга Дюма.
Очень много рыбных блюд, которые Дюма пробовал и увлеченно записывал — осетрина, карп, треска, лосось, форель и щука по-татарски, и даже карп в пиве по-московски, который знаменитый писатель-гурман привез из России в 1858 году.
Особенное место в высокой кухне месье Дюма занимают соусы — луковый соус по рецепту повара Робера, бешамель, десертный соус велюте, ремулад и классический тартар.
Десерты есть и в виде различной выпечки (пирожки, польская баба, рогалики по-французски), так и очень легкие фруктовые — грушевая шарлотка со стручками ванили, абрикосовый мармелад по-королевски, яблочный миротон с корицей и лимоном, ананасовый сорбет и … мое любимое фисташковое мороженое со сливками и мятой! Как уверяет Дюма, рецепт этого мороженого принадлежит некоему Прокопу из Флоренции, который подавал его ко двору ″королю-солнце″ Людовику XIV.
Последние страницы кулинарных изысков занимают традиционные алкогольные напитки — лимонная настойка ситронель — французский аналог знаменитой итальянской лимончеллы, сладкая настойка из вишни, россолис или ″солнечная роса″ — пряный итальянский ликер со специями.
Всего в кулинарной книге рецептов Александра Дюма собраны более 100 блюд, которые я до этого не встречала. Мне понравилось что рецепты несложные, не только готовить их но и читать безумно интересно. И они вдохновляют на кулинарные подвиги! По книге можно запросто сделать ″семейный обед в королевском стиле″ или тематическую вечеринку ))
Оформление книги мне также понравилось, ее приятно держать в руках. Качественная плотная бумага, красивые иллюстрации, подробнейшие советы — книга написана с душой и любовью и это сразу чувствуется. Даже шелковая закладка есть, очень удобно. Прекрасное подарочное издание с необычными и простыми в приготовлении рецептами.
Где купить:
Купить книгу ″Лучшие рецепты″ можно на Лабиринте или на Озоне
Лучшие рецепты
Лучшие рецепты
О книге
Великий французский романист Александр Дюма знал толк в еде. Его последним произведением стал «Большой кулинарный словарь», адресованный тем, кто любит хорошие книги и хорошую кухню.
В него вошли кулинарные новеллы, рецепты, рассказы о продуктах.
Мы отобрали 90 самых вкусных, на наш взгляд, рецептов из «Большого кулинарного словаря». Мы написали адаптацию этих рецептов, приготовили по ним блюда и сделали фотографии. То, что получилось, нам понравилось.
Советуем попробовать и вам.
Фишки книги
90 оригинальных рецептов от Александра Дюма. Несмотря на то что рецептам этих блюд более 140 лет, вы с удовольствием приготовите их у себя на кухне.
Яркие, вкусные фотографии блюд.
Доступные продукты, несложные рецепты, понятные комментарии. Рецепты разбиты по разделам — «Салаты и закуски», «Супы», «Вторые блюда», «Соусы», «Выпечка», «Десерты» и «Ликеры». К каждому рецепту даны практические советы — как подавать, чем заменить продукты, которые не найти в современных супермаркетах.
Информация о продуктах, интересные истории и заметки от Александра Дюма.
«Вкусные» цитаты из произведений автора.
Для кого эта книга
Для ценителей творчества Александра Дюма-старшего, любителей хороших книг и хорошей кухни.
Над книгой работала автор-составитель Олеся Гиевская, она подобрала рецепты, структурировала их, написала дополнительные тексты и выступила в полном смысле этого слова соавтором книги.
Об авторах
Александр Дюма (отец) — французский писатель, чьи приключенческие романы сделали его одним из самых читаемых французских авторов в мире. Пожалуй, самое известное в России произведение Дюма — трилогия «Три мушкетера». Лучшим романам Дюма присущи увлекательное, стремительно развивающееся действие; его герои, полные энергии, смелости, изобретательности, преодолевают всевозможные препятствия. Это создало исключительную популярность его творчеству.
Олеся Гиевская — автор кулинарных книг, член Международного общества друзей Александра Дюма-отца.
Лучшие рецепты PDF
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Перед вами – кулинарная книга знаменитого французского писателя Александра Дюма-отца. Великий романист был гурманом и отличным поваром – он виртуозно готовил, собирал рецепты и сам их изобретал. Поэтому каждый рецепт в этой книге – не просто инструкция, а романтическая авантюра, овеянная флёром авторства несравненного Дюма. Попробуйте приготовить, например, соус велюте, маседуан из весенних овощей или королевскую бриошь – вуаля! – ваша трапеза превратится в маленькое вдохновляющее приключение.
С этой книгой читают
Отзывы 3
Более чем доволен приобретением.
Во-первых, книга замечательно оформлена и издана. При том, это справедливо даже для электронного издания.
Второе, что, безусловно, понравилось – сочетание экзотичности и доступности рецептов. Рецепты оригинальны (по крайней мере, для наших реалий) и вместе с тем, достаточно просты для того, что бы использовать их в повседневной жизни. Кроме того, они действительно адаптированы для неискушенных кулинаров. Все описано достаточно конкретно и просто. Особо порадовали рекомендации по выбору продуктов – то, на что я, например, иногда вовсе не обращал внимания.
Хороший язык книги. Отчасти, присутствует художественность. Это не сухой технический справочник. Здесь есть экскурсы в историю и другие «лирические отступления». В процессе прочтения возникает желание полистать оригинальный «Большой кулинарный словарь» Дюма. Впрочем, допускаю, что авторы намерено подогревают подобный интерес.
Опробовать рецепты на практике не успел, но обилие фотографий наводит на мысль о том, что все они вполне «рабочие».
Более чем доволен приобретением.
Во-первых, книга замечательно оформлена и издана. При том, это справедливо даже для электронного издания.
Второе, что, безусловно, понравилось – сочетание экзотичности и доступности рецептов. Рецепты оригинальны (по крайней мере, для наших реалий) и вместе с тем, достаточно просты для того, что бы использовать их в повседневной жизни. Кроме того, они действительно адаптированы для неискушенных кулинаров. Все описано достаточно конкретно и просто. Особо порадовали рекомендации по выбору продуктов – то, на что я, например, иногда вовсе не обращал внимания.
Хороший язык книги. Отчасти, присутствует художественность. Это не сухой технический справочник. Здесь есть экскурсы в историю и другие «лирические отступления». В процессе прочтения возникает желание полистать оригинальный «Большой кулинарный словарь» Дюма. Впрочем, допускаю, что авторы намерено подогревают подобный интерес.
Опробовать рецепты на практике не успел, но обилие фотографий наводит на мысль о том, что все они вполне «рабочие».
Всегда мечтала иметь эту книгу
Легендарное чтение, почти как «Три мушкетера». Прекрасное издание, такое антуражное, прекрасные фотографии. Рецепты – простые, хотя и нестандартные, ноги ведут прямо на кухню…
Легендарное чтение, почти как «Три мушкетера». Прекрасное издание, такое антуражное, прекрасные фотографии. Рецепты – простые, хотя и нестандартные, ноги ведут прямо на кухню…
Лет 10 назад, году так в 2006-2007-м, попала мне в руки объемная книга Александра Дюма «Большой кулинарный словарь». Чтение интересное, насыщенное различными фактами. Правда, использовать её в качестве кулинарного руководства мне как-то не приходило в голову. Во-первых, не будучи сам шеф-поваром и не обладая солидным опытом, я не рискнул даже попытаться что-либо приготовить так, как это рекомендовал Дюма. Во-вторых, я всё же больше смотрел на книгу как на литературный, а не кулинарный артефакт. Ну, к примеру, цитата из самой первой словарной статьи «Абаво»:
«В наши дни, когда доступность информации вовлекает нас в войны в Крыму, в Китае, в Индокитае, в Мексике и в Эфиопии, каждому полезно знать, каковы ресурсы той или иной страны в случае нехватки продуктов питания. Таким образом, где бы мы ни находились, нам надо будет только протянуть руку и получить необходимое.»
Да, трудно использовать это в качестве кулинарного рецепта. 😉
И вот новая книга: «Александр Дюма. Лучшие рецепты». Олеся Гиевская с группой энтузиастов из почти 800 рецептов оригинальной книги отобрали 100, выверили технологию приготовления блюд с использованием доступных в наши дни ингредиентов, запечатлели замечательные результаты своего творчества в соавторстве с великим мэтром – вуаля! прекрасная книга, которая в полной мере может быть использована в повседневной кулинарной деятельности на обычной кухне! Такой осовремененный, технологичный Дюма – без излишней фантазии, но с блестящими идеями!
Замечательны рыбные блюда, в частности, супчик буйабес! Хороший баланс овощей. Интересны мясные блюда. К десертам я более равнодушен.
Книга прекрасно издана, иллюстрации восхитительны – и сразу вызывают аппетит! Так что проявляйте разумную осторожность при чтении. 😉
Однозначно рекомендую – как любителям Дюма, так и простым гурманам.
Текст книги «Большой кулинарный словарь»
Автор книги: Александр Дюма
Жанры:
Кулинария
Словари
Текущая страница: 1 (всего у книги 91 страниц) [доступный отрывок для чтения: 32 страниц]
АЛЕКСАНДР ДЮМА
Большой кулинарный словарь
Перевод Г. Мирошниченко
Предисловие
О наличии в конце книги примечания читателю говорит значок *, помещенный около названия определенного раздела.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ К ЧИТАТЕЛЮ
При рождении человек получил от своего желудка приказ есть не меньше трех раз в день для восстановления сил, которые отнимает у него работа, а еще чаще – лень.
Как появился человек? В каком живительном климате, который должен был предоставлять достаточное количество пищи, чтобы человек, не умерев с голоду, мог достичь того возраста, в каком он способен сам находить свою пищу и добывать ее?
Древние мифологи говорят, будто первый человек появился в Индии. Действительно, теплый воздух, поднимающийся между Гималайскими горами и побережьями, которые тянутся от Цейлона до Малакки, неплохое свидетельство в пользу того, что колыбель человечества была именно там.
Кстати, не является ли символом Индии корова? Не означает ли этот символ, что именно она – кормилица рода человеческого? Сколько бедных индийцев, которые никогда и не обращали внимания на эти символы, не поверили бы в свое предназначение, если бы умирая, не держали в руках коровий хвост?
Но где бы ни родился человек, он должен есть. В этом состоит великая забота и дикаря, и цивилизованного человека.
Только дикарь ест по необходимости, а цивилизованный человек – из-за чревоугодия. Для него и написана эта книга.
У дикаря нет необходимости дополнительно возбуждать свой аппетит.
Аппетит бывает трех видов:
1. Аппетит, испытываемый натощак, – безжалостное ощущение, которое не дает возможности придираться к блюдам. При необходимости его можно утолить как куском сырого мяса, так и жареным фазаном или глухарем.
2. Аппетит, испытываемый тогда, когда сев за стол, вы уже отведали какое-нибудь вкусное блюдо. Согласно пословице, аппетит этого рода «приходит во время еды».
3. Аппетит третьего рода возникает тогда, когда после вкусных блюд, подававшихся во время обеда, скромный гость без сожалений собирается встать из-за стола, и вдруг в конце трапезы появляется еще какое-то превосходное блюдо. Это последнее искушение удерживает гостя на месте.
Первые примеры чревоугодия дали нам две женщины:
Ева, съевшая яблоко в раю; Персефона, съевшая гранат в аду.
Персефона принесла вред только самой себе. Когда она собирала цветы на лугу, ее похитил Плутон и унес в ад. На ее требования разрешить ей вернуться на землю богиня судьбы ответила: «Ты вернешься, если ничего не съела с тех пор, как попала в ад».
Но гурманка Персефона съела семь зернышек граната.
Зевс, которого мать Персефоны, богиня Деметра, умоляла помочь своей дочери, пересмотрел решение богини судьбы и решил, что Персефона шесть месяцев будет оставаться на земле, а шесть других месяцев – под землей; так будут удовлетворены и ее мать, и ее муж Плутон.
Что касается Евы, она была наказана более сурово, причем это наказание распространяется и на нас.
Как есть три вида аппетита, так есть и три разновидности чревоугодия.
Существует чревоугодие, которое теологи считают одним из семи смертных грехов. Монтень называет его «наукой глотки».
Это чревоугодие Тримальсиона и Вителлиуса.
У него есть высшая степень – обжорство.
Самый знаменитый обжора, известный нам из античности, – это Сатурн, пожирающий своих детей, боясь, что они съедят его самого. Он же вместо того, чтобы проглотить Зевса, проглатывает пол в храме, даже не замечая этого.
Простим ему все его поступки, поскольку он дал Верньо возможность привести красивое сравнение: «Революция подобна Сатурну: она пожирает своих детей».
Такое чревоугодие присуще крепким желудкам. Наряду с ним, существует и другое, которое мы могли бы назвать чревоугодием утонченных умов: именно его воспевает Гораций и практикует Лукулл. Речь идет об испытываемой некоторыми амфитрионами необходимости собирать у себя нескольких своих друзей, число которых никогда не бывает ниже числа граций или выше числа муз. Хозяева всячески стараются удовлетворить вкусы приглашенных и развлечь своих гостей.
Среди наших современников здесь следует назвать Гримо де ля Реньера и Брийа-Саварена.
Подобно тому, как у чревоугодия есть высшая степень – обжорство, существует и уменьшительная степень чревоугодия – пристрастие к лакомствам. Это определение означает любовь людей к некоторым тонким и изысканным кушаньям, которые и называются лакомствами.
Чревоугодника интересует количество, утонченного гурмана – качество.
Встречая человека, выглядевшего обжорой и лакомкой, наши отцы, еще пользовавшиеся утерянным нами глаголом лакомиться, произносили другие, также утраченные (по крайней мере, в данном значении) слова:
Вот сластена, у него прямо нюх на сладости.[1] 1
Прямо нюх на сладости (в дословном переводе – «у него нос повернут к сладостям»). – Прим. пер.
[Закрыть] А желавшие быть точными добавляли:
– Как у святого Иакова Больничного.
Откуда взялась эта поговорка, которая на первый взгляд кажется совершенно нелепой, мы сейчас вам расскажем.
На двери здания больницы, расположенной на Гусиной улице (которая с той поры, за счет искажения ее названия, превратилась в Медвежью), находилось изображение святого Иакова. А на этой улице в старину жили первые парижские кондитеры.
И поскольку святой был повернут лицом к улице, говорили, что у него «нос повернут к сладостям», иными словами, «у него нюх на сладости».
То же самое в Лондоне говорят о статуе королевы Анны, которая любила полакомиться, особенно посмаковать шампанское:
«Как королева Анна, которая повернулась спиной к церкви, а лицом к виноторговцу».
И в самом деле, то ли статуя поставлена так случайно, то ли это шутка скульптура, но королева Анна действительно ведет себя не совсем прилично (за что ее можно осуждать): она стоит спиной к собору Святого Павла и дарит свою королевскую улыбку крупному виноторговцу, чей магазин расположен на углу улицы.
Брийа-Саварен, которого можно считать Ля Брюйером чревоугодников этой второй категории, сказал:
Животное насыщается, человек ест, но лишь умный и утонченный человек знает толк в еде.
Третий вид чревоугодия, по поводу которого я могу лишь высказать сожаление, присущ несчастным, страдающим булимией – болезнью, поразившей Брута после смерти Цезаря. Эти люди не являются ни гурманами, ни тонкими знатоками пищи – они мученики.
Несомненно, именно в приступе этой фатальной болезни Исав продал своему брату Иакову право первородства за чечевичную похлебку.
А у древних евреев это право первородства имело большое значение, поскольку оно отдавало все имущество в руки родившегося первым и предоставляло ему абсолютную власть над всей семьей.
Однако Исав примирился с этой первой сделкой (которая была не совсем порядочной со стороны его брата), когда Исаак сказал ему: «Возьми свой лук и стрелы и принеси мне свою охотничью добычу, потом приготовь ее своими руками, потому что перед смертью я хочу дать тебе свое благословение».
И только спустя двадцать лет Иаков вернулся на родину. При этом в качестве меры предосторожности он послал впереди себя 200 лошадей, 22 козла, 20 баранов, 30 верблюдиц с верблюжатами, 24 коровы, 3 бычков, 20 ослиц и 10 ослят.
Это послужило дополнением к блюду с чечевичной похлебкой, в котором, как счел Иаков по зрелом размышлении, было слишком много заинтересованности.
Античный Олимп, о котором мы уже все сказали, не отличался особым чревоугодием. Там питались лишь амброзией, а пили только нектар.
В этом отношении люди подают плохой пример богам.
Никто не говорит о пирах Зевса или Нептуна и Плутона.
Похоже, в царстве Плутона питались очень плохо, поскольку богиня судьбы предположила, что, проведя шесть месяцев в царстве своего супруга Плутона, Персефона, возможно, еще ничего не ела.
Говорят о пирах Сарданапала и о пирах Валтасара.
Можно даже сказать, что эти слова превратились в поговорки.
Сарданапал пользуется во Франции известностью. Поэзия, живопись и музыка вызвались его реабилитировать. Сидя на троне в окрестностях Мирры, окруженный своими лошадьми и рабами, которых убивают у него на глазах, Сарданапал с улыбкой наслаждения на губах виднеется сквозь дым и пламя своего костра. Он становится похожим на восточных богов, Геракла или Вакха, поднимающихся в небеса на своих огненных колесницах. Все его дебоши, вся роскошь, лень, трусость компенсируются двумя последними годами и тишиной агонии. И действительно, сквозь бреши в стенах осажденной Ниневии с одной стороны виднеется вышедший из берегов Тигр, по которому, подобно темному приливу, мчатся волны, а с другой стороны видны толпы восставших. Их ведут за собой Арбас и Белезес.
Байрон сделал Сарданапала героем одной из своих трагедий. По мотивам этой трагедии Байрона господа Анри Бек и Викторен Жонсьер создали оперу. Напрасно мы искали меню одного из знаменитых пиров, названных пирами Сарданапала.
Подобно своему предшественнику, Валтасар также служит для сравнения древних гурманов с современными. Но только ему не повезло в том смысле, что пришлось иметь дело с богом, который терпеть не мог смесь чревоугодия с нечестивостью.
Если бы Валтасар был только чревоугодником, Иегова (Яхве) не вмешался бы в дело.
Но поскольку чревоугодник оказался к тому же нечестивцем, терпеть такое было нельзя.
Вот краткое содержание этой драмы.
В то время, когда Валтасар был осажден в Вавилоне Сиаксаром и Цирусом, он, чтобы развлечься, устроил для своих куртизанок и сожительниц роскошный обед.
Их вид вызвал страшный испуг. Подобно тому, как посылают за врачом при усилении болезни, на которую еще вчера не обращали внимания, послали за юношей, который был пророком в трудные моменты, и над пророчествами которого люди смеялись, пока эти пророчества не стали вызывать у них дрожь.
Юношу звали Даниилом.
Будучи воспитанным при царском дворе, он учился, чтобы стать магом.
Увидев таинственные письмена, он сразу объяснил их, как будто язык, на котором Иегова обращался к Валтасару, был для юноши родным.
Мане означало сосчитано;
Текел означало взвешено,
а Фарес значило разделено.
Мане: Бог сосчитал дни твоего царствования и наметил его завершение;
Текел: Ты был взвешен на весах и оказался слишком легким;
Фарес: Твое царство разделено и отдано медесам и персам.
И действительно, той же ночью Циаксар и Цирус овладели Вавилоном и убили Валтасара.
К той же эпохе следует отнести ужасного обжору по имени Милон Кротонский. Но он поддерживал дворцы, подобные дворцу Валтасара, вместо того, чтобы разрушать их.
Существовал маленький городок Кротон, соперничавший с Сибарисом и расположенный по соседству с ним.
Один из друзей велел отлить его статую в бронзе. Поскольку отвезти ее на то место, где она должна была стоять, оказалось непросто, Милон взвалил статую на плечи и поставил на пьедестал.
Известно, как он умер.
В таком положении его разорвали волки.
На Милоне заканчиваются времена фантастические и начинаются героические.
Человек должен есть сидя. Потребовалась вся роскошь и вся развращенность античности, чтобы греки, а за ними и римляне начали есть лежа.
У Гомера (а его герои отличаются отменным аппетитом) греки и троянцы едят, сидя на отдельных местах.
Когда Одиссей приходит во дворец Алкиноя, хозяин дворца велит принести для гостя волшебный стул и приказывает своему сыну Лаодаму уступить ему свое место.
Аполлодор в «Атенее» рассказывает, что египтяне для еды садились за стол.
И, наконец, в Риме за стол садились вплоть до конца Второй Пунической войны, закончившейся за 202 г. до н. э.
Пример неудобной роскоши – привычки возлежать за едой – подали греки. С незапамятных времен они устраивали великолепные пиры, во время которых возлежали на роскошных ложах.
Геродот описывает такой пир, о котором ему рассказал один из приглашенных по имени Терсандр. Устроил этот пир Тебен Ортажен за несколько дней до битвы при Платее. Замечательным было то, что на пир были приглашены персидский генерал Мардониус и знатные персы, числом до пятидесяти.
Во время трапезы на каждом ложе из пятидесяти установленных в помещении возлежал один грек и один перс.
Битва при Платее произошла в 479 г. до н. э. Так что традиция возлежать во время трапезы существовала у греков не менее чем за 277 лет до того, как появилась у римлян.
Библиотечный ученый Варон сообщает нам, что у римлян в гости приглашали обычно троих или девятерых, то есть число гостей равнялось числу Граций и не превышало числа Муз.
Греки иногда приглашали семерых гостей, в честь Палласа.
Число семь, бесполезное при расчетах, было посвящено богине мудрости, как символ девственности.
Но особенно греки любили число десять, потому что оно было круглым.
Платон предпочитал число двадцать восемь, которое посвящалось Фебе.
Император Варус хотел, чтобы у него за столом сидели двенадцать гостей – в честь Зевса, которому требуется двенадцать лет для совершения полного оборота вокруг Солнца.
В эпоху правления Августа женщина начала занимать свое место в римском обществе. У императора Августа за столом обычно было двенадцать мужчин и двенадцать женщин, в память о двенадцати богах и двенадцати богинях.
Во Франции хорошо любое число приглашенных, кроме тринадцати.
По случаю своего назначения авгуром, Гортензий дал торжественный обед. На этом обеде впервые подали павлина во всех его перьях.
Во время торжественных трапез всегда подавали блюдо, содержавшее сотню мелких птичек: овсянок, славок, малиновок и жаворонков.
В более поздние времена придумали нечто новое: стали подавать только языки певчих или говорящих птиц.
Если приглашались гости, каждый из них приносил с собой салфетку. Некоторые из этих салфеток были сотканы из золотых нитей.
У менее склонного к роскоши Александра Севера были салфетки из полосатой ткани, которые делались специально только для него. У знаменитого гурмана Тримальсиона, воспетого Петронием, салфетки были из хлопчатого полотна, а руки гости вытирали шерстяными.
Гелиогабал имел салфетки из раскрашенного полотна.
Требеллий Полион сообщает нам, что в Галлии использовали скатерти и салфетки из золотого полотна.
Римляне ели примерно то же мясо, что и мы: говядину, баранину, телятину, свинину, мясо ягненка, домашнюю птицу (цыплят, пулярок, уток, каплунов, павлинов, гусей, фламинго, кур, петухов и голубей) – в гораздо больших количествах, чем их едят в наши дни. Они не знали лишь индейку, которая, хотя и была известна под названием мелеагриды, представлялась скорее как диковина, чем как продукт питания.
Следует напомнить, что именно гуси в 390 г. до н. э. спасли Капитолий.
Лукулл привез своим соотечественникам фазана с берегов Фазиса (Риони).
Особенно они любили птицу франколина, а лучшие из франколинов поступали из Ионии и из Фригии.
Соотечественники Лукулла с наслаждением лакомились нашими дроздами, но делали это лишь в то время года, когда есть зрелые можжевеловые ягоды.
Им была известна вся наша крупная и мелкая дичь: медведи, кабаны, косули, лани, кролики, зайцы, куропатки и даже сони.
Они знали всех рыб, которые в наши дни еще составляют богатство Средиземного моря. Богатым римлянам рабы, сменяя друг друга, могли доставлять рыбу непосредственно из моря в Рим. Они приносили живую рыбу в бочонках, которые держали на голове.
Большой роскошью для гостеприимного хозяина считалась возможность подавать своим гостям живых рыб, которых они должны были съесть в самом ближайшем будущем.
Красиво окрашенные рыбы, подобные дорадам и султанкам, помещались на мраморные столы, где и умирали под восхищенными взглядами гостей, с наслаждением следивших за изменениями окраски рыб во время их агонии.
У богатых римлян были садки с пресной и морской водой, где они держали прирученных рыб, которые приплывали на зов и ели из рук.
Можно вспомнить сильно преувеличенную историю Полл иона, брата защитника Виргилия. К Поллиону на обед должен был пожаловать император Август. Поллион собирался приказать бросить на съедение муренам раба, разбившего стеклянную вазу. Во времена Августа хорошо сделанное стекло было очень большой редкостью.
Раб вырвался из рук людей, тащивших его к садку с муренами, и бросился в ноги к императору.
Август был в ярости от того, что жизнь человека (пусть даже раба) ценилась ниже графина. Он повелел разбить все стеклянные вазы, которые найдутся у Поллиона, чтобы рабы не боялись больше быть сброшенными муренам в наказание за разбитую вазу.
Привозившийся с берегов Каспийского моря осетр также весьма ценился римлянами.
Известна история великолепной камбалы-тюрбо, поданной в соусе, относительно которого император Домициан запрашивал сенат. По единогласному решению сената, эту рыбу подали в пикантном соусе.
Наконец, Атеней сообщает нам, что самым ценным во время трапезы были миноги из Сицилии, брюхо тунца, пойманного поблизости от мыса Ракиниум, косули с острова Мелос, султанки из Симеты, мелкие моллюски из Пелазы, липарийская сельдь, редис из Мантинеи, репа из Тебеса и свекла из Азии.
Теперь можно представить себе, какие кулинарные капризы приходили в головы людей, подобных Ксерксу, Дарию, Александру, Марку-Антонию, Гелоигабалу, когда они видели себя властителями мира и сами не ведали о собственных богатствах.
Когда Ксеркс оставался в каком-нибудь городе на один день и обедал и ужинал в этом городе, обедневшие жители ощущали последствия этого в течение одного или двух последующих лет, как будто их провинцию постиг неурожай.
Если Дарий собирался устроить свою трапезу в каком-нибудь городе, известном своей хорошей кухней, он иногда брал с собой 12 или 15 тысяч человек. В результате один обед или ужин Дария обходился примерно в миллион городу, имевшему честь его принимать.
Александр Македонский, бывший достаточно сдержанным до своего прибытия в Индию, попав в эту страну, захотел превзойти побежденных им правителей.
Он предложил состязания по опорожнению бутылок с вином, с призами победителям. Хотя состязания были совсем бескровными, на одном из них 36 человек умерли от удушья.
Мы упомянули и Марка-Антония. Благодаря Плутарху, его пиршества вместе с Александром стали классическими. Однажды Клеопатра, гостем которой он был, отчаявшись от невозможности достичь такого же великолепия, приказала растворить в лимонном соке одну из жемчужин, украшавших ее серьги, и выпила получившуюся жидкость. Эта жемчужина весом в 24 карата оценивалась в 6 миллионов сестерциев. Она собиралась растворить и другую жемчужину, но сам Антоний помешал ей сделать это.
Прибывший из Сирии император Гелиогабал, въехавший в Рим на колеснице, которую везли обнаженные женщины, имел историографа, коему было поручено описывать только трапезы императора. Наверное, император был в этом прав, поскольку ни одно из его пиршеств не стоило менее шестидесяти марок золотом, что составляет 50 тысяч франков в наших деньгах.
Он приказывал готовить для себя паштеты из павлиньих и соловьиных языков, а также из языков ворон, фазанов и попугаев.
Услышав, что в области Лидия живет необыкновенная птица феникс, Гелиогабал захотел попробовать ее мясо и пообещал 200 золотых марок тому, кто доставит ему эту птицу.
Он кормил своих собак, тигров и львов фазанами, павлинами и куропатками. Никогда он не пил дважды из одного сосуда; тем не менее все кубки в его дворце были из золота и чистого серебра.
И, наконец, он жег бальзам из Иудеи и Аравии вместо воска и масла.
В своих безумствах он шел еще дальше.
Иногда он приглашал на свои пиршества 8 горбунов, 8 хромых, 8 лысых, 8 больных подагрой, 8 глухих, 8 негров и 8 белых, а также 8 тощих и 8 толстых людей. А затем, с высоты галереи, в окружении своих подчиненных он созерцал это странное собрание.
Марк-Антоний сам вонзил себе в грудь кинжал. Клеопатра по собственному желанию умерла от укуса змеи.
Наконец, Гелиогабал подготовил все для собственной смерти, поскольку был уверен, что ему придется умереть во время какого-нибудь бунта: он велел замостить двор порфиром, чтобы броситься туда с верхних этажей свое
Иногда у этих столь богатых властителей попадались такие же богатые подданные. История сохранила для нас имя некоего Питиуса, который, не будучи ни королем, ни принцем, не имея никаких титулов и отличий, накормил целую армию Ксеркса, сына Дария – в этой армии насчитывалось 780 тысяч человек. Согласно Плинию и Будею, узнав об этом, великий царь Дарий удивился богатству такого хозяина; тогда Питиус подарил Дарию еды и питья для его армии на целых пять месяцев.
Мы сказали уже, что первые великолепные обеды устраивали греки. Такие обеды давались по случаю религиозных праздников.
Действительно, где еще могла возникнуть такая традиция, как не у этого веселого народа, с очаровательным складом ума, пребывающего в полной праздности или занятого лишь искусством, в то время как предвидеть материальные потребности и заботиться об их удовлетворении приходилось рабам.
Обеды подавались на резных столах, в украшении которых проявлялся возвышенный вкус греческих людей искусства.
Каждое ложе, предназначенное для трапез, также было украшено слоновой костью, панцирями черепах и бронзой, а некоторые из них даже инкрустировались жемчугом и драгоценными камнями.
Перины были покрыты пурпуром и расшиты золотом.
Кубки, чаши, бокалы различного вида, вазы разнообразных форм создавались самыми знаменитыми художниками.
Прекраснейшие из них были творениями Терикла.
Виночерпиями, выполнявшими у смертных греков обязанности Ганимеда и Гебы перед богами, служили прекрасные юноши или девушки, которые следовали приказу «ни в чем не отказывать гостям». Лица их были покрыты гримом, волосы острижены кружком. Они носили туники из прозрачной ткани, перехваченные на талии лентой. Эти туники были сделаны так, чтобы ниспадать до пят, но, подтянув их кверху, виночерпии приподнимали свои туники до колен.
Именно на таких изысканных обедах возникло греческое искусство застольной беседы, которому с той поры стали подражать все народы. Утверждают, что в нашей стране, до появления сигар, искусство такой беседы было одной из самых живых и быстрых копий этого греческого искусства.
Отсюда и пошло выражение «аттическая соль», подразумевающее изысканно тонкое остроумие.
При рождении искусства застольной беседы лилось коринфское вино, вина Самоса, Хиоса и Тенедоса.
Эти сладкие вина приятно опьяняли древних греков и во время десерта увлекали их в блаженные страны, столицами которых были Книд, Пафос и Цитера.
Именно по этой причине, и в связи с тем, что прекрасным рабам и рабыням было приказано «ни в чем не отказывать гостям», ложе для трапезы в конце концов уступило место стульям и скамьям. Во всяком случае, такое объяснение вполне возможно.
На пирах присутствовали не только упомянутые рабы. В противоположность англичанам, у которых женщины покидают помещение, когда подается десерт, в Афинах и в Коринфе именно во время десерта появлялись царственные куртизанки: красавицы Аспазия, Лаис, Фрина.
В Коринфе куртизанки были так богаты, что после разрушения города они предложили восстановить его на собственные средства, при соблюдении некоторых условий.
Полиб рассказывает об одном гражданине Афин, по имени Архетраст, которого маркиз де Кюсси сравнивает с Каремом – великим творцом современной кухни.
Архетраст не только много занимался теорией кулинарного искусства, но и использовал свой гений на практике.
Он обошел пешком самые плодородные в мире области, чтобы увидеть вблизи продукты различных широт.
Из своих путешествий он привез в Афины все кулинарные изыски и возможности своего времени.
Природа снабдила его волчьим аппетитом, стальным желудком и неистощимым остроумием. Он поедал огромные количества пищи и быстро переваривал ее.
Однако он всегда оставался таким худым, что, по словам того же Полиба, казался прозрачным.
История называет имена некоторых избранных мужчин и даже женщин, обладавших подобным свойством по причине своего заболевания – булимии.
Около двух тысяч трехсот лет назад актриса по имени Аглая за ужином съедала 10 ливров[2] 2
В конце книги – ЕДИНИЦЫ ИЗМЕРЕНИЯ, УПОТРЕБЛЯЕМЫЕ В «БОЛЬШОМ КУЛИНАРНОМ СЛОВАРЕ» А. ДЮМА
[Закрыть] мяса, 12 хлебов по ливру каждый и выпивала при этом 6 бутылок вина.
Другая греческая женщина по имени Алис вызывала мужчин на соревнование за столом – «Кто больше съест?» – и ни разу самые известные обжоры не смогли победить ее.
Теодорет рассказывает, что в Сирии, где питаются только курами, некая женщина ежедневно съедала 30 кур и 20 хлебов и никогда не могла насытиться.
В присутствии императора Аврелиана актер Тангон съел кабана, барана, подсвинка и молочного поросенка. Он съел также больше сотни хлебов и выпил бочонок вина, который в наше время вместил бы 100 бутылок.
Однажды за завтраком император Клавдий Альбинус съел 500 ягод инжира, 100 персиков, 10 дынь, 100 мухоловок, 4 дюжины устриц и 10 ливров винограда.
Каждый день император Максимилиан съедал 40 ливров мяса и выпивал 80 пинт вина. Правда, его рост составлял 8 футов, а толщина соответствовала росту: браслеты жены служили ему кольцами, а ее пояс – браслетом.
Афины, где были сладкие вина, фрукты, цветы, кондитерские изделия, десерты, душившие обеды, никогда не отличались тем, что римляне называли хорошей кухней.
В Риме ели лучше и больше, чем в Афинах. Как ни странно, это не помешало Риму сравняться с Афинами по духу, разуму, остроумию.
Первые кулинары были греками. Но к концу эпохи Римской республики, во времена Силлы, Помпея, Лукулла и Цезаря, начала развиваться римская кухня, достигшая к тому же вершин своей изысканности.
Подобно тому, как в Риме был Пантеон всех богов, там был и храм в честь кухонь всех стран.
Однажды Антоний был больше обычного доволен своим поваром. Он велел позвать повара к десерту и подарил ему город с тридцатью пятью тысячами жителей.
Римляне придумали официантов, обслуживающих торжественные обеды. У Лукулла эти люди получали до 20 тысяч франков в год.
У каждого сидящего за столом были свои благовония и свои рабы.
При каждой смене блюд меняли цветы.
Время от времени заменяли благовония и духи.
Глашатаи громко сообщали о качестве подаваемых вин.
Специальные люди знали секреты возбуждения аппетита.
Карфаген, который постоянно отказывались восстанавливать, в конце концов был заново отстроен при императоре Августе и получил имя Второго Карфагена.
Эразм говорит, что причиной тому была старинная кухня и тонкий вкус, проявленный художниками Карфагена в изготовлении чеканных и гравированных предметов из золота и серебра.
Однажды император Клавдий позвал своих носильщиков, сел в носилки и велел бегом отнести себя в сенат – казалось, он должен был сделать важное сообщение отцам-законодателям.